Галина Куликова - Муха на крючке
Вове хотелось крикнуть: «А в „Скорую“ кто будет звонить, калоша?» Но он, конечно, не смел и изо всех сил крепился. Приезда «Скорой» он не боялся. Вряд ли кто-нибудь поедет по вызову пьяной женщины, которая наверняка не сможет толком объяснить, что случилось.
Лед начал таять, и ему было холодно до обалдения. Когда Василиса наконец отвернулась и пошла обратно в кабинет, Вова согнул ноги в коленях и одним сильным толчком преодолел еще пару метров. Василиса, оглянувшись, всплеснула руками:
— Куда ползет это чертово тело? Эдак попадешь в неловкую ситуацию. Вызовешь «неотложку», а оно к тому времени улетучится.
Тем не менее она не стала возвращаться.
Вова воспользовался этим и, поднявшись на ноги, метнулся в свое убежище. Там он скоренько переквалифицировался из трупа в привидение и, плавно взмахивая руками, выплыл в коридор.
Василиса была уже тут. Она встретила Дудасова хорошим ударом бутылки по голове.
Когда Вова пришел в себя, то почувствовал, что голова его лежит на чем-то мягком и приятном. При ближайшем рассмотрении это оказались колени Василисы.
— Выпить хочешь? — предложила она.
Вова не стал отказываться. Приподняв ему голову, Василиса приложила к губам Дудасова ту самую бутылку, которой треснула его по затылку.
— Рассказывай, баловник, кто ты такой и какого дьявола все это устроил?
Дудасов чувствовал себя отвратительно. У него не было никакого желания изворачиваться и лгать. Поэтому после недолгих колебаний он выложил все начистоту.
— Шувалов?! — завопила Василиса, выслушав его пространные объяснения. — Как серьезный человек мог пойти на такое?
— Он хочет на ваше место другую секретаршу! — пробормотал Вова.
— Ну, пусть готовится, — мстительно прищурилась Василиса. — Я ему еще покажу! Слушай, — обратилась она к Дудасову. — Если Шувалов или вообще кто-нибудь будет тебя спрашивать о том, что сегодня случилось, ты скажешь вот что. Только, мол, ты хотел начать реализовывать свой план, как услышал крики, доносящиеся из кабинета. Ты побежал посмотреть, что случилось, и получил удар по голове.
Когда очнулся, меня на этаже уже не было. Вообще никого не было. И ты ушел домой. Ты понял?
Вова послушно кивнул. Он был готов сейчас на все, лишь бы его оставили в покое и отпустили домой. В голове гудело, как в ведре, по которому стукнули молотком.
— Кстати, — спохватилась Василиса. — У тебя еще осталось что-нибудь из тех веселых гадостей, которыми ты меня стращал?
— Кое-что. — Вова сгреб валявшиеся на ковре кубики льда и приложил к затылку. — Пойдем, покажу.
В фирменном пакете с изображением улыбающегося привидения обнаружилась банка с большими резиновыми пауками.
— Начни ты с них, и у тебя все получилось бы, — сообщила Василиса, двумя пальцами отставляя банку в сторону. — А это что?
— Это? Имитация укусов вампира? Следы от зубов. Видишь, они на липкой пленке. Просто приклеиваешь на шею, вот так.
— О! Какая прелесть! Этим я вполне могу воспользоваться. Сколько их у, тебя?
— Упаковка. В ней шесть штук.
— Прекрасно, укусы я экспроприирую. Тебя проводить до лифта?
Избавившись от Дудасова, Василиса прилепила себе на шею и на правую руку «укус вампира» и, добыв из косметички тени, нарисовала под глазами весьма правдоподобные круги. Потом взяла визитку Шувалова и, сверяясь с ней, набрала номер.
— Алло! — раздался через минуту бодрый голос.
«Он радуется! — подумала Василиса. — Ему весело! Ну, погоди, гад ползучий!»
— Игорь Михайлович! — слабым, почти что умирающим голосом простонала она в трубку.
— Кто это? — жестко спросил тот.
— Василиса… Извините за беспокойство, просто.., под рукой оказалась только ваша визитка… В офисе кое-что случилось. На меня напали…
— Да что вы говорите?! — с совершенно фальшивыми интонациями воскликнул ползучий гад. — Кто же на вас напал?
— Какое-то существо… Оно повалило меня и укусило за руку. Было столько крови! А потом оно впилось мне в шею… Я совершенно без сил! Наверное, мне надо в больницу…
— А где это существо сейчас? — проявляя первые признаки беспокойства, спросил Шувалов.
— Убежало.
— А на этаже больше никого нет? — застывшим голосом переспросил тот.
— Нет, никого. Впрочем, я не знаю.
— Вы… Вы вызвали милицию? — повысил голос ее новый шеф.
