Джеймс Чейз - Оплата – наличными
– Расслабьтесь. От такого разговора никакого толку.
Я соскочил со стола, пересек комнату и выглянул из окна. В добрых тридцати футах подо мной виднелась автомобильная стоянка. Под окном проходил узкий карниз, по которому можно было добраться до водосточной трубы. Спуститься вниз, на стоянку, нетрудно, но это вовсе не означает, что мне удастся сбежать.
Уоллер оттащил меня от окна:
– Ложитесь на стол. Не надо так вести себя перед боем.
Я снова взобрался на стол.
– Как думаешь, Генри, эти головорезы действительно прикончат меня или это все блеф?
– Обязательно прикончат. Два года назад они пристрелили за обман Боя О’Брайена. Бенно Мейзону разбили руки после того, как он получил нокаут, а мистер Петелли поставил на него. Тайгеру Фримену плеснули в лицо кислотой за то, что он выиграл в седьмом раунде. Конечно, они вас прикончат, если мистер Петелли скажет им.
Я все еще размышлял над этим, когда Брант через дверь крикнул, что пора идти на ринг.
Генри помог мне одеться в ало-синий халат, который прислал Петелли. Это была дорогая тряпка, на спине большими белыми буквами вышито: «Джонни Фаррар». Раньше я гордился бы таким халатом, но сейчас мне стало нехорошо.
Когда я появился на верху прохода, ведущего к арене, Майами Кида встречали звуком фанфар. Толпа горячо приветствовала его, и, когда он перепрыгнул через канаты на ринг, публика взвыла от восторга.
Ко мне подошел взмокший и взвинченный Брант.
– Ну, идем, – сказал он. – Сначала ты, потом все остальные.
Остальные состояли из Бранта, Уоллера, Пепи и Бенно. Я зашагал вниз, к арене. Проход был длинный, и зрители, встав, приветствовали меня криками. Я мрачно подумал – какие звуки они будут издавать, когда я пойду назад?
Я подошел к рингу, поднырнул под веревки и прошел в свой угол. Наряженный в желтый халат Кид кривлялся в своем углу, то притворяясь, что у него кривые ноги, то раздавая своим секундантам шутливые удары. Толпе его забавы нравились больше, чем секундантам.
Я сел, и Генри начал надевать мне напульсники. Ко мне подошел толстый менеджер Кида, он встал рядом, наблюдая за мной и попыхивая мне в лицо алкогольными и табачными парами. Именно из-за его вонючего дыхания я отвернулся и посмотрел на толпу у ринга – тогда-то я и увидел ее.
Глава 6
Лысый коротышка в немного великоватом белом костюме что-то орал в мегафон, но я его не слышал. Даже когда он представил меня, Уоллеру пришлось меня пихнуть, чтобы я встал и поклонился в ответ на вопли толпы.
Я не мог отвести глаз от женщины, которая сидела совсем рядом с моим местом – если бы мы оба протянули руки, то смогли бы коснуться друг друга пальцами. Даже когда я махал толпе, то продолжал смотреть на нее. А там было на что посмотреть.
Я повидал немало ярких женщин и в кино, и в жизни, но такой красоты не видел. У нее были угольно-черные блестящие волосы, разделенные на пробор, который, казалось, прочерчен резцом по мрамору при помощи линейки. Большие, черные, блестящие глаза, кожа как алебастр и широкий алый рот усиливали впечатление.
В отличие от других женщин в зале она была не в вечернем платье, а в полотняном костюме яблочно-зеленого цвета, в белой шелковой блузке и без шляпки. Плечи – широкие, а рост, судя по ее длинным, стройным ногам, – выше среднего. Под дорогим, отлично сшитым, красивым костюмом угадывалось тело, при мысли о котором Петелли и все остальные просто вылетели у меня из головы.
Она подняла на меня свои большие глаза, и наши взгляды встретились. У меня сразу пересохло во рту и участился пульс. Даже монах понял бы, что означает ее взгляд, а я не был монахом.
– Что с вами? – пробормотал Уоллер, зашнуровывая мне перчатки. – У вас такой вид, словно вы уже пропустили удар.
– Наверное, – ответил я и улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ – той интимной, многообещающей улыбкой, которая сразу попала по назначению.
