Кэрол Дуглас - Танец паука

Я вскочила со стула, как лиса, которую вспугнули гончие, и подбежала к окну. Красный огонек во тьме больше не горел. Меня… соблазнили и бросили.

Пока я обменивалась бессодержательными репликами с епископом, Холмс отправился на настоящее дело.

– Мне пора идти.

Что я и сделала, пропустив мимо ушей возражения епископа за моей спиной, который пугал меня темными улицами, поминал произошедшее с Ирен и обещал, что найдет мне провожатого.

У меня был провожатый, но он обвел меня вокруг пальца и бросил. Я выскочила на улицу. Стояла кромешная тьма, поблизости никого, ни единой души. Я помчалась по ступенькам в сторону далеких фонарей, высматривая что-нибудь движущееся. Что-то снова звякнуло на летнем ветру, который струился по этой презренной улице.

И тут какой-то человек вывалился из темноты и схватил меня за руку. Я не стала тратить зря силы на крик, а принялась нащупывать среди предметов на шатлене маленькие острые ножнички.

– Нелл!

Я замерла, услышав голос Годфри.

– Где Холмс?

– О Годфри, он ускользнул от нас обоих, как и намеревался.

– Возможно.

Годфри свистнул. С задворков Епископального клуба донесся цокот копыт. Я и глазом моргнуть не успела, как мы сели в двухколесный экипаж.

– Только что проехала какая-то коляска, – сообщил Годфри после того, как велел кучеру нестись к Бродвею на максимальной скорости. – Остановилась между тележкой уличного торговца, где Холмс велел мне дежурить, и Епископальным клубом. Когда она отъехала, Холмс исчез. Похищен или уехал по доброй воле, не знаю. Возможно, мы сумеем догнать его.

– Что он задумал, Годфри?

– Найти Ирен и Консуэло Вандербильт без нашего участия. Он добился своей цели – его схватили те, кто удерживает Ирен и девочку, а мы остались не у дел…

– А Квентин? Где он?

– Или тоже одурачен, как мы, или уже идет по следу. Холмс считает нас любителями, а истеричных непрофессионалов, по его мнению, лучше оставить за сценой. Он велел мне заранее нанять экипаж, чтобы благополучно довезти тебя в отель.

– Какое высокомерие! – воскликнула я с яростью амазонки. – И что мы будем делать?

– Преследовать его, если получится. Экипаж поедет, куда я скажу, если только ты не возражаешь.

– Возражаю? Да я аплодирую!

Как только мы повернули на ярко освещенный Бродвей, Годфри высунулся по пояс из экипажа, чтобы посмотреть вдаль.

– Вон! Вон та коляска, запряженная двумя воро-ными. – Годфри постучал тростью по окошечку и распорядился: – Езжай за той коляской, но соблюдай дистанцию!

Кучер в ответ что-то проворчал.

– Он тебя вообще слышит?

– Ну, золотая монета в пять долларов подсказывает, что да. Что ты так долго копалась в Епископальном клубе?

– Я не копалась. Холмс просто вышел на улицу под предлогом, что хочет покурить, не привлекая ненужного внимания.

– Он блестяще в этом преуспел, – сказал мой спутник с горьким смехом.

– Годфри, весь его план был основан на том, чтобы обдурить нас.

– Но пока что он не совсем нас обдурил.

Резкие черты лица адвоката освещали вспышки проносящихся мимо электрических фонарей. Лицо его было таким же напряженным и сосредоточенным, как у Холмса, когда тот выискивал крупицы улик на ковре. Мы с шумом неслись на помощь Ирен. Если ей вообще это нужно.

Я не стала делиться с Годфри этим печальным соображением. Ирен своенравна, как капризный ребенок. Если у нее есть какие-то собственные тайные цели, то она ни перед чем не остановится, лишь бы их достичь.

Глава пятидесятая

Козел отпущения

Сцена потеряла в его лице прекрасного актера, а наука – тонкого мыслителя, когда он стал специалистом по расследованию преступлений.

Из заметок Шерлока Холмса

Похитителям моим, разумеется, пришлось проявить грубость. Как только меня затащили в грохочущую коляску, то тут же бросили к ногам сидящих там людей, а руки связали за спиной. Я не сопротивлялся, поскольку необходимо было остаться в сознании, видеть, слышать и… обонять, дабы выяснить намерения преступников. Куда они направляются, стало ясно уже после того, как я раз или два вдохнул запах их вонючих ботинок.

Конечно же, мы ехали в порт, где лабиринт складов позволял найти убежище.

Один член банды был босым; его следы я увидел у пансиона, откуда пропала мадам Ирен, и от его ног шел самый пугающий запах. Запах крови. Свежей крови.

