Питер Джеймс - Клеймо смерти
И экран погас.
97
Суббота, 20 декабря
Предчувствуя недоброе, Грейс прошел к занавеске и поднял ее. За ней обнаружилась толстая деревянная дверь. Он толкнул ее, сделал шаг вперед и направил луч фонарика в темноту. Воздух здесь был сырой и затхлый, где-то капала вода.
— Логан! — крикнул он, и тьма отозвалась эхом. — Логан Сомервиль? Луиза Мастерс? Это полиция! Вы в безопасности, это полиция!
— Слава богу! Сюда! Я здесь! — донесся женский голос. — Это констебль Мастерс!
Грейс прошел на звук. Луч фонарика наткнулся на четыре прямоугольных деревянных ящика, каждый длиной в гроб, но на несколько футов выше и с подрезанным торцом. И к каждому были подведены какие-то гибкие шланги. Все ящики, кроме одного, были накрыты крышкой.
Он наклонился над открытым и посветил. Внутри ящик напоминал аквариум, и в нем лежала перепуганная женщина лет двадцати с небольшим, в форменных полицейских брюках и рубашке. На шее, запястьях, бедрах и лодыжках — стальные шнуры. Те, что на запястьях, до крови врезались в плоть.
— Луиза?
Она кивнула.
— Я — Рой Грейс, полиция. Вы в безопасности. Знаете, где Логан Сомервиль? Здесь есть кто-нибудь еще?
Она покачала головой:
— Нет. Не знаю. Я садилась в машину около дома — заезжала переодеться после шопинга, — а потом вдруг очнулась уже здесь. — Луиза попыталась улыбнуться. — Спасибо. Спасибо вам, что пришли.
Грейс попытался освободить ей запястья, но она скривилась от боли и вскрикнула.
— Я сейчас пришлю кого-нибудь с инструментами. Оставлю вас здесь, но это ненадолго. И не беспокойтесь — место окружено и вы в полной безопасности.
Грейс шагнул к следующему ящику.
И на мгновение замер.
Неужели труп? Он узнал ее сразу же, с первого взгляда, по фотографиям. Логан Сомервиль.
В отличие от Луизы Мастерс она была без одежды. Лицо приобрело цвет алебастра, знакомый ему по многим трупам. Длинные каштановые волосы растрепались и накрывали лицо подобно темному савану.
Грейс в ужасе уставился на клеймо на ее правом бедре. «ТЫ МЕРТВА».
Черт. Неужели опоздал?
— Логан? — негромко позвал он. — Логан?
Никакой реакции.
Глядя на лежащую неподвижно женщину, Грейс ощутил свою полную беспомощность и пустоту отчаяния. Он вспомнил ее бойфренда, Джейми Болла. На фотографиях у нее дома она выглядела такой счастливой. Он подумал о ее родителях, ждущих новостей, цепляющихся за надежду.
Умерла.
Из-за чего? Из-за прически?
Только потому, что попалась на глаза безумцу?
Щека едва заметно дрогнула. Или показалось?
Грейс наклонился ниже, опустился на колени:
— Логан? Логан? Логан?
Она не шевелилась.
В тишине он слышал мерное кап… кап… кап…
Где же, черт возьми, Крисп? Как ему удалось ускользнуть, уйти от развернутой для него сети? Сколько крови на его руках? Сколько женщин умерли, как и Логан Сомервиль, только лишь потому, что он, полицейский, не сумел вовремя схватить Криспа?
И тут Логан открыла глаза и чуть слышно прошептала:
— Помогите мне.
98
Суббота, 20 декабря
Грейс вылетел из комнаты с «гробами», промчался, стараясь не смотреть, мимо трех изуродованных трупов в стеклянных цилиндрах, пробрался по туннелю, выскочил в винный погреб, пронесся между стеллажами и, поглядывая нетерпеливо на дисплей телефона — ну когда же появится сигнал! — взбежал по ступенькам. Ворвавшись в кухню, он едва не столкнулся с Гленном Брэнсоном.
— Обыскали все наверху, обшарили участок, сейчас парни осматривают чердаки, — выпалил запыхавшийся инспектор. — Здесь никого нет. И ничего. А у тебя?
99
Воскресенье, 21 декабря
В начале третьего ночи Рой Грейс зашел в кухоньку, расположившуюся в заднем уголке комнаты детективов в Суссекс-Хаусе, и приготовил себе кофе. Объявленная по всей стране охота на доктора Эдварда Криспа шла полным ходом, и власти уже разослали его фотографию вместе с просьбой арестовать при обнаружении на месте.
На десять утра был назначен его совместный с Кэссианом Пью брифинг — до него оставалось меньше восьми часов. О том, чтобы поспать, не могло быть и речи, да он и не думал об этом. Сейчас Грейс хотел, хотел отчаянно, только одного: найти Криспа.