— Нет, я побоялась… И у меня кружится голова. Знаете, так бывает от потери крови…
Извините… — Василиса уронила руку с трубкой на стол, словно у нее не было сил держать ее на весу. Подождала минуту, злорадно слушая, как Шувалов выкрикивает ободряющие слова типа: «Я уже еду, держитесь, не падайте духом».
Оставив лампу на столе включенной, а дверь в кабинет распахнутой, Василиса впорхнула в лифт и спустилась на первый этаж. Охранник смотрел телевизор. Слабо улыбнувшись ему, Василиса проследовала к выходу, прикрывая шею от его случайных взглядов.
На улице было уже темно, и стоянка перед «стекляшкой» опустела. «А ведь Кудесников сейчас торчит возле того столба с часами, где назначил мне оперативную встречу, и ждет отчета, — вспомнила Василиса. — Ничего, ему тоже не вредно поволноваться. Уж я-то как сегодня нанервничалась!» Можно было, конечно, позвонить Кудесникову на мобильный, но Василиса решила, что сначала разберется со своим новым шефом. Она считала, что, прежде чем простить обиду, нужно за нее отомстить. А уж месть зарвавшемуся мужчине — это вообще почти божий промысел.
Автомобиль Шувалова на скорости влетел на стоянку и, визжа покрышками, сделал полукруг, подкатив почти к самому входу. Василиса быстро засунула в рот «тик-так», чтобы отбить запах коньяка, и, пошатываясь, вышла из тени, держась двумя руками за горло.
— Игорь Михайлович! — слабо пискнула она.
Игорь Михайлович обежал своими разбойничьими глазами ее поникшую фигурку и бросился к ней. Схватил за плечи', легонько встряхнул, потом отвел ее руку от шеи и, увидев, что под ней, вскрикнул. Тут же заметил второй след от зубов, на руке, и на секунду даже зажмурился.
— Я отвезу вас в больницу, — заявил он и подхватил Василису на руки.
— Нет, нет! — испуганно запротестовала та, обняв его за шею. — Это может повредить фирме! Как вы не понимаете? И я не могу…
Мне нужна эта работа… Если я стану причиной скандала, Таланский даст отбой в отдел кадров. Меня не оформят и…
— Вас оформят, не беспокойтесь, — пробормотал Шувалов, вдыхая запах ее волос и волнуясь все больше.
— Отвезите меня домой, — жалобно попросила она. — Я хорошенько высплюсь, и все будет в порядке.
— Вас дома кто-нибудь ждет? — жестко спросил Шувалов.
— Никто, — голосом бедной сиротки ответствовала Василиса.
— Но я не могу оставить вас одну!
— У вас ведь телефон с собой? Я вызову свою сестру. Она приедет и поухаживает за мной.
Шувалов заботливо усадил Василису на переднее сиденье. Когда он наклонился, чтобы пристегнуть ремень, взгляд его снова упал на две вздувшиеся дырки, обезобразившие ее нежную шейку.
— Боже! — пробормотал он, стискивая зубы. Неужели Вова Дудасов сумасшедший? Если он к тому же расскажет кому-нибудь об их договоренности… Шувалов даже не хотел думать, что тогда будет.
Василисе ничего не оставалось делать, как позвонить с дороги своей сестре.
— Светик! — воскликнула она, когда та сняла трубку. — Ты сейчас одна? Слушай, ты не могла бы подъехать ко мне? Да, прямо сейчас. Понимаешь, тут такое дело… — Она начала крутить и мяться и так заинтриговала свою любопытную сестру, что та пообещала выехать немедленно.
Подвезя Василису к дому, Шувалов снова вознамерился тащить ее на руках, но та наотрез отказалась и повисла на его локте. Он бережно обнял ее за талию. «Ни в коем случае нельзя включать свет в коридоре, он слишком яркий, — думала Василиса, шагая по ступенькам. — Надо побыстрее сплавить товарища. Но как это сделать? Если только вывести из состояния равновесия. А как вывести? Разве что поцеловать?»
Василиса и представить себе не могла, какое сокрушительное впечатление произведет на Шувалова ее озорство. Вставляя ключ в замочную скважину, она с облегчением сказала:
— Теперь я в безопасности. Благодарю вас! — После чего повернулась и, выдохнув:
— Игорь Михайлович! — встала на цыпочки и с пьяной непосредственностью припала к губам Шувалова.
Шувалов превратился в статую. Василиса все рассчитала точно: в такой ситуации он не станет ни отталкивать ее, ни орать. Впрочем, самой Василисе произведенный эффект так понравился, что она положила ладошки подопытному кролику на грудь и продолжила эксперимент с огромным увлечением. Шувалов продолжал стоять столбом. Когда Василиса наконец оторвалась от него, глаза бедняги выражали неподдельное страдание. «Наверное, он поборник нравственности, — подумала она, усмехаясь. — И, не будь я изранена по его милости, оттолкнул бы меня, отчитал, а то и унизил».
