Джон Ле Карре - Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье (сборник)
– Хорошо, – быстро согласился с ним Леклерк, – но если даже я найду нужного человека, встанет проблема ресурсов. Деньги, тренировочная база и оборудование. Вероятно, мне понадобится увеличить штат департамента. Нужен будет свой транспорт. В то время как простой полет…
– Не надо толочь воду в ступе. Почему вы снова создаете нам сложности? В конце концов ваша организация и существует для того, чтобы…
– Совершенно верно, мы располагаем нужным опытом. Но мой департамент подвергся сокращениям, как вам известно. И весьма серьезным сокращениям. Не буду кривить душой: уже не все свои функции мы можем выполнять с прежней эффективностью. Причем, заметьте, я никогда не пытался повернуть время вспять. Хотя от всей нынешней ситуации, – едва заметно улыбнулся он, – слегка отдает анахронизмом.
Помощник министра посмотрел в окно на огни, дрожавшие вдоль берега реки.
– А вот мне ситуация представляется более чем современной. Мы же с вами говорим о ракетах огромной мощности. И не думаю, что министр увидит здесь хотя бы какой-то признак анахронизма.
– В данном случае я веду речь не об объекте операции, а лишь о методе ее проведения. Это будет нелегальное проникновение на территорию противника. Едва ли мы делали хоть что-то подобное со времен войны. Хотя именно с такими способами нанесения секретных ударов мой департамент традиционно знаком лучше, чем кто-либо другой. Или по крайней мере был знаком.
– К чему вы клоните?
– Я просто размышляю вслух. Мне пришло в голову, что Цирк сейчас гораздо лучше готов к подобной работе. Быть может, вам стоило бы переговорить с Шефом. Я же готов обещать ему всемерную поддержку со стороны моих людей, если понадобится оружие.
– То есть вы считаете, что сами не справитесь?
– Силами, которые остались в моем распоряжении, это затруднительно. Шеф справится. Конечно, при условии, что министр не станет возражать, если к делу будет привлечена еще одна организация. Или, вернее, две. Я и не предполагал, что огласка так вас беспокоит.
– Две?
– Шефу Цирка неизбежно придется поставить в известность министерство иностранных дел. Это его обязанность. Как моя обязанность обо всем докладывать вам. Но с того момента мы сможем считать, что это уже их головная боль, а не наша с вами.
– Если люди из МИДа обо всем узнают, – презрительно заметил помощник, – то уже завтра разговоры пойдут по всем лондонским клубам.
– Да, такая опасность есть, – согласился Леклерк. – Но меня гораздо больше волнует, достаточно ли у сотрудников Цирка чисто военного опыта. Пусковая площадка для ракеты – дело сложное: стартовые столы, защитные щиты, кабельные трубопроводы – все это требуется обнаружить и правильно оценить. Мы с Шефом могли бы, как я полагаю, объединить наши усилия…
– Даже не думайте о сотрудничестве с ними. Вы слишком плохо уживаетесь друг с другом. Но даже если вы наладите взаимодействие, это все равно будет против главного правила: не сливать спецслужбы в единый монолит.
– Ах да, конечно.
– Давайте исходить из того, что вы займетесь этим делом самостоятельно. Предположим, вы найдете человека на роль агента. Что еще потребуется?
– Прежде всего новая смета расходов. Немедленный доступ к финансированию. Дополнительный штат сотрудников. Тренировочная база. Покровительство министра – специальные допуски и расширенные полномочия. – Снова небольшой укол ножичком. – И некоторая помощь от Шефа… Ее мы можем получить под каким-нибудь благовидным предлогом.
Ревун буксира траурным эхом разнесся над речной водой.
– Что ж, если другого пути нет…
– Вероятно, вам лучше представить наше предложение министру, – подсказал Леклерк.
Последовало молчание. Леклерк продолжил:
– Если переходить к конкретным цифрам, то нам потребуется около тридцати тысяч фунтов.
– Подотчетных?
– Частично. Насколько я понял, некоторых подробностей не захотите знать вы сами.
– Да, но есть еще министерство финансов. Набросайте-ка меморандум с приблизительным подсчетом предстоящих статьей расходов.
– Будет исполнено. Но только в очень схематичном виде.
Снова молчание в ответ.
– Сумма не представляется чрезмерной, если сопоставить с опасностью, которая нам грозит, – произнес наконец помощник министра, словно в утешение самому себе.
– Возможно, грозит. Это мы и хотим установить. Я не пытаюсь делать вид, что уверен на все сто процентов. Но подозрения существуют, причем далеко не безосновательные подозрения. – И он не удержался, чтобы не добавить: – Цирк запросил бы вдвое больше. Они очень вольно распоряжаются государственными деньгами.
