Наталья Александрова - Дорогая, я женюсь на львице
– Да не болтай ерунды! Ты еще ничего не узнала, а уже делаешь такие выводы! Ты должна думать о том, как ему помочь…
– Я о нем даже слушать не хочу! Изменник! Развратник! Сексуальный маньяк! Связался со старухой!
– Катька, ты совершенно не умеешь слушать! Я например, уверена, что Забейда Нурмуралиева не прилетала из Африки, а так и сидит там со своими гориллами!
– Да? – Катя повернулась к подруге. – А как же билеты?
– А вот это и нужно выяснить! Может быть, билеты не были использованы, и их отдали твоему мужу, чтобы он здесь вернул их авиакомпании… Самое простое – это прямо спросить Валентина Петровича… Если ты не можешь это сделать сама, попросим адвоката…
– Ни в коем случае! – взвизгнула Катерина. – Я не хочу унижаться перед посторонним человеком!
– Ой, как трудно с тобой, – вздохнула Ирина, – и профессор твой такой же упертый. Говорил же адвокат, что он молчит, как красный партизан. И ведь не может же не знать, что себе только хуже делает. Правду говорят: муж и жена – одна сатана! Вот что, едем прямо сейчас в аэропорт, попробуем персонал расспросить, может, кто запомнил эту бабу, что с твоим мужем прилетела. Только не говори, что унижаться не станешь.
– А я и не говорю, что посторонние люди подумают – меня нисколько не волнует!
В аэропорту, как обычно, было очень людно. Приземлились одновременно три самолета – из Ганновера, из Амстердама и из Парижа, и первые пассажиры, навьюченные сумками и чемоданами, с трудом протискивались сквозь плотный строй встречающих. В первом ряду миниатюрная девушка размахивала плакатиком с надписью: «Герр Мюллер».
Репродуктор под потолком зала ожил, откашлялся и визгливым женским голосом объявил:
– Пассажира Абдула Мустафу Саида Абдель Камаля просят подойти к стойке дежурного!
– Непонятно, – проговорила Ирина. – Один это пассажир или целая делегация?
Катерина не поддержала разговор. Она нервничала.
Ирина оглядела зал и увидела девушку в защитной форме с погонами старшего лейтенанта и эмблемой пограничных войск. Девушка пробиралась сквозь толпу, направляясь к двери с суровой надписью: «Только для персонала». Бросившись ей наперерез, Ирина перехватила пограничницу перед самой дверью и вполголоса проговорила:
– Можно вас на секундочку?
– В чем дело? – Девушка окинула Ирину подозрительным взглядом, но остановилась.
– Понимаете… – начала Ирина, одновременно вытаскивая из кармана пятисотрублевую купюру.
– Это что такое? – воскликнула пограничница, наливаясь краской. – Вы хотите предложить мне взятку?
– Это вовсе не то, что вы могли подумать! – заторопилась Ирина. – Никакой контрабанды, никакого криминала! Чисто житейское дело! Я хочу только спросить у вас одну вещь… Вы, как женщина, должны меня понять…
В это время к ним подошла Катерина. Ее расстроенное лицо и опухшие от частых слез глаза говорили сами за себя. Указав на нее, Ирина продолжила:
– Муж моей подруги прилетел два дня назад из Марселя, и у Кати есть сильнейшее подозрение, что он был не один!
– Гуляет? – лаконично осведомилась девица, сочувственно взглянув на Катерину. – Все мужики сволочи!
– Вот мы и хотели спросить – может быть, кто-то из ваших знакомых дежурил в тот день и видел, с кем был ее муж…
– Два дня назад? – переспросила пограничница. – Это была наша смена! Фамилия? – она снова взглянула на Катю.
– Дронова! – ответила та машинально.
– Катька, ты что? – Ирина покачала головой. – Ей не твоя фамилия нужна, а Валека! Кряквин! – сообщила она девушке и на всякий случай протянула ей билеты профессора и его таинственной спутницы. – А это – фамилия женщины, которая могла быть с ним…
Пограничница молча кивнула и скрылась за дверью.
Несколько минут ничего не происходило.
– Зря мы сюда приехали… – затянула Катька и снова начала всхлипывать.
– Не реви! – прикрикнула на нее Ирина. – Хотя, впрочем, можешь немножко поплакать… Это должно произвести на них впечатление, вызвать женскую солидарность…
Как раз в это время служебная дверь открылась, и появились две девушки в форме – прежняя и еще одна, черненькая, с ямочками на щеках.
– Это Лариса, – представила первая пограничница подругу. – Они через нее проходили. Лариска, расскажи. Видишь, как женщина переживает!
Брюнетка жалостливо взглянула на Катерину и проговорила:
– Это твой был?
Катя кивнула и громко всхлипнула.
