Артур Рив - Золото богов
Детектив не спускал с нее глаз: ему не терпелось узнать, к чему клонит наша гостья.
– Мистер Уитни очень интересуется Перу – и тамошним бизнесом, и горными разработками, – медленно продолжала сеньорита Мендоза. – Он выплачивал большие суммы здешним ученым, занимающимся Перу, он финансировал экспедиции профессора Нортона из Нью-Йорка. Я… Я боюсь мистера Уитни!
Ее тихий голос зазвенел и задрожал от возбуждения. Лицо, бледное от пережитой трагедии, теперь покраснело, грудь вздымалась и опадала от еле сдерживаемых чувств.
– Боитесь его – почему? – спросил Кеннеди.
Скрытности Инес как не бывало. Сказав так много, она словно почувствовала, что должна продолжать и выложить все свои страхи.
– Потому что он… он хороший знакомый одной женщины… которую знал и мой отец. – В ее темных глазах внезапно вспыхнул огонь. – Женщины из Трухильо, – продолжала она. – Сеньоры де Моше.
– Де Моше, – повторил сыщик.
Это имя ему, как и мне, было знакомо со вчерашнего дня и сразу напомнило инцидент во время нашего первого разговора с сеньоритой.
– И кто такая эта сеньора де Моше? – спросил Крэг, изучая сеньориту Инес так, будто она лежала на предметном стекле под его микроскопом.
– Де Моше – старая перуанская индейская семья, – ответила девушка негромко и словно нехотя. – Сеньора де Моше приехала в Нью-Йорк со своим сыном Альфонсо. Вы его помните… Вы с ним встречались. Он учится тут в университете.
И снова я заметил, с какими разными интонациями Инес произносит имена сына и матери. Очевидно, между ней и сеньорой де Моше была вражда, которая не распространялась на Альфонсо.
Детектив потянулся за университетским каталогом и нашел там имя Альфонсо де Моше. Да, вчера он не ошибся – молодой человек учился в магистратуре на инженерном факультете и, само собой, не посещал занятия Кеннеди.
– Вы говорили, ваш отец знал сеньору де Моше? – спросил Крэг.
– Да, – тихо сказала его собеседница. – Он вел с ней кое-какие дела. Я не могу сказать, какие именно, я не знаю. Конечно, вне деловых кругов они не общались. В Лиме наши семьи принадлежали к разным социальным слоям.
По ее тону я понял, что потомков старинных испанцев и потомков индейцев разделяют расовые предрассудки. Но, по крайней мере, ее предубеждения не распространялись на Альфонсо.
– Итак, сеньора де Моше – хорошая знакомая мистера Уитни? – продолжал расспросы Кеннеди.
– Да. Кажется, она поручила ему вести несколько дел. Семья де Моше живет в отеле «Принц Эдуард-Альберт», и мистер Уитни тоже поселился там. Думаю, время от времени они видятся.
– Хм-м, – задумчиво протянул сыщик. – Насколько я понял, вы тоже знакомы с мистером Уитни?
– Не очень хорошо. Конечно, я с ним встречалась. Он приходил к моему отцу, и отец бывал в его офисе вместе с мистером Локвудом. Но я не очень много знаю о мистере Уитни, кроме того, что он, как вы, американцы, это называете, бизнесмен.
Очевидно, Инес, в отличие от Нортона, старалась откровенно рассказывать о своих подозрениях. Но я невольно подумал, что она, пусть и неосознанно, направляет нас на ложный след. Какое отношение бизнесмен с Уолл-стрит может иметь к убийству ее отца и краже кинжала из музея? Какое отношение ко всему этому может иметь почтенная перуанская леди, мать юноши, посещающего здешний университет? Уж не знаю, что обо всем этом подумал Крэг, но, когда сеньорита встала, готовясь уходить, он сказал:
– Я попытаюсь как можно скорее повидаться с мистером Уитни. И с сеньорой де Моше тоже.
По-моему, девушка почувствовала облегчение, услышав эти слова. Она пробормотала благодарность, а Кеннеди снова попросил ее рассказывать обо всех событиях, которые могли бы помочь продвинуться в расследовании.
– Довольно любопытная фраза, – вслух подумал он, когда за нашей посетительницей закрылась дверь. – «Она поручила ему вести несколько дел».
– Да, – согласился я. – Полагаешь, та женщина может с какой-то целью использовать Уитни?
– Или Уитни использует ее, – предположил мой друг. – Столько всего произошло одновременно, что я едва могу решить, с чего начать. Мы должны как можно скорее повидаться и с Уитни, и с сеньорой де Моше. А еще меня интересует послание доктора Лесли насчет яда. Я немедленно должен начать изучать образцы крови Мендозы. Уолтер, можно попросить тебя оставить меня в лаборатории одного и некоторое время не беспокоить?
