Дарья Донцова - Дед Снегур и Морозочка
– М-да, – отозвался Гри, – вам не позавидуешь.
– Почему? – удивилась Эстер. – Я совсем не чадолюбива. Кто сказал, что человек обязан размножаться? Нам хорошо и вдвоем. Но у Тима началась депрессия, бессонница, повысилась раздражительность, утомляемость, пару раз он упал в обморок в студии. А «Викарил» ему очень помогает. Не секрет, что большая часть шоу-бизнеса и артистического мира сидит на кокаине, антидепрессантах или вульгарно пьет водку. Лекарство – не самый плохой выбор.
– Тиму необходимо изменить стиль жизни, – подала я голос, – нельзя постоянно пришпоривать и бить кнутом усталую лошадь.
– Муж пока не готов притормозить, – призналась Эстер, – и я пребываю в большой тревоге. Боюсь, он будет мучиться из-за того, что не стал искать Лену. Но в чем его вина? Кротову признали мертвой. Ох, мы опять возвращаемся к тому, о чем беседовали в вашем офисе. Бедная Леночка, она столько пережила и имеет право на счастье. Очень жаль Тима, он себя сгрызет за то, что ошибся при опознании тела. Надеюсь, что я стану ему опорой. Здесь налево.
Гри послушно крутанул руль, джип поскакал по накатанной колее.
– До конца поселка, затем направо, под горку, – подсказывала Эстер, – муж Веры Кирилловны выбил самый большой и обособленно расположенный участок. Можно тормозить. Солнышко, проснись, мы добрались до дачи.
Гри не стал заезжать в заваленный снегом двор, пристроил внедорожник у нераскрытых ворот, толкнул калитку и замер. Я подошла к мужу:
– Что-то не так?
Гри глазами показал на цепочку следов, тянущуюся по снегу.
– В доме люди.
– Не может быть! – воскликнул Тим.
– Вероятно, это бомжи, – предположила я, – к сожалению, пустые дачи часто подвергаются набегам маргиналов.
Гри вынул пистолет, я вытащила из сумки электрошокер.
– Ой, – испугался проснувшийся Тим, – у вас оружие?
Я покосилась на Моркова: похоже, мачо-суперагент в реальной жизни не особенно храбрый человек.
– Боюсь, – затряслась Елена.
Эстер обняла ее.
– Я с тобой.
– Сколько входов в доме? – поинтересовался Гри.
– Один, – прошептал Тим, – на окнах решетки, они не открываются. Ох, там свет мелькает.
– Вернитесь в машину, – приказал мой муж, – заблокируйте двери, не высовывайтесь. Таня, я иду первым.
Без особых проблем мы проникли в незапертый дом, Гри поднял указательный палец, я нырнула на веранду и крикнула:
– Чисто.
Муж пнул ногой следующую дверь и объявил:
– Чисто.
Мы продвинулись по коридору, достигли арки, повернули и застыли в изумлении.
В центре просторного каминного зала стояла большая искусственная елка, наполовину украшенная игрушками. Вокруг нее ходила пожилая дама, сохранившая по-девичьи стройную фигуру. Меньше всего незнакомка походила на бездомную. Она была в джинсах и дорогом кашемировом свитере, расшитом мелкими розочками, скрученными из атласной ленты. Ее волосы недавно побывали в руках парикмахера, успешно превратившего седину в золото. Дама аккуратно положила на диван стеклянный красный шар, взяла в руки снеговика из ваты, вздрогнула, обернулась, уронила игрушку и ахнула:
– Кто вы?
– Мама, – закричал Тим, врываясь в гостиную, – мама! Что ты здесь делаешь?
– Вам велено было сидеть в машине, – сердито заметил Гри, – нельзя так рисковать.
– Но это же Вера Кирилловна, – пояснила Эстер, преданной собакой следовавшая за мужем.
На меня внезапно навалилась усталость. Я без приглашения села в одно из двух кресел, покрытых серо-зелеными клетчатыми пледами с вышитыми по углам золотыми львиными мордами, и машинально стала перебирать бахрому. И тут я увидела среди витых шнурочков полосочку ткани с надписью «Wool 100 %. Made in Belgia». Покрывала были чисто шерстяными, я бы не отказалась от таких, жаль только, что их в комплекте всего две штуки, хватило лишь на кресла, на диван было наброшено нечто бордовое, из гобеленовой ткани.
– Мама, мама, – попугаем твердил актер, – что ты здесь делаешь?
Вера Кирилловна отступила к дивану.
– Хотела устроить вам сюрприз. Подумала, что мы, как раньше, встретим тут Новый год! Со старинными игрушками, подарками, как прежде! Решила устроить вечер воспоминаний.
– Дед Снегур и Морозочка, – засмеялась Эстер, – мне о них Тим рассказывал! А как вы сюда добрались?
– На такси, – ответила Морковкина, бросив на невестку неожиданно злой косой взгляд, – я заказала машину, доехала без хлопот, растопила котел, сняла с чердака елку. О, вы с друзьями? Сейчас приготовлю чай.
