Дело одинокой канарейки - Дельвиг Полина Александровна

По комнате пробежал шум. Все смотрели на Элеонору. Даша держала паузу. Физик вспылил:

– Ты договоришь когда-нибудь или нет?

– Подождите, ей же еще надо придумать, как все было на самом деле, – с вызовом произнесла Пилюгина и сложила руки на груди. – Ну, Рыжая, не ожидала я от тебя такой подлости...

Полетаев принял охотничью стойку.

Однако Даша смотрела совершенно в другую сторону. Она медленно подняла руку и протянула ее по направлению мощной груди.

– Этой женщиной была Лелька!

Секунду в квартире висела абсолютная тишина. И вдруг неожиданно грохнул дружный смех. Заливалась Элеонора, обнажая все тридцать два белоснежных зуба, смеялся подполковник, с которого сразу же спало все напряжение, Аня просто качала головой. Чех фыркал, как загулявший кот, а физик, возмущенно крутя пальцем у виска, что-то быстро шептал на ухо Эдику, у которого, в свою очередь, от изумления глаза стали выше, чем шире. И только деликатный Валера, к тому же находившийся в зоне непосредственной опасности, сдерживался из последних сил, но, увидев разъяренное, пунцовое, как свекла, лицо Аниной соседки, тоже не выдержал и расхохотался.

– Я тебя, сволочь рыжая, сейчас стулом прибью! – проревела Лелька и бросилась на Дашу.

Та ловко заскочила на руки подполковнику и обхватила его шею.

– Помогите! – завопила она изо всех сил.

Полетаев схватился за ухо и от неожиданности сбросил Дашу на пол. Лелька, вырвавшись из рук державших ее мужчин, пыталась наступить на Дашу ногой. Все повскакивали со своих мест. Кто-то визжал, кто-то ругался нецензурными словами, но для десятка дерущихся и плохо знакомых друг с другом людей хрущевская гостиная оказалась явно маловата. Задели выключатель, и квартира погрузилась в полную темноту. Слышались удары, грохот и звон разбиваемого стекла. Потом вдруг раздался душераздирающий вопль и сразу все стихло. Через несколько секунд вспыхнул огонек зажигалки, с его помощью один из комитетчиков нащупал выключатель, и в комнате снова стало светло.

Картина предстала удручающая. Два стула были сломаны, окно разбито, журнальный столик валялся на балконе, видимо, именно им и выбили стекло. Дверца от стенки лежала на полу. Посередине комнаты стоял Эдуард, держась рукой за голову. Напротив него замерла Лелька с пучком длинных светлых волос в руке.

Полетаев пришел в себя первым. Он нагнулся, нашел на полу стонущую Дашу и помог ей подняться. Разъяренные комитетчики пинками усаживали всех на свои места. Лица у собравшихся были злыми и помятыми.

– Ну что, все успокоились? – деловито осведомилась Даша, подтягивая сползшие штаны.

Несколько человек сделали попытку наброситься на нее. Трое охранников с трудом, но все же сдержали их порыв.

– Что ты за человек такой! – не выдержал Полетаев. – Я никак не пойму, тебе что, доставляет удовольствие видеть, как другие страдают?

– Палыч, – недоуменно посмотрела на него Даша, – зачем ты так?

Леонид, стирая кровь с разбитой губы, поддержал подполковника:

– Тогда для чего ты сказала, что этот тупой кусок сала... – договорить ему не удалось. Лелька, изловчившись, ударила его кулаком по голове, физик тихонько охнул и сполз на пол.

Элеонора не выдержала и снова расхохоталась.

Один из комитетчиков тут же заломил Полянской руки за спину, щелкнули наручники.

– Еще одно слово, и я тебя пристрелю, – с холодной яростью прошипел Полетаев Даше и для наглядности достал оружие. – Говори.

Даша сердито смотрела на него, но молчала.

– Ты будешь говорить или нет?!

Она помотала головой.

– Подполковник, вы же ее пообещали пристрелить, – деликатно заметил один из комитетчиков.

Полетаев опустился в кресло и прикрыл лицо ладонью. Плечи его вздрагивали. Остальные недоуменно переглянулись: видеть плачущего эфэсбэшника еще никому не доводилось. Но подполковник поднял голову, и все облегченно выдохнули – Полетаев смеялся.

