Татьяна Луганцева - Траурный венок от Красной Шапочки
Женщинам было лет тридцать пять – сорок, все не очень красивые и явно состоятельные, судя по дорогим спортивным костюмам, ухоженным прическам и наращенным ногтям.
– Представляю: наша новенькая Яна Карловна Цветкова, – объявил учитель и обвел присутствующих тяжелым взглядом. – Я надеюсь, вы поняли, девочки? Эта девушка должна быть принята в нашу веселую, дружную и талантливую семью.
Яне послышалась легкая угроза в его голосе с нажимом на слова «должна быть принята». Женщины дружно закивали головами и приклеили на лица дежурные улыбки, только глаза их остались злыми и недружелюбными.
«Все понятно, беззубый учитель окучивает богатых одиноких женщин, открывая им чакры и внушая мысль о собственной неповторимости, а попросту всякую чушь», – пришла к выводу Яна.
Посмотрев на неуклюжее освоение йоги, она отпросилась в туалет. А там, проверив, что он пустой, отчетливо сказала в микрофон:
– Меня приняли в семью! Не маячь на своей, вернее, моей машине. Уезжай, я позвоню, когда сочту нужным. Скажи моим, что я снова… нет, скажи, что я срочно улетела в командировку.
С чистой совестью Яна приступила к знакомству с женщинами и выяснению нюансов работы учителя. Она отдавала себе отчет, что действовать надо осторожно, не вызывая подозрений. «Девочки» отнеслись к ней как к чужаку, что было неудивительно, и Яне пришлось из кожи вон лезть, чтобы расположить их к себе.
Только одна из женщин дала слабину, и Яна этим сразу же воспользовалась, подсев к ней за столик во время обеда.
– Здесь прямо как санаторий… – начала разговор новая ученица.
– Здесь место, где мы духовно совершенствуемся, – ответила женщина, которую звали Алла.
– О, конечно! Учитель – большой талант! – уверила ее Яна.
– Учитель – наш бог! – воскликнула Алла. – Он выводит нас на ступени познания магии. Один раз я лежала в стоге сена, смотрела в небо и не могла обуять свою силу, с ужасом понимая, что двигаю звезды. «Что же я делаю?» – со страхом тогда подумала я. Учитель пришел мне на помощь и расставил звезды на свои места, – похвасталась Алла. При этом щеки ее лихорадочно горели, глаза блестели, а на губах играла блаженная улыбка.
«Господи! Да они здесь все вдобавок еще и помешанные, раз дело доходит до галлюцинаций», – поняла Яна и, прокашлявшись, спросила:
– А в каких личностных отношениях вы состоите с учителем?
– А то ты не знаешь? – усмехнулась Алла. – Тоже небось почувствовала на себе его чертовское обаяние? Он – наш учитель, наш наполнитель, он имеет право быть с каждой из нас, и мы принимаем это за счастье, за радость, потому что заряжаемся энергией. Это не банальное сексуальное удовольствие, не удовлетворение животных инстинктов, а именно что зарядка энергией.
«Ясненько, – усмехнулась про себя Яна. – Значит, ощущение, что я попала в гарем, сразу возникшее у меня, не было ложным».
– Не думайте, что это разврат, – быстро добавила Алла. – Учитель женат и любит свою жену. Интимные отношения с нами – как бы необходимость, способ освободить нижние чакры для высших сил.
– Я поняла, – поспешно добавила Яна, – учитель воспринимает это как работу.
– Точно! Он должен влить нам свою энергию!
«Какой бред…» – ужаснулась Яна и спросила:
– А как же любовь? Вы же влюблены в него? Как же ревность и все такое? Ну, я имею в виду, что он чистит чакры и жене, и ученицам.
– Ревность – недостойное чувство, так говорит учитель. Конечно, мы все любим его, но понимаем, что такой мощный талант не может принадлежать одной женщине. Мы смирились и довольствуемся тем, что имеем, – опустила глаза женщина.
– Поэтому вы сначала приняли меня в штыки? – уточнила Яна.
– Ну конечно… – смущенно улыбнулась Алла. – Каждая новенькая вызывает особый интерес учителя.
«Ага, пока он не откроет ей нижние чакры и не выкачает все деньги», – поняла Яна.
В принципе механизм действий Глеба Порфирьевича был ей ясен. Она не понимала одного – как ему, имея такую заурядную внешность, удается влюблять в себя богатых дам.
«Неужели они настолько одичали от одиночества? А может, учитель – сексуальный гигант?» – думала Яна, которую проводили в отведенную ей комнату, довольно-таки милую и по-домашнему обставленную. Окно было закрыто занавесками веселой расцветочки, возле него располагался небольшой стол со стулом. Односпальная кровать, пара полок на стене и небольшой деревянный шкаф для одежды, которой у Яны не было с собой, – вот и вся обстановка. После сытного обеда и разговора с Аллой Яна растянулась на кровати и умиротворенно закрыла глаза. Покой ее нарушил внезапный стук в дверь – к ней пожаловал сам учитель.
