Наталья Александрова - Любовь к трем ананасам
Она сделала секретарше незаметный знак пальцами, и та мгновенно улетучилась из кабинета.
На сей раз Жанна не винила свою помощницу: остановить Ариадну Копытченко не смог бы и взвод ОМОНа в полном вооружении.
– Люська, зараза! – выпалила тетка, с удобством усаживаясь в кресло напротив Жанниного стола. – Зараза и паразитка!
– Нельзя ли поконкретнее? – Жанна скрипнула зубами и покосилась на часы: через сорок минут к ней должен был прийти крупный бизнесмен для оформления миллионного контракта, а выжить Ариадну Прокофьевну из кабинета было не проще, чем вывести в доме мелких надоедливых муравьев.
– Зараза, паразитка и однозначно антиобщественный элемент! – сообщила гражданка Копытченко после секундного размышления.
– Как я понимаю, вы говорите о своей племяннице Людмиле Никифоровой, – проговорила Жанна, взяв себя в руки и сверившись с записями, – которую вы прошлый раз назначили наследницей своего имущества…
– Паразитка и еще вертихвостка!
– То есть теперь, я полагаю, вы хотите переписать свое завещание?
– А как же! – Ариадна Прокофьевна приподнялась, ее лицо покрылось багровыми пятнами. – Как же не переписать, когда она за огурцами не приехала? Я ей говорю, чтобы за огурцами срочно приехать, а она, бескультурница, говорит, что в школу за Васькой надо идти! А что я у нее единственная двоюродная тетка и все как есть ей завещала, это ее не колышет! Можно подумать, что у нее четыре тетки и можно на них натурально плевать!
– Ариадна Прокофьевна… – Прежде чем продолжить, Жанна прикрыла глаза и мысленно сосчитала до пяти. – Вы снова хотите переписать завещание?
– Как же не переписать? Конечно, переписать, когда она однозначно паразитка и за огурцами не приехала! Я для нее эти огурцы растила, это раз, одного навоза сколько под них положила, я их собирала, это три, я их в банки закатывала, это пять, а она за ними приехать не хочет к единственной тетке, это восемь! Так как же после этого не переписать? Непременно надо переписать!
– Ариадна Прокофьевна, – Жанна снова взглянула на часы, – это будет уже шестое завещание! Конечно, это ваше право, но я прошлый раз просила вас как следует подумать…
– А вы прошлый раз мне не сказали, что Люська – паразитка и бескультурница! И еще вертихвостка…
– Как я вам что-то могла сказать, если ни разу не видела вашу племянницу?
– А для чего тогда вы здесь сидите? – мгновенно отозвалась посетительница.
Жанна широко открыла рот, как выброшенная на берег рыба, и в это время зазвонил телефон.
Обычно звонки принимала секретарша, но сейчас она, должно быть, курила в туалете, чтобы восстановить душевное равновесие после встречи с Ариадной Прокофьевной.
– Ташьян! – проговорила Жанна, поднеся трубку к уху.
– Жанночка, золотце, как хорошо, что я тебя застала! – пророкотал в трубке сочный бас ее матери Беатриче Левоновны. – Ты сегодня обедаешь у меня! Или ужинаешь. Во всяком случае, я тебя непременно жду. И смотри не опаздывай.
– Мама, но мне некогда… – протянула Жанна, понизив голос и покосившись на посетительницу. – Мама, ты же знаешь, я на работе! У меня клиенты!
– Вот и Люська моя так же! – вклинилась Ариадна Прокофьевна. – Тоже ей все некогда! Для единственной тетки не может времени найти! Непременно надо завещание переписать…
– Жанна! – строго проговорил в трубке густой бас. – Я не хочу тебя слушать! Ты ужинаешь у меня – и точка! И никаких возражений! И чтобы была прилично одета!
– Опять ты нашла для меня какого-то мужика? – еле слышно проговорила Жанна в самую трубку. – Я же тебя просила!
Беатриче Левоновна была одержима попытками выдать свою дочь замуж. Жанна была резко против замужества, однако считала, что это – ее собственное дело и никого, кроме нее, совершенно не касается, поэтому никогда не объясняла матери, отчего она против.
Мама была на этот счет другого мнения.
Она считала, что ее дочь – легкомысленная особа и доверить ей такое серьезное дело, как выбор будущего мужа, никак нельзя. Жанна, по мнению матери, предъявляет к своим объектам совершенно неправильные требования. По мнению самой Беатриче Левоновны, будущий зять должен быть, во-первых, армянин, во-вторых, серьезный обеспеченный человек. Именно в таком порядке.
