Нина Васина - Женщина— апельсин
— Она любит в камере… один на один… Застрелила уже пятерых.
— Но такого не может быть. — Стас потерял ощущение реальности.
В двери лязгнул запор. Толстяк быстрым и неуловимым движением подмахнул с пола богатство Стаса.
— Покрышкин! К адвокату. — Охранник подозрительно смотрел на толстяка.
— Почему вы меня в камеру, где всего четыре кровати? — спросил Стас у охранника в коридоре.
— Все занято. И потом, этот толстый придурок уже так три дня ходит, не сидит и не спит.
В комнате для свиданий Покрышкин вцепился в решетку руками, чтобы быть поближе к спасительным круглым стеклышкам очков, но его ударили по руке дубинкой. Адвокат не успел ничего сказать, как Стас стал орать что-то про апельсин. Минуты через две Стас перешел на хриплый шепот, потому что адвокат подтвердил информацию про Еву Курганову. Да, в данный момент относительно нее проводится служебное расследование, но Стас может не волноваться, его дело будет вести следователь Калина, женщина уравновешенная и без комплексов. Если через два дня Курганова не предоставит достаточно веских доказательств, они подают на нее жалобу после освобождения.
— Я умру за два дня, — сказал Стас. — За что я тебе деньги плачу?!..
— Где твой оператор? — спросил адвокат.
Оператор Ангел Кумус ел грушу, обливая подбородок соком, и разглядывал журнал, принимая ванну в доме Стаса Покрышкина. Гулким ударом колокола кто-то звонил в дверь, но Ангел сначала доел грушу и только потом вылез из ванной. Голый и мокрый, оставляя блестящие следы на белом полу, он медленно подошел к двери.
— Пароль! — крикнул он что есть силы.
— Смерть вампирам! — закричала Ева с той стороны двери.
Ангел открыл дверь.
— Особь мужская, умеренно развитая, с плохо выраженными признаками пола, — сказала Далила, разглядывая Ангела. Она охотно поехала с Евой и даже согласилась «немножко помочь».
Ангел обиделся, ушел в ванную и залез обратно в воду. Он слышал голоса женщин в комнате, но слов не разбирал. Сердце у него застучало, он даже немного испугался, потому что Стаса не было, а этих красоток он видел впервые. Одна из них — шикарная блондинка — вошла в ванную с махровым халатом Стаса. Кумус удивленно поднялся. Его укутали, взяли на руки и вынесли в комнату.
— Как тебя зовут, дитятко? — спросила та, что с темными волосами.
— Ангел Кумус. Я свободный художник, — добавил он на всякий случай. Он смотрел только на желтоволосую, не отводя глаз. Она была на голову выше его.
Ангелу Кумусу исполнилось тридцать два года, небольшая плешь на макушке была почти незаметна, потому что Ангел зачесывал на нее длинные волосы, прежде чем собрать их сзади в хвостик. Русая бородка только подчеркивала строгие линии иконописного лица, глаза у него были серо-зеленые, с пушистыми ресницами. Халат Стаса был велик, Ангел поднял руки вверх, чтобы освободить ладони, и Ева сказала, что впору перекреститься.
— Пойдешь с нами? — спросила Далила.
— Пойду, — сказал Ангел. — Снимать будем?
— Будем снимать на природе.
— Так я возьму камеру?
Он взял камеру и пошел к двери в халате, Далила повернула его на девяносто градусов, отняла камеру и подтолкнула к кровати, у которой ворохом темнела его одежда. Поднимаясь по ступенькам, Ангел скинул халат. Халат оранжевой бабочкой распластался сзади. Ангел одевался быстро, оглядываясь на женщин, но наготы своей не замечал.
— Так ты более приемлем социально, — заметила Далила, когда он оделся. Ева только покачала головой.
— Это что, уже диагноз? — спросила она.
Ангела Кумуса отвезли на дачу к Далиле, уложили в кровать, накрыли всеми имеющимися одеялами, сказали, чтобы писал в горшок, а на улицу не выходил. Завтра утром приедет Далила, накормит, напоит и протопит дом.
— А что там на улице? — поинтересовался Ангел.
— Страшный серый волк. — Далила сделала круглые глаза.
Ангел слышал, как отъезжала машина, фары мазнули ярким светом по окнам, потом наступила тишина. Ангел обошел дом, потрогал старые стулья и сундук, сел на кровать и покачался. Сетка заскрипела.
Он посмотрел под кровать и обнаружил початую бутылку водки. Обрадовался, достал ее и отпил как следует. После этого выключил свет, осторожно подошел к окну.
В мокрой темноте неподвижно стояли деревья.
— Никакого волка там нет, — сказал Ангел.
— Как ты провела выходные? — спросила Далила.
Ева вела машину нервно, она поняла, что оператор им не помощник.
