Татьяна Луганцева - Сердце разбитой кометы
– Ну и что? Позвонил? Перелом, что ли? Заплати за лечение, да и дело с концом, – допил кофе Никита и поставил чашку на столик.
– Круассан, сэр? – спросил Трофим.
– Нет, спасибо. Желудок тоже еще не проснулся. Только кофе, – ответил Никита. – Больно ты крепкий сварил. Ну и что дальше? Убил ты девушку, убил хорошую, и теперь она с тебя требует миллион? Я угадал? Так это разве проблема? Это обычный шантаж.
– В том-то и дело, что не знаю. Я не смог до нее дозвониться. Если честно, я еще вчера пытался ей позвонить, но, видимо, поздно было. Решил с утра. Но с утра вот тоже полная недоступность! – пожаловался Трофим.
– И что? Чего ты дергаешься? Фиг с ней…
– Ничего! В любой другой ситуации мне было бы все равно, но не в этой. Может, она в больницу из-за меня загремела? Хотя она и так уже в больнице была… Может, она в кому впала?
– Тебе бы романы писать с такой-то фантазией, а не физикой заниматься! Увидела тебя – и в кому! Ага! Если только от твоей неземной красоты!
– Так я мог усугубить ее состояние! Как ты не понимаешь?
– Ты очень совестливый. А это несовременно.
– Нет, а ты что хотел? Я, может, женщину убил, и мне должно быть все равно? – удивился Трофим. – Виноват-то только я!
– Ты точно – нет! Ик! Извини! Что-то икается! Язык обжег кофе, коньяком бы смягчить… Надо за шкафом пошарить, я там, кажется, недопитую бутылку заныкал… – поднялся Никита.
– Обойдешься, только глаза открыл… – остановил его Трофим. – Я пробил инфу по ее номеру и узнал, что эту горемычную зовут Антонина Дмитриевна Белоярцева.
Никита отнял руку ото лба и внимательно вслушался в слова друга.
– Постой, постой… Белоярцева… Тоня, Тоня? Это не известная сценаристка? Что-то мне сейчас навеяло…
– По моим сведениям, так и есть, – согласился Трофим. – А ты ее знаешь?
– Точно! В одном театре ставили ее пьесу, а я эскизы декораций делал. Помню, как режиссер ругался, крыл ее на чем свет стоит.
– Это еще почему?
– Потому что автора пьесы, то есть госпожу Белоярцеву, было не вытащить ни в театр, никуда. Абсолютно закрытый и закомплексованный, необщительный человек. Правда, это со слов режиссера. Вроде как совсем нелюдима и никогда не посещает светские тусовки, живет весьма замкнуто. Странная личность. А тут еще и ты на нее свалился, совсем «прибубенил», наверное, – вздохнул Никита. – Да, все-таки мир тесен.
– Да, это, скорее всего, она, – сказал Трофим. – В Википедии есть даже ее фотография. Да, это именно та дама, на которую я грохнулся. Не повезло девушке…
– Скрытная особа. А работы у нее очень даже ничего, умные и талантливые, так утверждают, – сказал Никита.
– Я в курсе, прочитал рецензии и отзывы, – Трофим забрал чашки и поволок их на кухню.
– Я смотрю, ты сильно заинтересовался этой особой. Как хоть она выглядит? – спросил Никита, озираясь в поисках пачки сигарет.
– Чудно´ выглядит, – улыбнулся Трофим, усаживаясь на диван. – Она в больничном халате была. Явно с чужого плеча. Высокая, худенькая, голубые перепуганные глаза. Что еще? Светлые волосы, без макияжа. Выглядит лет на тридцать, – сказал Трофим.
Никита выпустил сигаретный дымок в потолок.
– Ты смотри, физик ты наш ядерщик, прости господи, не увлекись очередной пассией. Физик лирику не товарищ, это мы с тобой скорее исключение, чем правило. Но нам с тобой детей не крестить. А баба-драматург – жуткая вещь! Нафантазирует себе черт знает что, не отделаешься потом.
– Ты когда произносишь «физик-ядерщик», то в твоих устах это звучит почти ругательством, – устало вздохнул Трофим.
– Я хотел сказать, что в твоем возрасте давно надо было быть уже женатым! – поправился Никита.
– Это как ты, что ли? Восемь раз? – уточнил Трофим.
– Да хоть бы один раз! Но не надо тебе брать в жены супермодель, актрису или писательницу. О чем ты с ней говорить будешь? Эти дамы – существа неземные. Витают в мыслях и мечтах. Куда тебе до них?
– Они витают, а я пролетел, как снаряд, и чуть не убил одну, – сказал Трофим. – И кто тебе говорит о серьезном интересе к ней как к женщине? Меня интересует исключительно ее здоровье.
– Ты серьезно решил, что если она не отвечает, то с ней что-то страшное случилось? И теперь тебя мучает совесть? – поинтересовался Никита.
