Людмила Милевская - Фанера над Парижем
Я задумалась. Все комнаты пусты, везде, где можно спрятаться, я побывала: побывала и там, где спрятаться невозможно. И все же нет удовлетворения в моей душе, и здесь что-то явно не так. Что не так?
Сама Леля. Она была странная, чтобы не сказать больше. Напряжена, взвинчена. Хоть она и старалась из последних сил казаться спокойной, но лицо и руки выдавали ее: на лице мелькало выражение то растерянности, то страха, то боли, а руки все время нервно теребили различные предметы. Временами же Лелю просто прорывало. Как это понимать? Сначала она вопреки здравому смыслу притащила меня наверх, а теперь вдруг как закричит не своим голосом:
— Ну что? Ты видишь? Видишь? Здесь нет никого! В квартире я одна.
— Нас двое, — спокойно напомнила я, подходя к туалетному столику и с интересом изучая косметику: длинный ряд флаконов, выстроившихся у зеркала. Я выбрала самые дорогие духи, приоткрыла хрустальную крышечку, понюхала терпкий аромат и спросила:
— Не возражаешь?
Леля застыла с каменным лицом.
— Спасибо, — сказала я, щедро орошая себя духами. — Ты права, мне показалось. Здесь действительно никого нет, но что, голубушка, с тобой творится? Как странно твое поведение.
Леля мгновенно взяла себя в руки, натянула на лицо маску невозмутимости, грациозным движением забрала из моих рук флакон, тоже оросила себя духами и вальяжно произнесла:
— Ерунда, критические дни, вот нервишки и пошаливают, а в целом я спокойна, как слон.
Едва она успела это сказать, как зазвонил телефон, стоящий здесь же, на туалетном столике. Леля, подпрыгнув, взвизгнула так, что и меня будто током прошило. Флакон выпал из ее рук, но не разбился, а покатился по пышному ковру, извергая удушливый аромат.
— Черт возьми, — рассердилась я, — ты кого угодно доведешь до истерики.
Леля же не слышала ничего, она дикими глазами смотрела на аппарат и пятилась от меня, как от гремучей змеи, приговаривая:
— Нет, нет, нет…
— Что «нет»? — сказала я и подняла трубку. Это был приятный мужской голос, очень низкий, волнующий, с обвораживающей хрипотцой.
Век бы с таким болтала.
— Ты надумала, детка? — спросил голос. — Времени осталось немного.
— Сколько? — спросила я, и в трубке сейчас же раздались гудки.
Вслед за этим что-то мягко шлепнулось на ковер — это была Леля.
— Все ясно, — сказала я и отправилась в ванную.
Там я набрала полный стакан холодной воды, которую и вылила на ее голову. Бедняжка открыла глаза и жалобно посмотрела на меня.
— Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросила я.
— Нормально, говорю же, критические дни, — ответила Леля и бодро вскочила на ноги. — Кто это был? — делая вид, что ничего не произошло, равнодушно поинтересовалась она.
Что ж, я ответила.
— Преступник, который похитил твоего мужа, — сказала я и на всякий случай поддержала Лелю: вдруг ей опять приспичит падать в обморок.
Не приспичило. На этот раз Леля не упала. Ее красивую мордашку исказила гримаса плача, хотя Леля с ним явно боролась. Но как ей ни хотелось сохранить спокойствие, рыдания рвались и вырвались-таки наружу. Леля упала на кровать и разразилась таким заразительным плачем, что я едва к ней не присоединилась.
— Нет! Нет! Нет! — сквозь слезы восклицала она. — Почему сейчас? Когда все так наладилось, когда все так хорошо, когда я наконец обрела свое счастье?
Я присела рядом и, гладя ее по голове, произнесла речь, полную жизненной мудрости:
— Так уж в этой жизни бывает: после радости неприятности по теории вероятности. Все как в песне поется. Вот взять хотя бы меня. Только обрела счастье со своим первым мужем, и как нам хорошо было! Казалось бы, все есть: и деньги, и квартира, и даже импортный холодильник — только живи и радуйся, но тут случилась свекровь. Примчалась и так раскатала губы управлять мною — думала, я стану ее донором. Я же не пожелала сдавать ей свою кровь и сразу нашла… другую свекровь, хотя искала только мужа. Тебе повезло, твой муж дожил до того возраста, когда о свекрови не может быть и речи.
Напрасно я вспомнила про ее мужа: начавшая было успокаиваться Леля опять залилась слезами. Это отняло у меня лишних полчаса, а может, отняло бы и более, если бы не зазвонил телефон. Да, да, он опять зазвонил, и Леля на этот раз сама к нему подошла. Каким-то чудом ей удалось успокоиться и даже внятно сказать:
— Я вас слушаю.
По выражению ее лица я поняла, что это все тот же волнующий мужской голос.
— Это подруга в гости заходила, — стала оправдываться Леля. — Но теперь я одна.