– Каково ваше первое впечатление? – улыбаясь, спросил он, но все равно Яна почувствовала какие-то перемены, и не в лучшую сторону, произошедшие с ним.
– Очень хорошие впечатления, – ответила Яна, вставая с кровати. – Ваши ученицы очень милые, и я думаю, что мы подружимся.
– Я в этом уверен, – ответил учитель, присаживаясь на стул. – А теперь бы я хотел выпить с вами за знакомство и принятие в семью.
Словно фокусник, он вытащил из-за пазухи бутылку шампанского и два фужера. Яна не могла отказать, желая окончательно втереться к нему в доверие и опасаясь обидеть радушного хозяина. Глеб Порфирьевич разлил шампанское и поднял фужер. Сквозь пузырящееся стеклянное пространство он похотливыми глазами смотрел на Яну.
«Уже предвкушает заряжение энергией, чертов мошенник и бабник!» – мелькнула мысль у Яны, никак, впрочем, не отразившаяся у нее на лице. Она в ответ подняла фужер, они чокнулись и выпили.
– Ну, а теперь, Яна Карловна, я хочу знать истинную причину вашего присутствия на моей территории, – вдруг совсем другим тоном произнес учитель. Улыбка испарилась с его лица.
Яна чуть было не поперхнулась.
– Вы о чем? – попыталась она сыграть в невинность.
– Хочу знать правду, дорогая дамочка! Чего ради вас сюда занесло? Вы меня принимаете за дурачка? Не забывайте, что я маг и могу читать чужие мысли. Не очень-то вы похожи на одинокую матрону, тоскующую по мужскому теплу.
– Ну, это не важно. То есть не самое важное в вашей практике, – ответила Яна, чувствуя легкое беспокойство. – Или я ошибаюсь?
– Ошибаешься, детка, ошибаешься… Все ты прекрасно понимаешь, проныра чертова! Мне Алла рассказала, как ты ходишь здесь да расспрашиваешь, разузнаешь… Из милиции, что ли? – грозно спросил учитель, вынимая руку из кармана и направляя на Яну пистолет. Оружие было не игрушечным, а самым что ни на есть настоящим.
Яна глубоко вздохнула.
– Настоящий? – решила все-таки уточнить она.
– Можешь не сомневаться, – заверил он.
– Вы с ума сошли?
– Ты из милиции? – повторил вопрос Глеб Порфирьевич.
– Нет.
– Журналисточка? – пренебрежительно хмыкнул он.
– Нет, что вы…
– Тогда говори правду, или я разрежу тебя на куски! – прохрипел учитель.
– Я, правда, ваша поклонница, я хочу стать магиней… – решила блефовать до конца Яна, но вздрогнула от резкого выстрела, почувствовав струю воздуха от пролетевшей рядом с щекой пули. И леденящая лапа ужаса сковала ее грудь.
– Первый выстрел, как всегда, предупреждающий, а вот второй превратит твое личико в кровавое месиво. Тебе это понравится?
– Думаю, что нет… – ответила Яна, не сводя взгляда с пистолета, словно ее взгляд был способен остановить кусок свинца.
– Ну, так я жду. Второго предупреждения не будет…
– Я здесь по поводу Надежды Быковой, – быстро ответила Яна, понимая, нутром чувствуя, что должна сказать правду.
– По поводу Нади? – очень сильно удивился Глеб. Он явно поверил. – А при чем тут эта неудачница?
– Она же жила у вас?
– А я этого и не отрицаю, – пожал плечами учитель. – Дуреха лечилась здесь от своей большой, прямо-таки патологической любви к какому-то шоумену.
– И вы ее вылечили?
– Да она даже при сексе со мной повторяла его имя, ненормальная! Забеременела, а потом покончила с собой. Видимо, так и не смогла забыть своего хахаля. Дура, что тут скажешь. Но ты, наверное, заметила, что тут все с приветом.
– Надя забеременела от вас? – спросила Яна, у которой любопытство взяло верх над страхом.
– А от кого же? Я так понимаю, с тем хмырем у нее ничего не было.
– И вы бы допустили, чтобы она родила?
– Конечно нет. Я отлично знаю способы и методы, которые спровоцировали бы выкидыш. – Темные, провалившиеся от беспокойства глаза учителя продолжали изучать Яну, словно подопытного кролика.
– А, так, значит, вы убили ее?
– Ха! Конечно нет! Я бы никогда не сделал ничего подобного так открыто. Дура Надя могла навлечь на мой центр излишнее любопытство правоохранительных органов, чего я не мог допустить, потому и отправил отсюда. И вот, как в воду глядел: явилась ты со своими вопросами. Так кто ты? Родственница этой дурехи? Она ничего о тебе мне не говорила.
– Я знакомая того шоумена, как вы выразились, на которого теперь вешают подстрекательство к самоубийству.