– Вот ведь козел! А с виду и не подумаешь, такой вроде приличный мужчина! Он с этой мусульманкой шел… То есть вроде она сама по себе, а только он поблизости. Сама вся в черное закутана, даже глаз не видно! Паспорт мне подала, я говорю – лицо покажите, а она – ноль внимания! Я тогда по-английски повторила, нас учат… Опять же никакого результата! А тут этот подскакивает, ну, который твой, и говорит – что вы, ей никак нельзя постороннему человеку лицо показывать, им Аллах запрещает! В общем, религия такая… Ну, я говорю – не положено, может, там вообще мужчина под этим покрывалом, может, там этот… бен Ладен или еще какой-нибудь террорист… а она что-то как затарахтит по-своему! Ни слова не понять, ни на какой язык не похоже! А твой говорит – слышите же, что голос женский? Чего вам еще надо? Ясно, что не Саддам Хусейн!
После этих слов пограничница слегка смутилась, и Ирина догадалась, что сообразительный профессор Кряквин кроме слов употребил еще кое-какие средства убеждения.
– Ну, в общем, – продолжила девушка, – я думаю, ведь правда, для мусульманки это большой грех… и действительно, женщина, по голосу судя… и не на самолет она идет, а в город… ну, понятное дело, нарушение… – Она просительно взглянула на Катю и Ирину. – Вы ведь меня не заложите?
Подруги дружно замотали головами.
– В общем, пропустила я эту мусульманку замотанную… и твой за ней так и припустил…
– Спасибо, – проговорила Ирина и протянула девушке купюру.
– Да что вы, – та отмахнулась. – Я не из-за денег, а только, как женщина женщине… у самой друг – тот еще ходок… но твой-то, – она сочувственно поглядела на Катю. – С виду такой… не годящий, а туда же!
Обе пограничницы скрылись за служебной дверью, а подруги, пригорюнившись, побрели к выходу.
– Ну и что, интересно, я выиграла? – раздраженно проговорила Катя после длительной паузы. – Узнала только, что мой, с позволения сказать, муж действительно прилетел с какой-то восточной красоткой! А кто она такая, и куда потом подевалась – так и неизвестно!
– Постой-ка! – вдруг проговорила вполголоса Ирина и бросилась в сторону. Проследив за ней, Катя увидела, как подруга поймала за локоть худощавую немолодую женщину в сером комбинезоне, которая двигалась по залу, вооруженная большим моющим пылесосом. Катя двинулась вслед за подругой, еще не вполне понимая, что та задумала.
– Два дня назад вы здесь убирали? – допрашивала Ирина уборщицу.
– Ну, допустим, что я, – отвечала та настороженно. – А чего надо-то? И ты кто вообще такая?
– Да вы в позу не становитесь, я только поговорить хочу!
– А о чем нам разговаривать, и чем мне это поможет?
– Немножко заработать хотите?
– Ну, допустим, хочу, только это смотря чем. С контрабандой, с наркотой не связываюсь…
– Боже упаси! – Ирина замахала руками. – Какая контрабанда! Я что, по-вашему, похожа на контрабандистку?
Уборщица оглядела ее и пожала плечами:
– Да сейчас не разберешь, кто на кого похож. С виду человек, как человек, а на самом деле – террорист или авторитет уголовный… Короче, чего надо-то?
– Обыкновенное дело, житейское! Вот, у подруги моей муж два дня назад прилетел, и был он притом с посторонней бабой…
– Известное дело, – уборщица пригорюнилась. – Все они такие! Мой вот, козел, двадцать лет прожили и вдруг взбрыкнул, ушел к молодой, с тремя детьми меня оставил, так и пришлось за тряпку да швабру взяться… Думала, на пенсии отдохну, поживу на даче, как белый человек, цветочки разводить буду, тюльпаны с георгинами, а мне судьба дулю с маслом показала! Вкалываю тут с рассвета до заката, так что руки-ноги отваливаются!
– Так у вас же дети наверное большие, – брякнула Катерина, – помочь могут…
– Вот и видно, что у тебя детей нет! – безошибочно определила уборщица. – Иначе ты бы ерунды не говорила! Это же надо – дети помогают! У меня сын три года назад женился, внука уже имею. Квартиру они купили, так туда все надо! До последней плошки! С пустыми руками не придешь! А две дочки-близняшки в институте на третьем курсе. Это, я тебе скажу, вообще стихийное бедствие! Обуви одной в сезон по две пары стаптывают! А зарабатывать когда еще начнут!
– Ужас какой! – Ирина живо представила, что вместо одной Наташки у нее будет целых две, притом одинаковых. Тут и одну-то никакими силами в оглобли не ввести!
– Короче, чего от меня-то хотите? – Уборщица распрямилась, опершись на свой пылесос, и с сочувственным интересом оглядела заплаканное лицо Катерины.