– Типа того. И я решил узнать, где сейчас находится Антонина Белоярцева. По номеру телефона спокойно можно узнать такую информацию.
– Ага, вмешательство в личную жизнь называется, – подтвердил Никита.
– Скорее беспокойство…
– Ты же говоришь, что телефон у нее выключен, – потер виски Никита.
– Совершенно верно, но я знаю, как можно отследить и выключенный аппарат. Система, правда, сложная, но вполне применимая.
– Незаконная? – уточнил Никита.
– Немного, – был вынужден согласиться Трофим.
– И ты отследил? – спросил Никита, увлекаясь разговором.
– Да, и результаты меня не порадовали, если честно. Данный аппарат сейчас находится в одной из городских психиатрических больниц, – развел он руками.
– Ого! Это точно? – У Никиты удивленно поползли брови вверх.
– Точнее не бывает! Радиус отклонения – метр. Этот телефон в психушке! И можно предположить, что его владелица тоже.
Никита на минуту задумался.
– Ну, тогда понятно, почему она не отвечает. Вряд ли пациентам такого заведения дают пользоваться телефонами, пока не поставят им мозги на место. А то начнут звонить в аэропорты и на вокзалы и сообщать о заложенных взрывных устройствах. Или думаешь, что это ты так стукнул ее по головушке, что она сошла с ума? При твоей чувствительности… и обостренной совестливости ты и так можешь подумать.
– Если честно, такая мысль приходила мне в голову, но все же это маловероятно.
– Правильно! Скорее всего, она просто чокнутая, и была такой уже до тебя. Отсюда и странности в ее поведении, и нелюдимость. Не бери в голову, а то сейчас напридумываешь себе черт знает чего! Знаешь, творческие люди бывают очень своеобразными и не от мира сего. Выбрось ее из головы! – посоветовал Никита.
– Я позвонил в психиатрическую больницу, – упорно продолжил Трофим.
– Уже? Ну у тебя и скорость…
– Никита, врачи не спят до полудня. У них смена с девяти утра, а то и раньше. Они работают круглосуточно. Но дело не в этом. Дело в том, что ее, по данным больницы, там нет.
– Нет? Как нет? Может, ты что путаешь?
Трофим покачал головой.
– Странно тогда.
– Более чем. Причем в той больнице, где мы с ней лежали, мне сказали, что она оттуда ушла, то есть выписалась. Но я и на этом не остановился.
– Ты уже съездил в больницу? – спросил Никита.
– Нет, но я попросил поговорить с кем-нибудь из палаты, в которой лежала Антонина. Ведь люди, особенно женщины, делятся друг с другом наболевшим. Она могла что-то знать о планах Антонины.
– Ты молодец! – воскликнул Никита.
– Зови меня просто – гений сыска. Если бы не физика, то я смог бы стать детективом. И я поговорил с одной милой, по голосу немолодой, женщиной Зинаидой Федоровной, и самое главное, очень словоохотливой. Она, похоже, тоже прониклась симпатией к своей соседке и обеспокоилась ее судьбой. Поэтому с удовольствием мне рассказала все, что знала. Там вообще запутанная история. Антонина беспокоилась о какой-то своей подруге, которая пропала. И собиралась уйти из больницы, чтобы искать ее, и не где-нибудь, а в психиатрической лечебнице.
– О как! Все дороги ведут в психушку? И Антонины, и ее подружки. С кем поведешься…
– Похоже, что так. И сама Антонина теперь тоже пропала, заметь, как и ее подруга, – развел руками Трофим.
– А ты не драматизирушь ситуацию? Ты ее знать не знаешь. Да мало ли где она и с кем! А ты тут уже сочинил себе целую детективную историю.
– Так-то оно так, но у меня нехорошее ощущение. Вдруг ей нужна помощь? Официально в больнице заявили, что они ее не знают и не видели, и это странно, – сказал Трофим, нервно затягиваясь сигаретой.
– Даже если это и так… И что? Пусть ее родные ищут. Ты-то тут при чем? Или ты не успокоишься, пока не узнаешь, причинил ей вред или нет? – поинтересовался Никита.
– Я не знаю. Просто все, что когда-либо обещаю людям, я всегда делаю. Я пообещал этой женщине позвонить и узнать о ее самочувствии, и она пропала. Я не могу об этом не думать. Я хочу кое-что проверить, – пояснил он свою позицию.
– Я так и понял! Поэтому ты и меня поднял? – спросил Никита. – Что я должен делать?
– Вот что мне нравится в тебе, так это то, что ты не задаешь лишних вопросов, а сразу же соглашаешься со мной, «рвешься в бой», так сказать, – обратился к другу Трофим, хлопая его по плечу.
– Трофимчик, так я тебя знаю! Ты же все равно не отстанешь. Что на этот раз? Мы едем в психушку? Я ведь прав?
– Едем, но не сейчас. Ближе к вечеру, – ответил Трофим совершенно серьезно и захрустел тостом, который минуту назад выскочил из тостера, громким звуком оповещая мир о своем рождении.