Признаюсь, от этого открытия у меня самого кровь заледенела. Я никогда не сомневался, что эти отчаянные злодеи пойдут на все, лишь бы достичь своей цели. Однако я не ожидал запаха свежей крови и тех страхов за Ирен Адлер и девочку, которые он породит…

Итак, кто передо мной? Мое тело сотрясалось на булыжниках, но мысль работала по-прежнему четко.

В отблесках газовых фонарей, которые проникали в окна экипажа, я рассмотрел намазанные ланолином ботинки с кожаными подошвами. Это тебе не Риджент-стрит[91].

Суровые мужчины из сурового климата, решил я. Что же до босоногого, то у меня уже появились кое-какие идеи касательно его происхождения. И мои выводы тревожили меня сильнее всего, что я пока что видел, включая искалеченное тело отца Хокса.

Воображение, однако, – злейший враг дедукции.

Все, что я узнал, поможет мне спасти дочь Вандербильтов, ее амбициозную похитительницу и, если уж на то пошло, себя самого, но попозже.

По моим оценкам, прошло довольно много времени, почти полчаса, прежде чем экипаж остановился в районе, который пах солью, навозом и кровью.

Вдали раздались чьи-то шаги, такие же скорбные, как крики китов, когда они заплывают в порт. Но подобные возвышенные материи далеки от того, что происходило сейчас.

Меня вытащили из экипажа на влажную мостовую, и в нос ударил соленый туман и запах крови, а потом два парня в черных влажных пальто из дешевой ткани подхватили меня с двух сторон и поволокли к зданию, такому же огромному и черному, как и ночь вокруг нас.

– Поторопитесь! – сказал с заметным акцентом человек, для которого английский не был родным.

Эти идиоты решили, что достаточно связать мне руки, но ведь остались еще ноги, глаза, нос и мозг. Я и не ждал слишком умных оппонентов, однако безумие лишь набирает обороты, если имеется хоть капля глупости.

Меня протащили около сорока ярдов по твердой каменной поверхности, и я мельком заметил высокую крышу, как в соборе, или, правильнее сказать, за кулисами театра, поскольку над головой виднелись какие-то металлические приспособления, отражавшие свет от фонарей с выпуклым стеклом, которые несли похитители.

Внутри помещения фонари осветили некое подобие заброшенного склада.

– Сюда! – воскликнул тот же голос по-английски.

Из темноты я резко переместился в комнату, залитую светом керосиновых ламп. Их запах милосердно смягчал вонь застарелой и свежей крови, которая разносилась по всему зданию.

Меня усадили на деревянный стул рядом с топорно сделанным деревянным столом.

– Вот этот тип разнюхивал что-то в клубе.

Кто-то дернул меня за волосы, поднимая голову, поскольку ужасный котелок сдуло ветром на улице перед Епископальным клубом. Я прищурился от непривычно яркого света, а потом увидел мадам Ирен Адлер, которая курила маленькую сигару, стоя передо мной, подбоченившись и держа в одной руке маленький пистолет.

Должен признать, это лишило меня дара речи, однако, к счастью, ситуация не требовала от меня никаких комментариев.

За ней я увидел девочку в светлых кружевных чулках и платье. Она полусидела, сильно подавшись вперед, прямо на столе, словно фея на плакате с рекламой абсента[92], поджав худенькие ножки. А потом я понял, почему девочка забралась на стол. Крысы. И тут же услышал, как их хвосты шуршат по каменному полу.

– Он приходил в клуб и задавал вопросы, – сказал первый из похитителей.

– Ты кто еще такой? – спросила у меня мадам Ирен, тут же дав понять, что играет некую роль, дабы ввести в заблуждение банду.

– Артемид Конклин, но можно просто Арти.

Она подняла пистолет и прицелилась мне в лоб.

– И чем ты занимаешься?

– Работаю на Пинкертона, но недолго, – сообщил я.

– Что еще за Пинкертон? – Человек за моей спиной явно был сбит с толку и раздражен этим обстоятельством, поскольку сильнее схватил меня за волосы. Учитывая его босоногого подельника, вряд ли это наблюдение сулило мне что-то хорошее.

Мадам Ирен пожала плечами. Ее волосы ниспадали на плечи в страшном беспорядке, штаны были перепачканы, но вела она себя так спокойно, словно стояла в соборе, а не на бойне, хотя мы находились именно там.

– Пинкертоны – это местные сыщики, – объяснила она человеку за моей спиной. Я бы описал ее тон как насмешливый. – Их нанимают следить за супругами, кроме того, они ведут подрывную деятельность в профсоюзах в интересах магнатов, но в целом не представляют угрозы.