Доктор ушел от них и теперь скрывался где-то. Соседний, заброшенный, дом с прилегающим участком уже обыскали. На всех выездах из города установили блок-посты. Во всех аэропортах Соединенного Королевства проверяли пассажирские манифесты следующих за границу рейсов, в аэропортах юга Англии просматривали записи с камер видеонаблюдения. Те же меры принимались и в отношении пассажиров паромов и поездов, следующих через Евротуннель. Положительных результатов пока не было.
Возвращаясь с чашкой кофе в кабинет, Грейс не мог избавиться от ощущения подавленности и уныния — несмотря даже на тот факт, что женщины, Луиза Мастерс и Логан Сомервиль, были спасены. Устроившись за столом, он еще раз, мысленно, проработал временной график Криспа.
Луизу Мастерс доктор похитил у ее дома в начале четвертого пополудни. К себе он вернулся примерно в половине четвертого. Дальше ему потребовалось какое-то время, чтобы устроить жертву в ящик. Допустим, на это ушел еще час. До прибытия полицейских к дому Криспа оставалось, таким образом, около шести часов. Вполне достаточно, чтобы оказаться в любом месте на территории Соединенного Королевства или в Европе. Он даже мог быть на борту межконтинентального рейса. Судя по приготовленному Криспом видео, свой побег он спланировал заранее и самым тщательным образом. Полицейские, следившие за домом всю вторую половину дня, твердо стояли на своем: ни с участка Криспа, ни с соседнего, заброшенного, за всю смену никто не выезжал. Но другого выезда не существовало. Неужели наблюдатели пропустили Криспа? Возможно.
И еще одна, даже большая, загадка не давала Грейсу покоя: почему Крисп, захватив последнюю жертву, полицейскую Луизу Мастерс, затем просто отпустил ее? Он сказал, что это был отвлекающий маневр, но в чем его смысл? Судя по фотографии на стене в трейлере, констебль Луиза Мастерс была последней запланированной жертвой доктора Криспа. Он хватает ее, увозит к себе и сразу же сбегает. Почему?
Грейс зевнул — усталость все же сказывалась, даже если он и не хотел признаваться себе в этом, и голова работала не лучшим образом. Мысли путались и никак не выстраивались в логическую последовательность. Конечно, Крисп похитил Луизу Мастерс с намерением убить ее, как, несомненно, и Логан. И тем не менее вдруг сбежал. Что его спугнуло?
«Раундстоун-караван-парк»? Какая-то скрытая камера, пославшая сигнал о полицейском рейде? После того как его укусила собака в доме Фрейи Нортроп, Крисп, разумеется, предполагал, что у полиции есть его ДНК, и был настороже.
От этих размышлений его оторвало появившееся на экране извещение о входящем имейле. Письмо пришло с аккаунта Hotmail, от неизвестного Грейсу отправителя. Он открыл его и увидел короткое, неподписанное сообщение.
Рой, проверь эту ссылку!
Грейс щелкнул по ссылке, проследил загрузку, открыл папку, щелкнул по последнему загруженному файлу, и через секунду-другую на экране появился видеоклип.
Это снова был доктор Крисп. В том же кресле, в том же модном костюме, с той же радостной улыбкой.
— Привет, Рой! Я, конечно, не мог сказать это в их присутствии, но я очень рад, что вы познакомились с милейшими Маркусом, Феликсом и Харрисоном. Они — в числе моих самых успешных проектов. За эти годы они все созрели под моим умелым руководством. Несносные были дети. В школе они третировали и меня, и других ребят. Когда задирают и запугивают, ничего хорошего в этом нет. Это может сломать тебя. Моя история — история человека, которого не поняли. Я знаю. Primum non nocere. Вот в чем плюс частных школ — они учат классике. Добрый старина Гиппократ! Мой преподаватель латыни и сам любил постращать, но кое-чему я у него научился. Primum non nocere — прежде всего не навреди. Первое правило медицины. Я не знаю, Рой, что подвигло вас стать полицейским. Может быть, вы по наивности думали, что будете помогать людям. Но я выбрал медицину по другой причине. Я стал доктором не для того, чтобы помогать людям. Я стал доктором, чтобы отомстить!
Слушая Криспа, Грейс внимательно изучал странный язык его тела.
На секунду доктор замолчал, потом снова раскинул руки и широко улыбнулся.
— Меня всегда интересовала история, в особенности русская история. Канадский писатель Стивен Эриксон писал: «История учит лишь тому, что никого ничему не учит». И это правда. Ей я и старался следовать. Я прочел где-то, что Екатерина Великая отрубала своим врагам руки и ноги, а потом держала подвешенными в мешках в темнице Зимнего дворца. Раз в год их всех приносили и развешивали полукругом перед ней. «Здравствуйте, друзья мои, — говорила она. — Я рада снова вас видеть. Хороший был год, правда?» И все. Их просто уносили вниз, во мрак и сырость. Ни телика, ни книжек — ничего. Вообще ничего. Только годы, складывающиеся в десятилетия. Вот уж поистине ад наяву.