Видимо, голос упрекал ее в том, что в прошлый раз трубку сняла не она. Каков наглец!
Я напряженно следила за Лелиной мимикой на протяжении всего разговора, впрочем, он был недолгим. Леля сказала:
— Да-да, я и так делаю все возможное, — и повесила трубку.
— Кто это? — спросила я.
— Не знаю, — горестно пожала плечами Леля. — Он терроризирует меня уже два дня.
— Чего он хочет?
— Денег. Выкуп за Сашеньку.
— И много потребовал этот подлец?
Леля назвала сумму; меня едва не хватил апоплексический удар.
— Это же неразумно! — воскликнула я. — Даже у Турянского нет таких денег! Он что, сошел с ума, этот похититель?
— Нет, он с ума не сошел, просто сделал глупость, — сказала Леля. — Вот если бы он похитил меня, то Сашенька в два счета нашел бы для выкупа деньги, я же рассчитываю лишь на то, что похититель одумается и согласится взять столько, сколько я сумею для него достать, а пока продаю все, что только возможно. Два своих лучших платья уже продала и дачу выставила на продажу. Два автомобиля, похоже, задарма придется отдать. Уже есть покупатели.
Мне стало смешно: дачу, два автомобиля. Это же капля в море!
— Дорогая, а ты уверена, что твой муж еще жив? — жутко нервничая, спросила я.
— Вчера мне дали послушать его голос.
— Ха! Голос! Голос можно записать на магнитофон. Ты с ним разговаривала?
— Нет, — заламывая руки, воскликнула Леля. — Нет! Но что мне делать? Я схожу с ума! Всю ночь не спала, не ем, тоскую! Мне страшно! Страшно!
Сердце мое разрывалось от жалости к этой несчастной. Надо же — так повезло и следом так не повезло!
— Успокойся, — воскликнула я. — Мы вернем твоего драгоценного мужа.
Глаза Лели загорелись надеждой:
— Думаешь, это возможно?
— Возможно, когда за дело берусь я, Софья Адамовна Мархалева!
ГЛАВА 8
Я сразу приступила к делу. Для начала мы спустились в нижний холл и сварили новую порцию кофе, только на этот раз мы добавили в него изрядную дозу коньяка. После этого я поудобней устроилась в кресле, поджала под себя ноги, прикрылась пледом и скомандовала Леле:
— Рассказывай.
— А что рассказывать? — удивилась она. — Ты в общем-то все уже знаешь. Сашенька исчез, его похитили позавчера утром.
— Когда выкуп потребовали?
— В одиннадцать утра уже и выкуп потребовали, так что долго мучиться неизвестностью нам не пришлось.
— Кому «нам»? — удивилась я.
— Ну, мне и сотрудникам банка.
Я ужаснулась:
— Они что, все, как один, в курсе?
— Нет-нет, — успокоила меня Леля, — исчезновение Сашеньки держится в строжайшей тайне, но это становится все сложней и сложней. Еще немного, и все узнают, что он ни в какой не в командировке. Тогда!..
Леля закатила глаза. Я попыталась представить, что будет, если все узнают, и ничего ужасного в этом не нашла, хотя минуту назад и сама ужасалась.
— А почему ты решила, что похищение надо держать в тайне? — поинтересовалась я.
— Перцев мне так порекомендовал.
— Перцев, Перцев, где-то я уже слышала эту фамилию… Кто он?
— Компаньон моего мужа. Когда-то, еще в советские времена, когда Сашенька в крупном чине работал в министерстве, этот Перцев был у него в подчинении. Говорят, был красавец писаный, что теперь уже совсем незаметно.
«Точно, — вспомнила я, — он же компаньон Турянского, Тамарка мне о нем говорила. Темная личность этот Перцев, подпись поставил, а денег не дает, на пропавшего банкира ссылается. А может, он и должен так поступать, я же в этих банковских делах совсем не разбираюсь. Эх, хоть бери и учись».
— А как аргументировал Перцев свой совет держать похищение Александра Эдуардовича в тайне? — поинтересовалась я.
— Сказал, что раз похитители приказали ничего никому не говорить, так лучше их не злить, — с горестным видом сообщила Леля.
— Ах, так это похитители захотели держать все в тайне, — прозрела я. — Слушай, а почему бы нам в милицию не обратиться?
Леля запаниковала.
— Ни в коем случае! — закричала она. — Бандиты меня предупредили, что если я обращусь в милицию, уже на следующий день труп Сашеньки будет лежать у дверей его банка.
«Да-ааа, — подумала я, — с милицией что-то не то у меня получилось. Разве можно так рисковать?»
— Хорошо, обойдемся без милиции. Можно подумать, там найдется хоть кто-то умней меня. Значит так, очерчиваем четкую линию. Кто мог похитить Александра Эдуардовича, как ты думаешь?
