Философия красоты - Екатерина Лесина
Серж был пьян и счастлив, Ада… Ада молчала.
Даже когда он засобирался домой – постоянно жить в охотничьем домике Серж не собирался – она не сказала ни слова. Но само ее молчание Серж принимал как знак согласия.
Иначе и быть не может.
Якут
– Значит, вас интересуют дела давно минувших дней? – Поинтересовался Лехин. – Ваня Тютечкин? С чего бы? Хотя, догадываюсь, подозреваете его. Глупость, господин капитан, полнейшая глупость, потому как Ванечка органически не способен на поступок. Он только кажется этаким суперменом, на самом же деле, как был куском желе, так им и остался, упаковка другая, а содержимое то же. Кстати, ваша сестра мне понравилась, настырная особа, далеко пойдет.
Верочка осталась по другую сторону запертой двери и в другое время Эгинеев думал бы лишь об ожидающем его скандале, но сейчас и Верочка, и скандалы отошли на второй план.
Иван Тютечкин… Другая фамилия, с одной стороны, ход совершенно официальный, информация лежит на поверхности, с другой получается, что Иван Шерев никогда не учился в одной школе с Августой Подберезинской.
– Знаете, какая у Вани кличка была? Тютя. Он-то прошлое вспоминать не любит, ну да и понятно, кому охота помнить о времени, когда о тебя вытирали ноги? Ваня у нас все эти вечера памяти, встречи выпускников игнорирует. Детские комплексы… Знаете, это теперь я понимаю, что ничего плохого нам Иван не сделал, он был тихим, даже робким, в глаза не лез, ну а для нас его робость была дополнительным стимулом. Приятно пнуть, того, кто дрожит. Сколько же в нас было звериного? До сих пор вспоминать стыдно, а ведь я когда-то считал травлю забавной, мы с Ароновым придумывали разные «шутки», которые поднимали наш авторитет в глазах одноклассников. Единственным человеком в классе, кто сочувствовал Тюте, была Августа.
– Подберезинская?
– Она самая. Знаете, нехорошо так говорить, но та история с самоубийством, и сделала из Ваньки человека.
– Расскажите, – попросил Эгинеев.
– Да, собственно говоря, и рассказывать особо нечего. Августа сочувствовала Ваньке, они, наверное, класса с пятого дружили, я уже не помню, факт, что давно. Она вообще девочкой романтичной была, а Ванька стихи писал. Розы-мимозы, любовь-вновь и все такое. Ходил за ней по пятам, как собака, а она не гнала, жалела, это уже потом, когда роман с Ником случился, она с Ванькой разбежалась. Классе в седьмом, перед самым выпуском, к нам в школу комиссия должна была приехать, ну и чтобы потрясти проверяющих, решили поставить спектакль, «Три мушкетера» – наша классная млела от Дюма, ну и мы, естественно, не возражали. Августе досталась роль Констанции, ух и разозлилась же Машка!
– Какая Машка?
– Была у нас одна… первая красавица класса, еще та стервозина, она сама на роль рассчитывала, а отдали Августе. Я Арамисом был.
– Вы? – Признаться, Эгинеев удивился, Марат Сергеевич казался ему чересчур невыразительным для такой роли.
– Я. Я ведь раньше посимпатичнее был, гитара, длинные волосы, сигарета в зубах…
– А Аронов?
– д’Артаньян. На меньшее он бы не согласился. Ну а Тютя у нас за режиссера, роли ему не досталось, но классная настояла, чтобы Ванечка принял участие, вот он и принимал, ходил да ныл. Естественно, никто его нытье не слушал, режиссера-Тютю просто посылали куда подальше. Ну да это не интересно, основное действие разворачивалось не на сцене. Не скажу, что Аронов так уж сразу влюбился в Августу, но, как бы это выразится, они стали ближе, мы вместе гуляли, кино там, пляж, мороженое, естественно, Тюте в нашей компании места не нашлось, а Августа оказалась своим человеком. Полноценный роман вспыхнул в выпускном классе, даже чуть раньше, летом я на море ездил, а когда вернулся, все уже шептались, будто Аронов и Августа скоро поженятся, потому как он ее… скомпрометировал. – На серых щеках Марата Сергеевича появился стыдливый румянец, словно разговор зашел о чем-то неприличном. Эгинеев ждал продолжения истории, нельзя сказать, что ожидание давалось ему легко – он до сих пор не знал, что с Оксаной – но сведения были чрезвычайно важными, да и права на ошибку у Эгинеева не было.
– Слухи в основном Машка распускала, даже как-то заявила, что своим развратным поведением Августа порочит образ комсомолки и потому из комсомола Подберезинскую нужно исключить. Сейчас это кажется смешным, а тогда было проблемой, ну да до исключения дело не дошло. Хотя, положа руку на сердце, лучше бы ее исключили, но не… – Лехин запнулся.
– Убили. – Подсказал Кэнчээри.
– Что?
– Вы хотели сказать «убили».
– Это было самоубийством. Они с Ароновым поссорились, у Ника любовь прошла, он вообще ветреный парень, а Августа продолжала за ним бегать. Я не знаю, что там произошло, потому как ни Аронов, ни Ванька на эту тему разговаривать не хотят, а я не спрашиваю, зачем ворошить прошлое?
– И все-таки?
– Ну… Были экзамены, все волновались, но сдали, кажется, только Августа не пришла. Да, точно, ее классная очень волновалась, что Августа не пришла, я хорошо это помню. Она домой звонила, но не дозвонилась и Ваньку отправила, а мы отмечать пошли, хорошо отметили, а на следующий день мне Аронов звонит и говорит, будто Августа умерла. Отравилась. Вот и все.
– Все?
– Не совсем, был еще один эпизод. Ванька на похоронах истерику устроил, начал орать, что, дескать, никакое это не самоубийство, но его быстро успокоили. А скоро и дело закрыли, мы разъехались и в следующий раз встретились уже в Москве. Я Ивана и не узнал, настолько он изменился. Для меня это вообще шоком было, что наш Тютя превратился в человека. Их с Ароновым в армию забрали, а я по состоянию здоровья не прошел, хотя это, наверное, не важно.
Важно, еще как важно, теперь все стало на свои места, осталось уточнить маленькую, просто таки крохотную деталь.
– А не знаете, случайно, где служил Иван?
– Честно? Не знаю, он как-то обмолвился про Афган, но я не поверил, наш Ваня любил приврать. Афган… Кому он, жирный, там нужен был? Ну что, я на все ваши вопросы ответил или еще имеются?
– Имеются. Скажите, где настоящая девушка?
– Чего? – Лехин посмотрел на Кэнчээри со странной смесью удивления и жалости, как на тяжело больного. Действительно, вопрос прозвучал несколько глупо.
– Та девушка, которая сняла сегодня маску – она ведь ненастоящая Химера. Не отрицайте, я точно знаю, и хотел бы услышать, где в данный
