Кэрол Дуглас - Красный замок
Когда я открыла дверь, примадонна с любопытством заглянула внутрь:
– Через полчаса в библиотеке будет заседание штаба. Я подумала, что ты не захочешь пропустить такое событие.
– Штаба?
– Да, надо решить, что делать с пленниками и всем прочим. Придешь?
Я кивнула.
Она перешагнула порог; в руках у нее был целый ворох одежды.
– Я подумала, что ты предпочтешь облачиться в привычный наряд. У нас было с собой не так много багажа, но вот эта вещица очень пригодилась. – И подруга положила на кровать мое платье-сюрприз.
Вместо того чтобы удивиться, я встревожилась:
– А кто там будет?
– Годфри, я, Брэм Стокер, Пинк…
– Почему она все еще с нами? – с несвойственным мне раздражением поинтересовалась я. – Она ведь не имеет никакого отношения к этому делу.
– Пинк, может быть, и не имеет, – ответила Ирен. – Но она еще и Нелли Блай, отважная журналистка из нью-йоркской газеты. Когда мы с ней познакомились, она уже шла по следу Потрошителя в Лондоне и Париже.
– Пинк? Элизабет? Ее зовут Нелли?!
– Нелли Блай. Псевдоним она взяла из американской песни.
– Значит, она не падшая женщина? – Мой вопрос прозвучал довольно глупо.
– Вовсе нет. Поэтому мы никак не можем исключить ее из штаба.
– Кого еще нельзя исключить?
Ирен замялась, потом все же выдавила:
– Шерлока Холмса.
Я скорчила гримасу, но промолчала.
– Тебя, конечно, – быстро добавила она и после паузы продолжила: – и Квентина.
Этого-то я и боялась. Я погладила атласную отделку платья. В нем я встречалась со Стенхоупом. Но Ирен права, деваться некуда: мне хотелось поскорее скинуть брюки Годфри и поношенную цыганскую блузу, хотя в ее широких рукавах так удобно что-нибудь прятать – и прятаться самой.
– И вот еще. – Ирен выложила поверх платья полный набор белья – корсет, сорочку, панталоны, нижнюю юбку.
На мгновение привычные предметы одежды показались мне столь же чуждыми, как, например, сари, только куда более сложными.
– Я помогу тебе одеться, – объявила подруга.
Она так и поступила, колдуя над хитрыми застежками платья, пока я натягивала чулки и подвязки. Мои черные прогулочные туфли пережили похищение, но я решила оставить цыганские сапоги: носы все равно еле выглядывали из-под юбки и были такого темного баклажанного цвета, что выглядели почти черными.
– Чтобы втиснуться в платье, тебе понадобится вот это. – Ирен подала мне корсет со вставками из китового уса. Распущенные шнурки свисали розовыми змейками.
Я позволила примадонне надеть мне корсет через голову и хорошенько затянуть. Она охнула, заметив ссадины у меня на руках и плечах, но поскольку шнуровка требует внимания, примадонна воздержалась от комментариев.
Я надела платье, но пристегнула черный отворот поверх розовой подкладки и попросила Ирен закрыть нарядные вставки на юбке.
– Но тебе так идет розовый! – попыталась возразить она.
– Не хочу выглядеть фривольно на заседании штаба.
– Думаю, тебе это не грозит, – вздохнула подруга. – Теперь попробуем что-нибудь сделать с твоими свалявшимися волосами без гребешка и щипцов для завивки. – Она усадила меня перед мутным зеркалом и начала закручивать мне локоны в узел на затылке, закрепляя шпильками из собственной прически.
Мало-помалу я внешне превращалась в прежнюю себя, но все эти атрибуты прошлой жизни теперь значили чрезвычайно мало.
Укладывая мне волосы, Ирен что-то напевала себе под нос. Колыбельную?
– Хочешь поговорить? – спросила она наконец.
– Нет.
Ее руки на секунду замерли.
– Куда ты хочешь отсюда поехать?
– Домой.
И снова она на мгновение застыла.
– И… куда именно?
– Ну как же, в нашу пасторальную глубинку, в Нёйи.
– Мы могли бы… Теперь нет смысла прятаться: всем известно, что моя предполагаемая смерть не состоялась, да про меня уже и забыли. Мы могли бы вернуться в Лондон.
– Пусть я толком не знаю, где мы находимся сейчас, но Лондон я знаю хорошо. Это безумство, Ирен. В Лондоне живет Шерлок Холмс, и ваши интересы будут постоянно сталкиваться, я в этом не сомневаюсь. Нет-нет, я хочу домой в Нёйи, присматривать за нашей невообразимой горничной Софи и настырным попугаем Казановой, за чертовым черным котом Люцифером и… прочими питомцами. – Я не смогла заставить себя произнести имя Мессалины, милого маленького мангуста, заботу над которым поручил мне Квентин.
