Белая колбаса любви - Янина Олеговна Береснева
— Соня… Может, бросим все и уедем? — заныл он. — Хотя бы и в Испанию, к твоей маме. Только ты и я. Я кое-что скопил за время работы на Бориса. Конечно, не бог весть что, но на первое время хватит. Можно продать завод, желающих полно, вон из Москвы вчера опять звонили. Ты же знаешь, я готов жениться… — тут он опять кашлянул и покраснел больше прежнего. Такие переходы от бледности к красноте снова вызвали у меня беспокойство о его здоровье. Не ровен час, помрет, кто будет заводом руководить? Он, конечно, ворует, и вообще гад еще тот, но опытнее его мне сейчас не найти.
— Подумай об этом, — настойчиво гнул свою линию Яша.
— Я ценю твою дружбу, но… Мне сейчас не до Испании, да и мама не обрадуется, у нее сейчас новый бойфренд, Хуан, и им хочется побыть наедине, — уклончиво ответила я, помахала ему на прощание и отбыла в сильнейшем волнении.
По пути домой я заехала в наше отделение полиции. Здесь меня хорошо помнили, потому что после смерти Бориса я была у них частой гостьей. По мере проведения расследования вызывали меня все реже, в основном, когда я приезжала из Испании по делам. А потом и вовсе перестали: дело медленно, но верно переходило в разряд «висяков». Неофициально мне объяснили, что это «бандитские разборки», и мне лучше на время уехать. Что я и сделала. Но, как видно, время не помогло.
Я потопала прямиком в 21 кабинет, к капитану Олегу Ивановичу Яшину, который и вел дело. Застала я его в задумчивости над чашкой чая и бутербродом. Увидев меня, он немного сморщился, что было мне крайне непривычно: обычно при виде меня мужчины расцветали, а этот… Конечно, он женат, но это не повод так на меня смотреть. Впрочем, может у него гастрит разыгрался от постоянной сухомятки?
— Софья Павловна, рад вас видеть, — пересилил он себя и даже улыбнулся, жестом приглашая меня присесть. — Давно вернулись? Я как-то звонил вам, домработница сообщила, что вы у мамы, в Испании.
— А что, у вас есть какие-то новости? — обрадовалась я, пристраиваясь на краешек стула. — Меня бы очень устроило, если бы убийцу, наконец, поймали.
— Да нет, звонил узнать о вашем здравии, так сказать. Сейчас в городе такая обстановка, а вы тут одна…
— Вот о здравии я как раз и пришла поговорить, — с места в карьер начала я. — Мне угрожают, это как вообще?
— Угрожают? Кто? — тут Яшин окончательно поник челом. Видимо, нераскрытое дело и так вызывало у него изжогу, и на новый виток он идти явно не хотел.
Я подробно рассказала об угрозах, особо напирая на связь этих звонков с гибелью мужа. По моей версии выходило, что, поймав шантажиста, мы прольем свет на убийство Бориса. Олег Иванович, напротив, был настроен не связывать эти звонки с делами давно минувших дней.
— Ну с чего вы взяли, что это как-то связано? Может, малолетки развлекаются. Вон на днях вашим соседям в выхлопную трубу новой машины какашки запихали, а на капоте написали: «Дай машине просраться!». Вот она, золотая молодежь, и шуточки у них бандитские, — плюнул в досаде Яшин. — Вот и вам звонят, пугают. Приколы у них такие, прости Господи.
— Не похоже на малолеток, — задумалась я, хотя такая версия меня бы очень устроила.
— Тогда может поклонники? Вы женщина красивая, а еще и известная. Кстати, подпишите вот тут, для моей жены. Она вас читает, — как бы извиняясь, добавил он, придвигая мне листок. Глянув на него, я отметила, что это протокол вскрытия, и немного позеленела.
Машинально расписавшись на листке, я еще немного подонимала Яшина своими версиями. Он же не чаял от меня избавиться:
— Вы поймите, следствие все еще идет. Но даже если мы выйдем на исполнителя, найти заказчика будет непросто. Это же не алкаш алкаша за бутылку стукнул. У таких людей (тут он почему-то показал пальцем на потолок) и смерть, как правило, с размахом. Заказали его, скорее всего, люди немаленькие, — шепотом добавил он, — а нам теперь разбирайся. А недавно мне из столицы звонили, вроде как там делом этим заинтересовались. Соображаете? Значит, что-то тут нечисто, сейчас понаедут, будут копаться, а оно нам надо? Лишимся головы за здорово живешь.
Яшин приуныл, а я застыдилась, что пришла к человеку со своими глупостями, когда его голова и так в опасности.
— Если будут еще звонить или угрожать как-то иначе, сообщите. Но лучше уезжайте, а еще наймите охранника, вы девушка небедная, — напутствовал меня Яшин, провожая до дверей.
Домой я вернулась в скверном расположении духа. Оно и понятно: ничего не выяснила, а только еще больше запуталась, а родная полиция совсем меня не бережет. Мало того, что Борька оказался далеко не добропорядочным гражданином, так он еще и подложил мне свинью. Отправился к праотцам, оставив меня разбираться с наворованными деньгами. И теперь мне отвечать за его грехи.
Тут я совсем раскисла, и даже решила заплакать, но внезапно взгляд мой упал на почтовый ящик в вензелях, что висел на нашем заборе и выполнял декоративную функцию. Помимо журналов и рекламы туда редко что-то попадало. Сейчас же из ящика торчал конверт. Поставив машину в гараж, я вернулась за ним.
Повертев конверт в руках, я отметила, что обратного адреса на нем нет, как, впрочем, и моего. Просто конверт. В нем обнаружился белый лист с классикой жанра — наклеенными на него газетными буквами. Надпись гласила: «Вали назад в Испанию или сдохнешь».
Я даже присвистнула: шантажист и до этого особым умом не блистал, но такие скачки его настроения меня напугали. То ищи деньги, то вали в Испанию. Человек явно не в себе. То звонит, то буквы вырезает. И как это