Если говорить откровенно, то в глубине души Жанна соглашалась с матерью в том, что замужество – вещь нужная. Ведь это сейчас она независима, полна сил и хорошо зарабатывает, а кто знает, что будет лет через десять? То есть за десять-то лет она ручается, на десять лет вполне хватит сил и желания работать. И клиентов тоже хватит. Даже на двадцать лет хватит. Но вот что совершенно точно, это то, что через двадцать лет про удачное замужество можно будет забыть. А если быть честной до конца, то и через десять она не сможет заинтересовать приличного обеспеченного человека. Сейчас ей сколько? Тридцать девять… Эту цифру Жанна даже подумала шепотом и мысленно оглянулась, не слышит ли кто. А через десять лет будет сколько? Ужас какой! Об этой цифре Жанна даже не решилась подумать.
Так что мать права, о будущем нужно думать заранее. И конечно, мама по мере сил старается подыскать обеспеченного солидного человека.
Жанна против обеспеченности будущего мужа не возражала. Напротив, предпочла бы, чтобы он был богатым, а еще лучше – очень богатым. Но во всем остальном ее взгляды совершенно не совпадали с мамиными. Так что умом-то она понимала правоту матери, а на деле старалась увильнуть от каждого предлагаемого жениха.
– Что значит – опять? – возмутилась Беатриче Левоновна. – Такого варианта у тебя еще не было! Это прекрасный, просто замечательный вариант! Армянин из Америки, очень обеспеченный человек и такой порядочный…
– Представляю себе!.. – едва слышно проговорила Жанна.
– Что ты говоришь? – пророкотала мать. – Еще раз, никаких возражений! Ты ужинаешь у меня, вы знакомитесь, а дальше – как получится! Все дальнейшее будет зависеть от вас! Не понравится – твое дело! Тебя же никто силой не заставляет выходить замуж…
– Ты так считаешь?
– Дама! – подала голос Ариадна Прокофьевна. – Что это вы на работе личными делами занимаетесь? Я к вам по серьезному делу пришла, а вы тут шуры-муры…
– Одну минуту! – прошипела Жанна, прикрыв трубку ладонью. – Это я не тебе, мама! Мама, но я же действительно на работе! Я тебя просила… и потом, эти смотрины в моем возрасте…
– Хорошо, пригласи подругу! – отступила Беатриче Левоновна. – Тогда это действительно будет приличнее! Пригласи Ириночку, она такая славная девушка! Хотя нет, Ириночку, пожалуй, не надо, она слишком привлекательная, к тому же блондинка, она ему может понравиться… ты же знаешь, очень многие армяне предпочитают блондинок!
– Мама, все! Я тебя умоляю!
– Хорошо-хорошо, только не опаздывай! Я жду вас к семи…
Жанна опустила трубку на аппарат, снова мысленно сосчитала до пяти и обратилась к клиентке:
– Так что – снова оформляем наследство на вашу вторую племянницу, Татьяну Антонову?
– Так приходится, – вздохнула клиентка. – Потому как две у меня только племянницы, так что если не Люське, то однозначно Таньке, иначе кому же? Иначе больше некому!..
К концу рабочего дня Жанна чувствовала себя как выжатый лимон и загнанная лошадь в одном флаконе. Или наоборот – как загнанный лимон и выжатая лошадь.
Лично проводив последнего (очень важного) клиента до порога офиса и закрыв за ним дверь (такой чести удостаивались лишь немногие), она сбросила с лица приклеившуюся к нему дежурную улыбку, потянулась и подумала, что сейчас поедет домой, встанет под горячий душ и станет как новенькая.
И вдруг она вспомнила о мамином звонке и о том, что ей придется ехать на эти чертовы смотрины…
Жанна не удержалась от крепкого выражения, плюхнулась обратно в кресло и уставилась в стену перед собой. На стене висел календарь с видами Венеции, который привезла ей Катерина из своей европейской поездки.
Календарь был прошлогодний.
Жанна подумала, что, во-первых, давно пора поменять этот календарь; во-вторых, секретаршу тоже придется менять, а найти новую – это целая проблема, и, в-третьих, к матери идти придется, потому что иначе Беатриче Левоновна устроит себе сердечный приступ или почечную колику, а это себе дороже.
Тут же она подумала, что мама права, лучше прийти с подругой – это разрядит атмосферу, кроме того, с подругой потом можно обсудить мамин очередной «вариант». С другой стороны, лучше идти именно с Ириной, причем как раз по той причине, по которой мама была против: пожилой армянин наверняка западет на привлекательную блондинку и таким образом саму Жанну оставит в покое. Кроме того, с Ириной можно будет со вкусом обсудить маминого армянина, Катька же в мужчинах совершенно не разбирается, и обсуждать с ней очередной мамин «вариант» – то же самое, что со слепым говорить о живописи Ренуара или с глухим о музыке Моцарта.
