Сирил Хейр - Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)
– Благодарю вас, мисс, – сказал сержант, переписал адрес в свой блокнот и вернул письмо. – Позвольте вас поздравить, – учтиво добавил он.
– Спасибо, – ответила Сьюзен в некотором смущении. Первые поздравления очень приятны даже из уст полицейского.
Сержант между тем встал.
– Свадьба, наверное, скоро? – спросил он.
– Да, очень скоро. Мы достаточно долго ждали.
– Еще бы. И вы, несомненно, будете жить в Англии?
– Нет, нам предложили владеть фермой на паях в Кении. Мы уедем туда, как только поженимся.
– А, в Кению, – задумчиво произнес сержант. – Ну что же, надеюсь, вы там будете счастливы. Я уверен. Мне говорили, там хорошо живется, если есть небольшой капиталец.
– Да, это замечательный шанс, правда? – охотно отозвалась девушка. – Я всегда об этом мечтала, но никогда не думала, что мы сможем осилить это. Я так удивилась, когда он сказал мне… – Она осеклась, словно только сейчас поняла, как далеко разговор увел ее от существа обсуждаемого вопроса в личные дела. – Могу ли я чем-то еще быть вам полезна, сержант? – закончила она другим тоном.
– Ничем больше, мисс, огромное вам спасибо, – любезно сказал сержант, запихивая бумаги обратно в карман. – Мне пора возвращаться в Льюис. И не стоит особенно беспокоиться по поводу вашей собаки. Между нами говоря, я не думаю, что вы услышите в дальнейшем об этом деле. Всего хорошего.
Он задержался на пороге и предложил:
– Пожалуй, я могу отвезти ваше письмо в Льюис.
– Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться, – ответила Сьюзен. – Вообще-то я хотела еще кое-что дописать.
Сержант понимающе улыбнулся:
– Ясно. Тогда до свидания, мисс. И тебе до свидания, Ганди.
Генерал Дженкинсон, которого угораздило выйти из конюшни на полминуты раньше, застал сержанта на аллее, когда тот садился на велосипед. Он прошел бы в дверь, не заметив полицейского, но почувствовал, что генеральский чин требует ответить на отданную ему честь. Делая это, он с любопытством посмотрел на сержанта.
– Я не видел вас прежде, – сказал он. – Вы не местный, правда?
– Нет, сэр. Я временно назначен в это отделение.
Генерал хмыкнул, а затем вдруг воскликнул:
– Учтите, я не беру на себя ответственность за эту собаку, никакой ответственности!
– Совершенно верно, сэр, – согласился с ним сержант. – Молодая леди взяла всю ответственность на себя в этом деле. В любом случае, – продолжил он, – я не думаю, что есть какие-либо причины подозревать этого пса. По-моему, очевидно, что он не тот, кого мы разыскиваем. Я сожалею, что причинил вам беспокойство.
– Никакого беспокойства, – заверил его генерал. – Я всегда рад так или иначе помогать полиции. Это мой долг как гражданина, особенно в наши дни. – Он явственно преисполнился гордости от оказанного им содействия. – И учтите, – продолжил он, – я вовсе не сожалел бы, окажись эта собака той, которую вы разыскиваете. Нелепая собака и названа нелепым именем. Скажу вам, сержант, я не выношу ее в доме. Ни родословной, ни воспитания, и потом, все время слышать ее имя – имя злейшего врага нашего Индийской империи. – Это чудовищно.
Он сделал паузу и добавил:
– Он даже на живодера-то не похож.
Казалось, это обстоятельство по какой-то причине переполнило чашу его терпения, и он продолжил:
– Конечно, дочь очень любит пса и все такое, и мне не хотелось бы огорчать ее, но тем не менее я бы без сожаления избавился от собаки, губит она овец или нет.
Сержант, издававший сочувствующие возгласы во время этой тирады, воспользовался случаем, чтобы почтительно заметить:
– Уверяю вас, вы скоро избавитесь от собаки, сэр. Полагаю, юная леди возьмет ее с собой, когда выйдет замуж.
– О, она сказала вам, что собирается под венец, не так ли? – спросил генерал.
– Да, сэр. Впрочем, мне не стоило упоминать об этом.
– Господи помилуй, почему же нет? Я полностью одобряю ее выбор. Конечно, если бы захотела, она могла бы составить более выгодную партию, но Харпер порядочный молодой человек, я знал его отца – очень порядочный человек, настоящий джентльмен. Впрочем, заметьте, нынешняя молодежь устраивает эти дела не так, как мы в свое время. Тогда молодой человек не приблизился бы к родителям девушки, пока не был в состоянии обеспечить ее. В наши дни они все думают, что могут обручиться, не имея никаких перспектив. Потом им приходится ждать, а ожидание – щекотливое дело для всех заинтересованных сторон – выбивает из колеи, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Совершенно верно, сэр, – кивнул сержант. – У меня дочь на выданье, и я знаю, каково это.