Мне самому надо было заняться написанием статьи, поэтому я ушел в соседнюю комнату и деловито застучал на пишущей машинке. Внезапно я понял, что испытываю то самое ощущение, о котором недавно упоминал Кеннеди, – тревожное чувство, что за мной наблюдают. Может, я услышал шаги на улице – что было неудивительно, так как лаборатория Кеннеди находилась на первом этаже, – хотя и не отдавал себе отчета в том, что именно слышу. Как бы то ни было, это чувство заставило меня прекратить печатать и резко развернуться в кресле. И тут я увидел, как за окном мелькнуло чье-то лицо.
Я не узнал подсматривавшего за мной человека, он исчез слишком быстро, но его глаза и лоб показались мне смутно знакомыми. Кто бы ни торчал под окном, я невольно вспомнил о полученных недавно письмах с угрозами и почувствовал себя очень неуютно.
Вскочив, я бросился к двери, но было уже поздно. Незваный гость исчез.
После этого мне больше не работалось. Я сидел за пишущей машинкой, глядя на заправленный в нее лист с неоконченной статьей, и размышлял о том, что рассказала нам сеньорита Инес. Я не хотел беспокоить занятого анализом крови Крэга, но решил внести свою лепту в расследование – и чем быстрее, тем лучше! Поэтому, надев шляпу, я вышел и направился в университет, чтобы повидаться с Альфонсо де Моше.
Оказалось, что этот молодой человек присутствовал на лекции около часа назад, но занятия уже закончились, и он ушел. Тогда я разыскал его преподавателей и попытался навести о нем справки. Мне рассказали, что де Моше – замечательный студент, правда, очень тихий и нелюдимый: его почти не видят за пределами лекционного зала и лаборатории. Его как будто не интересует ничего, кроме инженерного дела, особенно горного. Он что, тоже одержим страстью к охоте за сокровищами? Казалось бы, индейское происхождение должно было отвадить его от поисков золота, погубившего столько его соплеменников.
Преподаватели сказали, что молодой индеец живет с матерью в отеле в деловой части города. За пределами аудитории у него нет никаких общих дел с другими студентами. В общем, он был загадкой во всем, что касалось его личной жизни. У меня сложилось впечатление, что он явился в Нью-Йорк и поступил в университет исключительно для того, чтобы приготовиться к поискам таинственного сокровища. Неужели «Золото богов» и его заманило в свои сети?
Размышляя над запутанным клубком фактов, странным поведением Локвуда и амбициями Уитни, я вернулся в лабораторию. Поскольку Альфонсо де Моше только что был совсем рядом, в университете, я решил, что именно он и подглядывал в окно. К тому же я не забыл, какими взглядами вчера обменивались этот юноша и Локвуд. Все говорило о том, что сеньорита Инес для перуанца – не просто случайная знакомая. Может, не только страсть к охоте за сокровищами, но и ревность побуждала его шпионить за нами. Он мог заметить, как девушка входила в лабораторию Кеннеди, и…
Все еще погруженный в размышления, я свернул к музею, чтобы побеседовать с Нортоном.
Археолог нервно расхаживал взад-вперед по своему маленькому кабинету и при виде меня только на миг перестал мерить комнату шагами.
– Не могу выбросить из головы то проклятое предупреждение, – признался он. – Не может быть, чтобы кто-нибудь разослал четыре таких письма без веской на то причины.
– Несомненно, – согласился я и рассказал о человеке, подглядывавшем в окно.
– Я ожидал чего-либо подобного, – отозвался профессор. – И уже принял меры предосторожности.
Он махнул рукой в сторону окон, и я только сейчас заметил, что они плотно закрыты и забраны решетками вплоть до самой вентиляции. А ведь эти окна находились выше, чем окна лаборатории Кеннеди и соседней с ней комнаты. Похоже, предупреждение повлияло на Нортона сильнее, чем на любого из нас.
– Никогда нельзя сказать, когда и где эти люди нанесут удар, – объяснил он. – Видите ли, я жил среди латиноамериканцев. Они – горячая раса. Кроме того, вы, наверное, читали, что там, в Южной Америке, встречаются всякие странные яды. Я не собираюсь рисковать понапрасну!
– Наверное, вы с самого начала подозревали, что кинжал имеет отношение к «Золоту богов»? – невинно спросил я.
Аллан отозвался не сразу, словно тщательно обдумывал ответ.
– Заподозрил? Да, – наконец ответил он. – Но ведь я уже объяснил, что у меня не было возможности прочитать письмена на клинке. И я не относился к разговорам о проклятии и «большой рыбе» особенно серьезно… Вплоть до нынешнего дня.