– Значит, тридцать тысяч фунтов и наша полная поддержка?
– И человек. Но найти его будет моей задачей. – Он издал короткий смешок.
Помощник вновь резко повторил:
– Как я понял, вы осознаете, что министру не обязательно знать все детали?
– Да. Думаю, будет лучше, если вы возьмете большую часть переговоров на себя.
– Но мне трудно будет удержать его от участия. Вам удалось очень сильно его встревожить.
На это Леклерк заметил с притворным смирением:
– А нам не следует чрезмерно тревожить начальство. Наше общее начальство.
Впрочем, помощник министра, казалось, не считал, что начальство у них общее. Они поднялись с мест.
– Кстати, – продолжал Леклерк. – О пенсии для миссис Тейлор. Я пишу ходатайство в министерство финансов по этому поводу. Они бы хотели, чтобы на нем стояла виза нашего министра.
– Почему, ради всего святого?
– Речь все-таки идет о гибели при исполнении служебных обязанностей.
Помощник замер.
– Вы заходите слишком далеко в своих требованиях. По сути, вам нужно, чтобы министерство само расписалось в том, что Тейлора убили.
– Я лишь прошу о достойной пенсии для вдовы, – уже очень серьезно возразил Леклерк. – Он был одним из моих лучших людей.
– Ну, разумеется. Они у вас все лучшие.
Министр даже не поднял головы, когда они вдвоем вошли к нему в кабинет.
Зато инспектор полиции Пеерсен сразу же встал со своего кресла – невысокий крепыш с бритой шеей. Он был одет в штатское. Эвери предположил, что так и положено сыщику. Инспектор пожал ему руку с профессионально усвоенным видом соболезнования тяжелой утрате, а потом предложил обоим гостям сесть в современные кресла с подлокотниками из тика и протянул им жестяную коробку с сигарами. Они отказались, а сам инспектор с удовольствием прикурил и потом использовал сигару в качестве удлинителя для своих коротких пальцев, когда хотел что-либо подчеркнуть жестом, и даже инструмента для рисования, изображая дымом в воздухе контуры предмета, о котором говорил. При этом он то и дело демонстрировал сочувствие горю, постигшему Эвери, почтительно склоняя подбородок к груди и бросая из тени своих кустистых бровей полные симпатии взгляды. Начал он с подробного описания обстоятельств наезда, чрезмерно долго и чуть занудно перечислял меры, принятые к обнаружению виновника, часто ссылался на личную заинтересованность в этом деле главы полиции страны, который славился своей англофилией, и высказал личную уверенность, что неосторожный водитель будет найден и понесет наказание по всей строгости финских законов. Затем он уделил некоторое время описанию собственных теплых чувств к Великобритании, глубокого уважения к королеве и сэру Уинстону Черчиллю, подчеркнул важность нейтралитета Финляндии на международной арене и только потом перешел к вопросу о теле покойного.
Он не без гордости сообщил, что вскрытие уже произведено, а господин общественный прокурор (он именно так и выразился) заявил об отсутствии оснований считать, что гибели мистера Маллаби сопутствовали подозрительные обстоятельства, несмотря на наличие в организме погибшего большой дозы алкоголя. Бармен аэропорта в своих показаниях подтвердил, что погибший употребил пять двойных порций «штайнхегера». Затем инспектор обратился к Сазерленду.
– Ваш подопечный пожелает увидеть брата? – спросил он, считая, видимо, что столь деликатный вопрос следует адресовать третьему лицу.
Сазерленд слегка смутился.
– Предоставим решение самому родственнику, – сказал он, намекая, что данная проблема вне его компетенции. Они оба посмотрели на Эвери.
– Думаю, в этом нет необходимости, – ответил тот.
– Есть небольшая сложность. Она связана с опознанием, – сказал Пеерсен.
– С опознанием? – удивленно переспросил Эвери. – Моего брата?
– Я сам видел его паспорт, – вставил Сазерленд, – еще до того, как вы мне его передали. В чем там может быть сложность?
Полицейский кивнул.
– Да, конечно, вы его видели.
Выдвинув ящик стола, он достал из него небольшую пачку писем, бумажник и несколько фотографий.
– Его фамилия была Маллаби, – сказал он. Инспектор бегло говорил по-английски, но с заметным американским акцентом, что, впрочем, шло к его привычке курить сигары. – И паспорт выписан на Маллаби. Это же настоящий паспорт, не так ли?