– Тогда вы со мной согласитесь. Но, похоже, сейчас все образуется. Я боялся, что ждать придется дольше. Но они справились с трудностями, и одному Богу известно как. Вот она, современная молодежь! Одни тайны, знаете ли. В мои молодые годы было так: какой у тебя доход и как ты его получаешь? А сейчас: я могу содержать вашу дочь, и не задавайте никаких вопросов. Тем не менее, я полагаю, нам следует довольствоваться и этим при существующем положении дел. С нами, стариками, обходятся без уважения, проявляемого раньше, это факт.
– Совершенно верно, сэр, – снова сказал сержант.
Генерал вскинул взгляд и с удивлением обнаружил, что разговаривает с полицейским, а не с закадычным другом в клубе, как он представлял себе, увлеченный собственным красноречием.
– Вам, несомненно, будет жаль потерять ее, сэр, – добавил сержант. – Как я понимаю, они собираются жить не в Англии?
– Юноша намерен поехать в Кению, как он говорит мне, – ответил генерал. – Получил предложение совместно владеть фермой. Неплохая жизнь для молодого человека. Я не одобряю тех, кто болтается в старушке Англии, когда повсюду есть возможность заниматься строительством империи.
Он вдруг замолчал, словно осознав, что слишком разговорился.
– Ну что же, не буду вас задерживать, – учтиво кивнул он и ушел в дом.
Сержант отдал честь удаляющей спине, сел на велосипед и медленно уехал. Как только дом скрылся из виду за поворотом аллеи, он спешился и со вздохом облегчения расстегнул ворот мундира, пробормотав себе под нос:
– Уф, так лучше. Во всяком случае, слава богу, что генералы словоохотливы. Это была весьма рискованная затея, – проговорил он, покатив дальше, – но все же кое-что я разузнал. Женитьба, деньги, Кения. Но как это все увязывается?
За воротами его догнала полицейская машина. Когда она остановилась, из нее вышел начальник полицейского участка.
– Я не одобряю, когда мои сержанты разъезжают по дорогам в таком неопрятном виде, – сказал он с наигранной строгостью и улыбнулся. – Садитесь в машину, Маллет. У меня есть кому привезти велосипед вместо вас.
– Спасибо, – ответил Маллет. – Еще немного, и эта форма на мне, наверное, лопнула бы.
В машине начальник полиции заметил:
– Между прочим, мы разыскали собаку, причинявшую убытки.
– Это хорошо, – ответил Маллет. – И поставьте в известность об этом мисс Дженкинсон. Не стоит заставлять ее волноваться без надобности.
Говоря это, он не мог не почувствовать себя лицемером.
В это время Сьюзен заканчивала длинный постскриптум к своему письму.
«Дорогой, – писала она, – после того как я завершила это письмо, произошло нечто странное. У нас был полицейский, сержант, и задавал вопросы о Ганди в связи с убийством овец! Подумать только, будто мой бедный ягненочек станет нюхать отвратительную огромную овцу. Конечно, я сказала ему, что все это чушь, и тогда он стал спрашивать, что я делала в разные дни, в том числе в пятницу. Конечно, я рассказала ему о нашей чудесной прогулке верхом по Меловым холмам в тот день и как Ганди все время был с нами. И потом, дорогой, ты, наверное, сочтешь меня полной идиоткой, но он поинтересовался, кто ты такой и можешь ли подтвердить алиби Ганди, или как это там называется. А затем – сама не знаю почему – я рассказала ему все о тебе и как мы обнаружили, что можем пожениться намного раньше, чем думали. О боже, я чувствую себя последней негодяйкой, что говорила о наших личных делах со здоровенным краснолицым полицейским. Как будто это кого-то волнует, кроме нас с тобой! Прости меня, что я такая конченая дура. У меня из-за этого такое мерзкое чувство, потому что, видишь ли, должна тебе признаться, мне стало немного не по себе, когда ты сказал про деньги. Это замечательно – иметь их и все, что они означают, но, дорогой, почему ты делаешь из этого тайну? Если честно, иногда меня это пугает. Мне не по душе, что есть что-то такое, связанное с тобой, чего мне не полагается знать. И еще, когда здоровенный толстый полицейский начал задавать вопросы о тебе – он был немного не похож на обычного сержанта, правда, намного вежливее и более образованный, – думаю, я наболтала ему гораздо больше, чем хотела. Дорогой мой, скажи мне, не связано ли с этими деньгами что-то такое – ты знаешь, что я имею в виду, о чем полиции не следует знать? Мне безразлично, что это, честно, я только переживаю за тебя. Напиши поскорее, пусть только чтобы сказать, что я психованная маленькая дурочка. Меня одолевают глупые страхи просто потому, что я очень люблю тебя…»
