И про любовь тоже - Марина Владимировна Болдова
А речь тогда шла о какой-то девушке-армянке — похоже, в юности та была близкой подругой Кати. Он отчетливо слышал, как Катерина сокрушалась, что та украла у нее какую-то ценную, памятную вещь.
Вот и сложилось сейчас у него воедино: армянка та — погибшая сегодня Зоя Томерян, а найденный медальон — та самая сворованная ею вещица…
— Андрей Миронович, рад бы освободить вас от своего присутствия, но еще одна тема для беседы имеется, — даже не привстав с места, произнес Кустин. — Кира Сергеевна почему-то уверена, что оба сегодняшних происшествия каким-то образом связаны между собой. Что думаете по этому поводу?
— Ничем не могу помочь, мысли внучки мне неведомы.
— Как давно вы знакомы с Зоей Оганезовной Орловой-Томерян? — неожиданно спросил Кустин, а Бранчевский насторожился. Что вдруг опять об этом? Еще на платформе вроде бы выяснили, что тетушку Армена он ни разу не видел, знать ее не знает.
— Я повторю — не знаком был с ней никогда!
— И тем не менее на фотографии из медальона вы однозначно признали бабушку Киры со стороны матери. Кстати, где вещица? Внучка сказала, Армен оставил ее у вас.
— Вот, смотрите, — выдвинул ящик стола Бранчевский. — Как не признать? Такое сходство! Но на все сто процентов утверждать, что женщина на фото — Кира Владимировна Нестерова, я, разумеется, не могу. У моей бывшей невестки Ирины, возможно, припрятаны документы и снимки матери, но ни я, ни Кира их в глаза не видели. Ирина о матери никогда не вспоминает. Единственное, что мне известно, — с пяти до восьми лет девочка воспитывалась в детском доме, потом ее удочерили…
— Под какой фамилией Ирина выходила замуж за вашего сына?
— Иванова. Эта фамилия ее приемных родителей.
— Они присутствовали на свадьбе?
— Нет. Более того, мы с женой были уверены, что их нет в живых. Честно говоря, я и сейчас думаю, что так и было.
— Почему?
— Потому что Ирина как-то обмолвилась, что оба были уже весьма пожилыми, когда забрали ее из приюта. Поженились наш сын Сергей и Ирина в восьмидесятом, как только ей исполнилось восемнадцать, и на тот момент в своей квартире она проживала одна.
— Каким образом ваша невестка ребенком попала в детский дом, мы выясним. Скорее всего, ее сдала туда родная мать… Ирина не пыталась ее найти?
— Сие мне неизвестно. Но отношение к матери у нее крайне негативное… что, впрочем, вполне объяснимо.
— Странно… при такой нелюбви к ней назвать дочь ее именем…
— Вы можете спросить об этом саму Ирину.
— Да, конечно… Что же, провожайте меня, Андрей Миронович. Вещицу берегите, возможно, в рамках уголовного дела придется у вас ее изъять. А Киру Сергеевну я так и не дождался.
— Действительно, где она? — Бранчевский только сейчас удивился отсутствию внучки.
— С участковым Аркановым задержалась в доме Муравиных. Кира Сергеевна каким-то непостижимым для меня образом обнаружила там в кладовке пачку старых писем и наверняка сидит изучает их. А Максим при ней. Хорошая пара, не так ли, Андрей Миронович?
— Не пара они, — не смог сдержать вздох сожаления Бранчевский.
* * *
— Давай дождемся, пока Кустин уйдет. Я в его присутствии себя преступницей чувствую.
— Зря, он классный следак. Немного занудный, но это только на пользу. Висельника, которого вы с Лушниковым нашли, не забыла?
— С тобой забудешь, — настораживаясь, ответила Кира. Что еще не так с тем мужиком? Неужели Макс что-то подозревает? Или это Кустин раскопал… но как? Она же телефон погибшего полиции так и не отдала. Извелась вся — отдавать, не отдавать… Отдаст — Максу же плохо станет.
— Так вот. Ты думаешь, что это было самоубийство? Как бы не так. Михаил Юрьевич сразу сказал, что тому помогли. Экспертиза подтвердила.
— Так это — убийство?! — испугалась она. «Влипла! Улику с места преступления сперла, дура… что теперь делать?!» — запаниковала Кира.
— Эй, Кирка, да что с тобой? Что-то раньше я не замечал, что ты такая впечатлительная! Постой, ты его знала, что ли? — с подозрением уставился на нее Арканов. — Выкладывай: где, при каких обстоятельствах видела Лазарева Антона Викторовича в последний раз!
— Первый и последний раз — в петле на дереве! — огрызнулась Кира, беря себя в руки.
«Вариантов — два. Скорее всего, Кустин и кто там ведет дело сами раскопают, кто была любовница этого Антона. И тут же эта информация станет известна Арканову. Или я отдаю мобильник Максу, и он сам решает, что с ним делать. Оба варианта приведут к одному результату: плохо будет Арканову. Стоп… а если Макс уже все знает, то убийца, возможно, — он?! Мотив — ревность. Нет, он Ольку уже давно бы выгнал. Вот же она идиотка, совсем бабе башню снесло, даже послания свои не стерла… или это только ее любовник в мессенджере переписку сохранил? Зачем?» — думала она, ускоряя шаг, чтобы оторваться от друга. Теперь она спешила к майору, надеясь, что тот отвлечет Арканова от мыслей о висельнике.
— Кира Сергеевна, изучили письма? Что скажете? — На лице майора обозначилась улыбка, но глаза его смотрели на Киру холодно.
— Письма? А… нет пока, то есть не все. Хочу дома, в спокойной обстановке…
— А где же вы были так долго?
— Да так… прогулялись. Слишком много впечатлений за сегодняшний день! У вас еще остались ко мне какие-то вопросы?
— Пока нет. Ваш дедушка рассказал много интересного, будем работать. До свидания, Кира Сергеевна. Максим, проводи меня до машины. — Попрощавшись, Кустин разом потерял к Кире интерес.
Когда она вошла в дом, то застала деда роющимся в ящиках комода. Нижний был уже выпотрошен, какие-то пожелтевшие от времени листы бумаги неровной стопкой лежали в кресле-качалке, а на диване кучей была свалена всякая мелочовка: моток веревки, жестяная коробочка из-под чая, цветные карандаши и фарфоровые фигурки животных. У всех этих зверьков были отбиты кусочки — однажды полка, на которой они стояли, рухнула. Дед тогда расстроился до слез — коллекцию собирала много лет бабушка Тамара.
Дед, стоя на коленях, вынимал из