– Могу помочь, – мигом вызвалась я. – А кто такие Дед Снегур и Морозочка?
Вера Кирилловна провела меня в кухню и, округлив яркие, необычайно зеленые глаза, поинтересовалась:
– Как вас зовут?
– Таня, – представилась я.
– Вас не затруднит протереть чашки? – попросила Морковкина, протягивая мне полотенце. – Когда Тим был маленьким, мы всегда уезжали сюда на школьные каникулы и организовывали для всех детей поселка елку. Я актриса, а муж не имел никакого отношения к искусству, он был директором крупного завода, управлял им до самой смерти. Супруг обладал уникальным даром руководителя. Ах, если я начну рассказывать о Николаше, меня не остановить. Так вот, про Новый год. Праздника без Деда Мороза и Снегурочки не получится, эти роли исполняли наши лучшие друзья, а заодно и соседи по дачному поселку Антон и Лилечка Крутиковы. Лиля ростом под метр восемьдесят, очень крупная, Антоша ей до плеча не доставал, крайне субтильный. Когда Крутиковы первый раз появились перед детьми в костюмах, все не удержались от смеха. Здоровенная Снегурочка и карманный Дед Мороз. Дети начали хохотать, взрослые тоже развеселились. Лилечка и Антоша люди с чувством юмора, они совершенно не комплексовали по поводу своего роста. Лиля отцепила у мужа бороду, привязала ее на свой подбородок и объявила: «Спокойствие. К вам пришли Дед Снегур и Морозочка. Мы живем на Северном полюсе и припасли много подарков». С тех пор и повелось: у всех Мороз и Снегурочка, а у нас Снегур и Морозочка. Танечка, можете взять поднос с посудой?
Мы вернулись в гостиную, Вера Кирилловна осторожно поместила на стол чайник, повернулась к Тиму и вскрикнула:
– Кто там?
– Где? – прикинулся дурачком сын.
– В кресле, у камина, – дрожащим голосом пролепетала мать.
Несмотря на талант лицедея, в обыденной жизни Тим, похоже, притворяться не умел.
– Там? Ах да, совсем забыли! – фальшиво воскликнул он. – Мамуля, познакомься, Наташа Кротова, сестра моей первой жены. Помнишь Лену?
– Ее невозможно забыть, – со злостью выпалила Вера Кирилловна, – поссорила нас! Из-за нее твой отец первый инфаркт заработал. С какой стати сюда приперлась сестрица этой мерзавки?
Лена опустила голову, Эстер взяла свекровь под локоть.
– Верочка, Наташа тяжело заболела.
– А мы при чем? – покраснела пожилая дама.
– У бедняжки нет ни одного родного человека, кроме Тима, – журчала Ротшильд, – мы обязаны ей помочь.
– С какой стати? – возмутилась Вера Кирилловна. – Назовите хоть одну причину!
– В родном городе Наташе не сделают нужную операцию, – неуверенно поддержал Эстер Тим, – вот и пришлось ей спешить в Москву.
– Откуда вы? – резко спросила Вера.
– Издалека… – прошептала Лена, – простите!
Вера Кирилловна резво подбежала к гостье.
– Слушайте, ваша сестра была злым гением Тима, она увела его у невесты, запретила общаться с родителями, заставила бросить театр и сниматься в ужасных сериалах. Елене требовались деньги, чем больше, тем лучше. Она не шла ни на какие контакты с нами, не подзывала Тима к телефону, если слышала мой голос. Николай Ефимович страшно переживал, у него случился инфаркт, а я слегла с гипертонией. Но Лена даже тогда не отпустила мужа в отчий дом. И как теперь я должна к вам относиться? Надеетесь получить деньги и внимание? Но где вы были раньше? Почему не приструнили сестру, а?
– Мама, – попытался остановить разгневанную Веру Тим, – успокойся. Мы не думали, что ты очутишься на даче.
– Не хотели рассказывать вам о Наташе, – вступила в разговор Эстер, – предполагали, что она поживет здесь недолго.
– Вот оно что! – дернулась свекровь. – Это моя дача! Николай Ефимович построил этот дом для друзей! Наталья, покиньте нас.
– На улице метель, – возмутился Тим, – холод, непогода. Не веди себя, как злобная мачеха из сказки.
– Сейчас я уйду, – прошептала Лена, – зря Соня писала письма. Я чувствовала, это добром не закончится.
– Никуда ты не двинешься, сиди, – приказал Морков. – Мама, ради меня, пусть Наташа останется.
Вера Кирилловна нахмурилась, покусала губы и неохотно промямлила:
– Ладно. Исключительно из-за сына соглашаюсь. Эстер, я на тебя сердита. Почему ты не позвонила, не предупредила? Знаешь ведь Тима, он без меры жалостлив, бескорыстен, готов всем помогать, дает деньги каждому, кто попросит!
Я исподтишка глянула на Эстер. Из нашей беседы в машине у меня сложилось впечатление, что Морков жадноват: они с супругой не хотят заводить ребенка, потому что придется тратить на него деньги. Впрочем, матерям свойственно идеализировать детей.