— Выходные… Черт знает, как я их провела… Такое впечатление, что спала все время, а сны были дурацкие… Но добрые, — решила она добавить ради справедливости. — Как ты думаешь, если мужчина говорит мне, что я — галлюцинация, кто из нас ненормальный?
— Конечно, ты! — засмеялась Далила. — Ты и социально опасна.
— Я социально опасна, этот Ангел… Магнус… как там его, социально приемлем… когда одет… Ты можешь выражаться нормально?
— Ты создаешь вокруг себя определенную атмосферу, мужчина, попадая в нее, перестает воспринимать реальность как таковую, — кто из вас ненормален? Если ты попадешь в туман и не будешь ничего видеть, это же не значит, что у тебя плохое зрение. Ты скажешь: «Какой туман!» Этим все и объяснишь. Ты навязываешь свое существование, человек ведет себя неадекватно в навязанной реальности, — кто из вас ненормален? Он — со своими естественными реакциями, или ты — насильница!
— Ладно тебе, успокойся. Ты сейчас как, сама по себе или в моей навязанной реальности?
— Ты очень притягательна. Но я буду бороться. Я должна быть сильней, и я буду сильней.
— Ты всегда на работе? Ну, в смысле, утром, вечером, ты все классифицируешь, ставишь диагноз, да?
— Я люблю свою работу, хотя я плохой психоаналитик. И знаешь, что я заметила? — Далила повернулась к Еве, подогнув под себя ногу. — Настоящие, ну, природные психоаналитики, они, как правило, никогда не идут работать по этой специальности и очень редко идут обучаться этому для диплома. Я знаю таких, я хочу тебе показать такую даму.
— Что мы будем делать с Ангелом небесным?
— У меня заболел ребенок. Завтра приедем с ним на дачу, посидим там пару дней втроем.
— А ты… Не боишься?
— Ангела Кумуса? Да он и мухи не обидит!
Вторник, 22 сентября, утро
В камере, где сидел Стас Покрышкин, на рассвете раздался страшный грохот. Стас сначала схватился руками за койку, опасаясь землетрясения, но потом разглядел в утренних сумерках на полу что-то огромное и бесформенное. Это пал неутомимый толстяк. До самого момента своего падения он ходил туда-сюда, не останавливаясь. Стас сел, стал кричать, он испугался, что ему придется оказывать помощь, он кричал: «Помогите, кто-нибудь! охрана!» — пока Кот не выдержал и не отпустил ему сверху по макушке звонкий и болезненный щелбан, обозвав придурком. После этого Стас замолчал и услышал мощный храп толстяка на полу.
Перед работой Ева решила заехать домой к оперуполномоченному Волкову, который заболел, проработав три дня.
Она заблудилась в районе новостроек, а когда наконец нашла нужный подъезд, с удивлением уставилась на «Жигули» Николаева, загородившие проезд.
Сам Николаев стоял у двери с номером «122» и озадаченно разглядывал свои ботинки.
Ева не сразу вышла из лифта, когда раскрылись двери, — она смотрела на затылок Николаева. С каждой секундой ее промедления спина Николаева напрягалась.
— Спорим, что ты уже пушку нащупал? — тихо сказала она.
Николаев расслабился, как только услышал ее голос.
— Это ты у нас недисциплинированная в расследовании, тебе можно не напрягаться. Я звоню вот, звоню, и ничего.
Вероятно, Волков услышал их голоса и открыл дверь. Он смотрел на них заспанный, взъерошенный и страшно изумленный. На нем была пижама и тапочки.
Николаев влетел к нему в квартиру вихрем, схватил с вешалки у двери куртку, бросил Волкову, крича, что время не ждет, срочно на задание!
— Какое задание, температура у меня… В воскресенье перетренировался.
— А в пятницу, в пятницу — как? Хорошо себя чувствовал?
— В пятницу… Ну да, я еще в субботу в футбол играл… Погоди. Мне надо брюки.
— Ничего тебе не надо, и так сойдет! — заявил Николаев.
— Да, — сказала Ева, — шарфик только повяжи, шапочку… вот так… умница.
— Ребята, — неуверенно смеясь, сопротивлялся Волков, — мы куда, ко мне врач сегодня придет.
— Да мы на полчасика, тут рядом, — приговаривал Николаев, вытаскивая его волоком на лестницу, потом в лифт, потом в машину.
Ева удивленно поехала за ними. Гнал Николаев быстро и зло. Ева уже боялась потерять их, но вдруг, когда они подъехали к пятьдесят второй больнице, поняла, что Николаев едет в морг.
Волков не понимал, куда его привезли, даже когда они прошли длинным коридором мимо каталок с накрытыми простынями телами. В холодильнике Николаев сказал, что привел главного свидетеля для опознания и что показать надо в основном детей и женщин. Санитар удивленно посмотрел на Волкова:
