Ради подруги - Мадунц Александра "avrorova"

Александра Мадунц

Ради подруги

Неприятности этого безумного дня начались с самого утра. Впрочем, первый тревожный звонок прозвучал даже накануне вечером. Звонок — в самом что ни на есть буквальном смысле. Мне позвонила по телефону моя подруга Настя и, среди прочих сведений, сообщила, что наш Дом Культуры переоборудуется под Дом свиданий и что на работе меня ждет удивительный сюрприз.

Хорошо зная Настю, я не приняла ее слова всерьез. Думаю, все сумасшедшие дома Петербурга забиты людьми, принимающими всерьез юмор моей подруги. Я лишь поинтересовалась, собирается ли она в таком случае увольняться из бывшего Дома Культуры или намерена продолжать там трудиться в новом качестве.

— Увольняться! — с искренним возмущением простонала она. — И жить на нашу институтскую зарплату? Я буду держаться до последнего. В конце концов, не все ли равно? Вместо изучения пособий по английскому языку буду изучать с группой пособия по сексу. При моем методе парной работы это абсолютно безразлично.

Настя, как и я, преподает в Техническом Институте, только я математику, а она английский. Именно поэтому мне найти приработок удается редко, она же сумела устроиться вести курсы в Дом Культуры. У нее там группа взрослых и группа подростков. На дополнительную деятельность подруги я смотрю с огромной завистью, ибо, когда бы я ни заглянула на эти хваленые курсы, застаю там Настю, сидящую за столом и тихо хихикающую в потолок, и учащихся, увлеченно беседующих друг с другом. Это и называется методом парной работы. Я пыталась перенести сей шедевр на свой предмет, но потерпела позорное фиаско. Ну, не могут студенты, разбившись на пары, полтора часа разговаривать о математике! Не так они воспитаны. Или так невоспитанны.

— Слушай, — обрадовалась я, — парная работа — это как раз то, что тебе теперь надо! Надеюсь, они у тебя разбиты на смешанные пары? В смысле, мужчина с женщиной? Тогда ты первая впишешься в новую специфику.

— Среди взрослых у меня мужчин раз, два, и обчелся, — призналась Настя. — Но это неважно. Я думаю, лесбийский секс тоже имеет право на существование. В конце концов, одним из достижений нашей неокрепшей демократии является свобода сексуальных меньшинств. А подростков как раз поровну, так что ориентирую их гетеросексуально — как не имеющих достаточного опыта.

— А с чего ты все-таки взяла, — рискнула поинтересоваться я, — что вас переквалифицируют?

— Зайди к нам при первом удобном случае, и я тебе все покажу. Я неделю проболела, и когда появилась, глазам своим не поверила. Словами этого не передать!

Сами понимаете, после такого жалкий сюрприз на работе отступил на второй план, и вспомнила я о нем лишь наутро, по дороге. Вообще-то сюрпризы я люблю. Приятные, разумеется. Однако последние годы жизнь наша почему-то выполняет план по сюрпризам с помощью всяких гадостей. Не отстает в этом и работа. За примером недалеко ходить! Неделю назад, например, в аудитории, где я веду семинарские занятия, непосредственно на мой стол упала оконная рама вместе со стеклом. Слава богу, в тот момент я как раз торчала у последней парты, безуспешно обращаясь к знаменитому тупостью на весь факультет Вовочке, поэтому обошлось без жертв, а восседай я на положенном месте, получила бы по голове. Помереть, возможно, и не померла б, но кто из нас кому после этого сумел бы лучше объяснить новый материал, большой вопрос. Правда, нет худа без добра — Вовочка так возгордился своей ролью в спасении преподавателя, что на следующий день впервые в жизни попытался сделать домашнее задание.

Я глубоко задумалась. Пожалуй, падение еще пары рам или даже потолочной плиты Настя сюрпризом бы не назвала. Она прекрасно знает, что слово это переводится как «удивление», а подобными вещами меня больше не удивишь. В чем же дело? Даже добравшись до института и приступив к чтению лекции, я упорно размышляла на данную тему, пока странные звуки не заставили меня отвлечься. Мне показалось, что я услышала жалобное блеянье. Неужели это студенты?

Я обернулась. Студенты и впрямь показались мне излишне возбужденными. И излишне радостными. Вряд ли причиной радости могла стать теорема об инвариантных подпространствах. С другой стороны, на причину превращения человека в овцу эта теорема тоже не тянула. Что я, не знаю, из-за чего становятся овцами? «Не пей, Иванушка, из этой лужицы, а то хуже будет!» Лужица, кстати, в аудитории имелась. Как наверняка догадался проницательный читатель, наш институт давно нуждается в ремонте, однако из-за отсутствия финансирования вынужден довольствоваться полумерами. Таким образом, стены во вверенном мне помещении покрасили, а дыра в потолке осталась. Поэтому относительно всех приятных весенних событий типа «журчат ручьи, и тает снег, и сердце тает» я обычно бываю в курсе, даже не покидая рабочего места. Удобно, правда?

Тем не менее мысль, что кто-то из учащихся напился из нашей лужи, я с ходу отвергла. Возможно, и впрямь молодежь становится с каждым годом глупее и ленивее, но не такими же темпами! Скорее всего, блеянье мне просто почудилось. Я снова повернулась к доске… и опять услышала тот же звук, сопровождаемый к тому же приглушенным хихиканьем. Вот это уже хуже. Неужто коварные студенты хотят меня обидеть? А ведь после зимних каникул встретили меня бурными продолжительными аплодисментами! Правда, с тех пор я успела доставить им массу тяжелых минут. Теорема о базисе… теорема о линейном операторе… теорема о… да, учащимся есть, что мне припомнить. Однако как талантливо блеет этот тип! Да ему в цирке надо выступать, а не тратить время на обучение математике! Где же он?

Я вгляделась — и оцепенела. За партой сидела овца. Вид у нее был донельзя несчастный. А у окружающих ее парней — донельзя счастливый. И удивляться тут, пожалуй, нечему. Подавив в себе желание спросить, из какой же группы мой новый ученик, я честно признала:

— Вас я понимаю, но что ее-то тут могло привлечь?

— Она тут, видимо, была с самого начала, — объяснили мне. — Тихо сидела, боялась, наверное. Мы ее и не видели.

— А может, спала, — добавил кто-то. — А теперь проснулась. И кричит.

Я живо представила себе бедное животное, открывшее глаза после мирного сна и узревшее инвариантные подпространства. Тут закричишь! Нет, надо срочно ее выдворить, пока она не лишилась остатков разума. Овцы и без того разумом не блещут. Однако я всегда отличалась адекватной оценкой собственной личности и потому твердо знала, что на роль тореро не гожусь. Придется просить студентов… да, нашла дураков! Чтобы они добровольно лишились такого развлечения! Я обвела взглядом аудиторию. Андрей покладистый, но освобожден от физкультуры… Дима культурист, но плохо воспитан… Игорь всем хорош, но любит качать права… а вот Толик вполне сгодится.

— Я вас попрошу, Толя, выведите ее в парк.

— А может, не надо? — робко спросил Андрей. — Она тихо посидит. Мешать не будет.

— Нельзя думать только о себе, дорогие, — вздохнула я. — Вас в детстве учили, что мучить животных нехорошо?

Это возымело действие. Трое добровольцев (видимо, члены общества охраны животных) присоединились к Толе, и их совместными усилиями нелегалка была выдворена из храма знаний. Я посмотрела на часы. Пора делать перерыв. А как же инвариантные подпространства?

— В связи с последними событиями теорема остается вам для самостоятельного изучения.

По аудитории пронесся стон, и я поспешила сказать во утешение:

— Ради братьев наших меньших можно пойти на некоторые жертвы.

— В следующий раз, — гневно выкрикнул Игорь, — я лично буду проверять, не сидит ли где-нибудь под партой меньший брат, и выкину его за шкирку!

Поскольку именно это и являлось целью моего последнего маневра, я не стала возражать. Если кто-то специально привел милое животное с целью срыва лекции, повторять эксперимент он теперь явно не станет. Впрочем, я не исключала, что оно заявилось само. Дело в том, что наш институт располагается в обширном парке. Исчерпав резервы по сдаче в аренду учебных помещений, последнее время ректорат перешел на парк, и часть лужаек огородили, снабдив надписями «Частное владение». На одной из них начали строить теннисный корт, а на другой возвели хлипкий сарайчик, всегда возбуждавший мое любопытство, поскольку из него доносились странные звуки. Уж не овчарня ли там и не протекает ли ее крыша похлеще нашей? Вот бедная овечка и нашла пристанище в аудитории.