Дарья Донцова - Привидение в кроссовках

– Мальчик мой! Как ты сюда попал?

Бандюша заскулил и забил длинным, тонким хвостом, но со скамеечки не слез и не бросился опрометью к хозяйке. Всем сво­им видом пит показывал: извини, дорогая, я на службе.

– Откуда он взялся, девочки?

– Ой, Дарья Ивановна, – затарахтела вынырнувшая из-за стеллажей Света, – дочка ваша приехала, вместе с братом и собаками. Такой красавец!

– Кто? – совсем растерялась я. – Банди?

– Нет, – засмущалась Света, – сын ваш! Один рост че­го стоит.

Потом она секунду помолчала и спросила:

– Он женат?

– Да, – разозлилась я, – дав­но и прочно, более того, имеет двоих детей.

– А я че­го? Я ниче­го! – забубнила Света. – Просто полюбопытствовала! У меня парень есть. Вот Лилька, та да, она у нас одинокая, так прямо с ног сбилась, бросилась их в буфетной чаем поить.

Разозлившись и не понимая, отче­го милые родственнички вместе с животными обрушились на мою голову, я пошла их искать и нашла в своем кабинете. Впрочем, кроме Кеши и Мани, там была еще Аллочка и несколько продавщиц.

– Что тут происходит? – грозно спросила я.

– Ой, Дашенька, – подпрыгнула Алла, – смотри, какой миленький, какой сладенький.

Я посмотрела на Хуча, мирно сопящего у нее на руках. Глаза мопса блаженно щурились, а вся мордочка была обсыпана крошками. Похоже, Хучика на славу угостили печеньем.

– А мне больше эта нравится, – проворковала Лиля, прижимая к себе Жюли, – такая прикольная, лохматенькая, ну чисто плюшевая игрушка.

– Нет, – пробормотала вбежавшая за мной Света, – кошки лучше всех, дайте вон ту белую, в отдел стащу. Помещу на подоконнике, где книги про животных, живая реклама!

– Жюли лучше, – улыбалась Лиля, глядя на Кешу.

До меня наконец дошло, что больше всех из домашних животных продавщице понравился мой сын, и я рявкнула в гневе:

– Кто разрешил бросить рабочие места, ну-ка, живо в зал!

Девчонки упорхнули. Алла, не отпуская Хуча, пробормотала:

– Я ему хочу свой кабинетик показать. – И быстро, что­бы не услышать ниче­го в ответ, юркнула за дверь.

– Мо­жет быть, вы мне теперь объясните, что здесь происходит, – вздохнула я и села в кресло.

– Мать, не сердись, – поднял руки Аркадий, – это Манька приду­мала, я только шоферил!

– Что же ты меня не остановил, – кинулась в бой дочь, – почему не запретил, а?

– Тебя остановишь, – усмехнулся Кеша, – толще меня стала, животом задавишь!

Понимая, что они сейчас начнут ругаться, я хлопнула ладонью по столу:

– Хватит!

– Лад­но, лад­но, – испугались дети, не ожидавшие от матери подобного жеста.

– Честно говоря, идея не так уж и плоха, – начал Кеша.

– Просто великолепна! – выкрикнула Маня.

Перебивая друг друга, они изложили суть, которая оказалась проста, как веник.

В нашем доме целую неделю нельзя бу­дет жить. Придется еще менять и батареи. Система отопления замерзла. Куда всем деваться? В гостиницу? Туда не пустят с таким количеством животных. Впрочем, администрация «Президент-отеля» могла бы закрыть глаза и не заметить пребывания крохотной Жюли в своих стенах, но целую стаю собак, из которых две питбуль и ротвейлер, не пропустят ни за какие деньги. Кстати, у нас еще хомяки, жаба и крыса Фима-четвертая. Снять квартиру? На неделю никто не сдаст. Уехать к знакомым? Тут тоже не пришли к консенсусу. У Оксаны крошечная двушка, нам там не разместиться, у Маши Трубиной аллергия на шерсть. У Оли Тельковской очень хорошо. Там большая квартира и все любят животных, но у Тельковских ремонт. Одним словом, положение оказалось безвыходным. Отдать собак и кошек на передержку никто не хотел. Их там разлучат, посадят в клетки…

В са­мый разгар спора Ольге позвонили с работы и сказали, что она завтра отправляется в Петербург, в командировку, на десять дней.

– Отлично, – возликовал Кеша, – едем вместе, у меня как раз на это время никаких процессов не назначено!

И тут Маня в пылу вдохновения предложила:

– Вот и здорово, вас не бу­дет, Ира с Катей приглядят за рабочими, а мы с животными поживем у мамы на службе, в магазине.

Я разинула рот:

– Тут?

– Конечно, – подпрыгивала Манька, – смотри, какая большая комната, два дивана, письменный стол. Рядом туалет с рукомойником, а внизу кухня. Ну супер! Буду ночью ходить по магазину и книжки читать!

– Ей-богу, мать, – бубнил Кеша, – совсем не такая дурная идея. Всего-то недельку, максимум десять дней!

– Но животные!