– Ну, если тебе действительно хочется… Ты же вроде не любишь Париж?
– О, там не так уж плохо, когда убийцы не особенно бесчинствуют. Я бы даже не отказалась вернуться на Всемирную выставку и посмотреть шоу «Дикий Запад», подняться на лифте на Эйфелеву башню и непременно посетить корабль-панораму, когда его вновь откроют для зрителей.
Последняя реплика была равносильна решимости всадника вновь вернуться в седло после болезненного падения с лошади.
В зеркале я увидела, как напряженное лицо Ирен разгладилось и даже слегка осветилось радостью.
– Мы непременно так и сделаем, когда вернемся, – пообещала она.
Примадонна, как и я, избегала бурного выражения эмоций, но все же ненадолго перестала заниматься моей прической и по-дружески сжала мне плечи.
Я дернулась.
– Ой, тебе больно? Бедная моя Нелл, тебя изрядно потрепало!
– Все пройдет, – стоически ответила я.
– Непременно.
– Только…
Ирен снова замерла.
– Я по-прежнему не знаю, что со мной происходило в то время, когда меня везли сюда, – пожаловалась я. – Годфри сказал, что меня усыпили хлороформом. Меня перевозили как животное, Ирен, без еды и почти без воды, в нечеловеческих условиях, и очнулась я уже здесь, голодная и грязная.
– Знаю, знаю, – страдальчески откликнулась она, склонившись ко мне, так что наши лица оказались рядом в зеркале, и продолжала, обращаясь к моему отражению: – Я сама сотни раз представляла себе все эти подробности. Настоящее варварство!
– Меня утешает единственная мысль: я слишком малопривлекательна, чтобы на меня кто-то покусился. Правда, как утверждает Татьяна, ее дрессированный Медведь не отказался бы и от мертвого тела. Не говоря уже про Джеймса Келли.
– Нелл. – Примадонна было снова положила руки мне на плечи, но тут же отдернула ладони, будто обжегшись. – Если бы с тобой случилось нечто подобное, ты бы потом чувствовала сильную боль. Были бы следы крови. Они были?
– Нет, – выдохнула я. – Синяки по всему телу, но крови не было.
– Тогда не волнуйся о том, чего не помнишь. – Она осторожно посмотрела на меня в зеркало: – И когда мы окажемся в Париже… как насчет рю де-ля-Пэ?
– В каком смысле?
– Не выделить ли нам время для небольшой экспедиции к мсье Ворту? Раз уж мы будем поблизости, почему бы не завернуть и туда?
И я поняла, что она пытается меня отвлечь хотя бы традиционной дамской дребеденью. Мне стало стыдно за свою слабость.
– Обязательно завернем! – твердо ответила я.
Подруга легонько прижалась ко мне щекой:
– Нас ждут великие дела!
Глава пятьдесят первая
Каждому свое
В своем человеческом воплощении Нелли Блай – стройная и быстрая в движениях брюнетка с запоминающейся игривой улыбкой. Она бойко ведет беседу и не лезет за словом в карман. Джентльмены от нее без ума.
Светский вестник (1885)В тот вечер мы собрались за столом в библиотеке, будто на пикник. Годфри и Ирен принесли хлеб и похлебку, нарезали сыр и холодное мясо из кухни замка. Шерлок Холмс, в цыганском обличье по-прежнему разительно непохожий на чванливого лондонского детектива, расхвалил винную коллекцию отсутствующей Татьяны и выставил на стол две пыльные бутылки напитка редкой выдержки. Я чувствовала, что вскоре дело дойдет и до раскуривания трубки, но решила воздержаться от комментариев, раз уж сыщик принял немалое участие в спасении наших жизней.
Пинк, к моему удивлению, надела клетчатое платье скромного и практичного покроя, очень похожее на то, которое мне пришлось выбросить после кошмарного путешествия. Я будто увидела себя со стороны, и не могу сказать, что обрадовалась напоминанию о моем наряде и связанных с ним обстоятельствах.
Отцепив с шатлена маленький блокнот в серебряной оправе и карандаш, я положила их на стол рядом с собой.
– Не может быть, Нелл! – воскликнула Ирен, сооружавшая сандвич из жареного мяса и овечьего сыра. – Неужели подробности прошедших трех недель тоже запечатлены на этих страницах?
– Да, хотя мне и пришлось писать очень убористо и с массой сокращений, так что для чтения наверняка понадобится увеличительное стекло.
Карлик, прежде прислуживавший Татьяне, обиженно принялся подбирать с полу рассыпавшиеся салфетки, а затем предложил налить всем вина, но Шерлок Холмс перехватил у него инициативу.