– Прошу извинить меня. Это от неожиданности. И вы, госпожа Быстрова, простите. Разумеется, я не хотел вас застрелить. По крайней мере сегодня. Можете продолжать.

Даша осторожно перевела дыхание, но в глазах ее все же читалась опаска.

– Вот вы вроде неглупые люди... – неуверенно начала она.

«Неглупые люди» молчали и грозно смотрели на нее.

– Неужели вам не пришла в голову простая мысль, что это не могла быть Элеонора?

– Почему?

– Да потому что у нее никогда в жизни не было доступа к Анькиному компьютеру.

– Тогда почему это не могла быть сама Петрова? – возразил физик. – Только из-за того, что Макеев побежал к ней за советом?

– Разумеется, нет. Все гораздо проще: если Анечка такая гениальная, то как могла попасться на такой мелочи?

Все продолжали молчать. Даша с укором посмотрела на них и пояснила:

– На работе Петрова пишет какие-то там невероятные шифровальные программы, а дома, на своем компьютере, просто так, в свободном доступе оставляет столь очевидные, зубодробительные улики! И где тогда все остальное? К тому же Петровой не надо было зарабатывать деньги преступным путем – у нее хорошая зарплата, любимая работа и возможность хоть завтра уехать в любую страну мира. Скажите, зачем такому человеку кого-то убивать?

– Наконец-то хоть одно разумное слово... – пробормотала Аня.

– Ты бы лучше помолчала, – осадила ее Даша. – Если бы сразу рассказала о Коке, то мне не пришлось бы догадываться, что твой компьютер использовался опосредованно.

– Как-как? – не выдержал Иржи.

– О-по-сре-до-ван-но, – по слогам повторила Даша. – То есть, без ведома хозяина...

Засмеялись несколько человек.

– Какое замечательное толкование слова «опосредованно», – заметила Аня.

– Я сейчас замолчу, а ты пойдешь под расстрел, – разозлилась Даша. – Все отлично поняли, что я хотела сказать.

– Не переживайте, госпожа Петрова, – вмешался Полетаев, – я постараюсь, чтобы на эшафот она шла рядом с вами.

– Нет уж, дайте хотя бы умереть спокойно...

Теперь засмеялись все.

– Вы будете слушать или нет? – рассердилась Даша.

– Будем, – раздался дружный хор.

– Тогда слушайте. Действительно, чтобы такую кашу заварить, мозги нужны были немереные, а такие в наличие были только у нее, – Даша обличительно указала перстом на Петрову, малым не выколов ей глаз. – И вдруг я вспомнила, как Валера – это он – рассказал мне, что есть такая игра или соревнование, я не очень поняла, но суть в следующем: то, что можно просчитать на большом компьютере за один день, маленький, домашний, сделает за тысячу, однако если мы соединим тысячу маленьких компьютеров вместе, и тем самым превратим его в один большой...

– Нельзя ли покороче? – прервал ее Полетаев.

– Не мешай, – отбрыкнулась Даша, – так вот, я и подумала, а что, если и в этом случае работал не один большой и умный компьютер, – она снова кивнула на Аню, – а несколько маленьких, плюгавеньких, а?

Еле-еле пришедший в себя после могучего удара физик не выдержал:

– Да эта корова не то что на плюгавенький не тянет, она далее ковриком для мыши быть не может.

Лелька издала утробный звук. Физик быстро умолк и отполз на другой конец комнаты.

– Выслушай сначала, – холодно оборвала его Даша. – Вычислила я Лельку очень простым способом: методом исключения. Кто мог украсть мои дневники? Только тот, кто бывал в этой квартире: Анька, Иржи, Элеонора и Лелька. Зачем Аньке красть, если я ей сама их дала? Ну, в крайнем случае, могла бы вырвать опасную страницу и все. Элеонора хотела дневники купить, значит, ее мы тоже исключаем. Остается Иржи и Лелька. Однако у чеха в сумке их не оказалось, а от Митрича, как известно, он удрал в одних трусах. Дальше. Кто знал, что я хочу искать что-то на даче Боба? Анька, Иржи и Лелька. Но... – тут Даша подняла палец, – Петрову сразу же придется исключить, ибо это была именно ее идея. Остаются Иржи и Лелька. Но кроме моих дневников, пропали еще ключи. А кто мог знать, что у чеха в сумке лежат ключи и украсть их? Я, Петрова и Лелька...