– Ой, мусечка, – верещала Маня, – Банди станет сидеть у входа в магазин, Снап «на часах» у дверей подвала, Хучик небось у Аллы Сергеевны останется. Видала, как он ей понравился? Фифину возле книжек положат, ну а Клепа, Черри, хомяки и Фима с Эльвирой тут тихонечко посидят. Очень здорово выходит, прямо суперски. Я уже объявление на компьютере сделала и на дверь прилепила!

С Марусей трудно спорить, честно говоря, это практически невозможно. Желая добиться своего, она просто давит собеседника аргументами, как танк яичную скорлупу. Понимая, что придется согласиться, я все же решила посопротивляться:

– Надо спросить разрешения у Лены.

– Она бу­дет не против!

– Все равно!

– Зачем?

– Кто тут хозяйка?

– Ты!

– Э, нет, я наемная сила!

Надеясь в глубине души, что подруга сейчас закричит: «С ума сошла! Немедленно уводи животных», – я набрала Ленкин мобильный и вздохнула: «Абонент находится вне зоны приема».

Решив не сдаваться, позвонила в центральный офис и, услыхав голос секретарши, сказала:

– Танечка, это Даша Васильева.

– Ой, Дарья Ивановна, здрасьте!

– Где Елена Николаевна?

– В Таиланде.

– Где?!

– В Таиланде, – спокойно повторила Танюша. – А что, разве она вам не сказала? Елена Николаевна все­гда в январе на две недели к морю улетает, отдохнуть, устает очень.

– Мобильный не берет?

– Нет, – рассмеялась Таня, – говорит, что хочет забыть про всех.

Я растерянно положила трубку.

– Она укатила в Таиланд на две недели.

– Ну и ну, – ухмыльнулся Аркадий, – встретит там Дегтярева, вот потеха бу­дет.

– Здорово, – заскакала Маруська, – прямо как по заказу, значит, ты, мусечка, тут самая главная, кайфово получилось.

– Но как быть с твоей школой?

– Мусик, – удивилась Маня, – я не понимаю!

– Школьный автобус приезжает в Ложкино!

– Так мой колледж че­рез одну улицу отсюда, да­же ехать не надо, пешком добегу, – пояснила Маня.

Я тяжело вздохнула. Все аргументы исчерпаны, похоже, придется целую неделю жить в кабинете, потому что дети вместе с собаками и кошками приволокли еще пару чемоданов с одеждой, бельем, подушками и пледами.

Не успела я прийти в себя, как в кабинет вошла полная дама с сильно нарумяненным лицом.

– Добрый день, – каменным голосом произнесла она, – санэпидстанция.

– Дарья… – начала я, но тут тетка покраснела и ткнув пальцем в мой письменный стол, взвизгнула: – Мышь! Мамочка, мышь!

– Никакая это не мышь, – недовольно сказала Маня, – а крыса!

– Крыса!!! – заорала дама. – Грызун на свободе! Разносчик чумы! Носитель блох! Ужасно!

– Да вы что! – рассердилась Маня. – Фима ручная, глядите.

И она, взяв крыску, сунула ее даме под нос.

– Уберите, – зашипела «санэпидстанция», – безобразие, а это кто?

– Хомяки!

– Нет, там, в аквариуме?

– Жаба Эльвира, хотите поближе посмотреть? – обрадовалась Маня и сняла крышку.

– Не надо, от них бородавки!

– Чушь собачья. Бородавки – вирусная инфекция, – отрезала Маруська, – передаются при рукопожатии.

– В кон­це концов, что тут происходит? – окончательно вышла из себя дама. – Собака у входа, на подоконнике кот, мыши…

– Крыса!

– Крыса, хомяки, ой, а это что?

– Йоркширская терьериха Жюли и пудель Черри, – безнадежно ответила я, понимая, что главному бухгалтеру придется в этой ситуации раскошелиться не на пятьдесят, а на сто, если не на двести долларов.

Очевидно, та же мысль пришла и в голову проверяющей, потому что она мечтательно сказала:

– А в туалете у вас нет ершиков для унитаза!

Тут дверь приоткрылась, и появилась Аллочка с Хучем на руках.

– У нас санэпидстанция! – рявкнула я.

Заместительница кивнула и, не отпуская мопса, убежала.

– Маня, – велела я, – неси кофе, печенье, коньяк. Аркадий, набери… э… простите, как вас зовут?

– Нинель Митрофановна, – с достоинством ответила дама.

– Ага, отлично, набери Нинель Митрофановне книжек на складе, скажи Лидочке: для санэпидстанции.

Дети мигом испарились.

– Милые у вас животные, – подобрела Нинель Митрофановна, – в особенности пуделек. Старый уже?

– Немолодой.

– А моя собака умерла, – вздохнула женщина, – все мечтаю новую завести, только какую? Маленькую хочется, ласковую.

– Мопса! – рявкнула Маня, появляясь на пороге с подносом. – Мусик, возьми кофе, я в академию опаздываю.

– Это ваша дочь? – спросила Нинель, жеманно пробуя напиток.