Я стал смотреть, с кем она: какой-то субъект, богато выглядящий, в дорогом летнем полосатом костюме. Он был достаточно красив – темные вьющиеся волосы, оливковая кожа, правильные черты лица, но впечатление портил и узкий, тонкий рот, и злобное, порочное выражение глаз.
– Выходите, – сказал Уоллер и рывком поставил меня на ноги. – Рефери уже ждет. Что с вами такое?
Рефери действительно ждал, ждал и Кид. Я подошел к ним.
– Не бойся, парнишка, – фыркнул Кид. – Не надо прятаться. Я не собираюсь бить тебя прямо сейчас.
– Все, ребята, – резко сказал рефери, – шутки в сторону, и давайте займемся делом. Слушайте меня…
Он начал старую песню, которую я столько раз уже слышал. Пока он говорил, я спрашивал себя, почему она на меня так смотрела. Не могу похвастаться, что знаю о женщинах все, но я сразу понял, что такая улыбка означает открытый призыв к многообещающему знакомству.
– Ну вот, ребята, – сказал рефери, произнеся все, что положено, – расходитесь и начинайте.
– Парень, ты догадаешься, что бой начался, когда в первый раз упадешь, – сказал Кид, хлопнув меня по спине.
«Да и ты тоже», – подумал я, возвращаясь в свой угол.
Уоллер снял с меня халат, и я обернулся, чтобы бросить на нее последний взгляд.
Она подалась вперед, глаза ее сверкали.
– Сотри-ка паршивую улыбку с его лица! – крикнула она мне. – Давно пора это сделать.
Мужчина рядом с ней положил ладонь ей на плечо, но она нетерпеливо отмахнулась:
– Удачи тебе…
– Спасибо, – ответил я.
Разозленный Уоллер встал между нами.
– Пора подумать о деле, – сказал он, когда ударили в колокол.
Кид резво выскочил, он держал голову склоненной к левому плечу, а на лице его играла самодовольная улыбочка. Начал он с короткого удара левой, отскочил и тут же добавил правой, тоже коротко. Я двигался вокруг Кида, дожидаясь, когда он откроется. Мне хотелось припечатать его так, чтобы он слегка притормозил. Я видел, что двигается он быстрее, чем я.
Кид достал меня слева в челюсть – но так, несильно. Я ответил серией по корпусу. Его левая опять устремилась к моему лицу, но я поднырнул и снова ответил по корпусу. Кид подобрался ближе и начал молотить меня по ребрам, но я связал его, и рефери пришлось нас растаскивать. Я хорошо приложил левую к его скуле, когда мы расходились, и ему это не понравилось. Он быстро отошел, пыхтя, потом снова приблизился, работая обеими руками. Я отражал и отводил все его удары, а потом шагнул вперед и врезал ему так, что он упал на четвереньки.
Толпа обезумела. Никто не ожидал нокдауна на второй минуте боя, и все вскочили на ноги, крича, чтобы я не останавливался и лупил Кида.
Я отошел в нейтральный угол, а рефери начал отсчет. Я был немного встревожен. Я вовсе не хотел бить Кида так сильно. Он оставался на четвереньках, мутными глазами глядя на руку рефери. Но на счет «семь» он все же поднялся и сразу попятился. Я двинулся за ним, доставая его справа и слева, но вполсилы, не желая нанести ему серьезного вреда, просто для того, чтобы зрителям было на что посмотреть. Публика довольно галдела. То и дело я наносил удары открытой перчаткой, а звук получался такой, словно я убиваю соперника.
Наконец в голове у Кида прояснилось, и он начал отбиваться. Кид был сбит с толку и напуган. Я это сразу заметил по тому, какие удары он наносил. Все, о чем Кид сейчас думал, – это как бы держаться подальше от моей правой. Одну порцию он получил, и больше ему не хотелось.
Раунд кончился тем, что мы, сцепившись, били один другого по ребрам. В ближнем бою Кид был неплох, и я получил пару чувствительных ударов.
Звякнул колокол, и я вернулся в свой угол. Уоллер начал хлопотать надо мной, а я глянул в ее сторону.
Она смотрела на меня и уже не улыбалась – взгляд был сердитым, а рот твердо сжат. Я понял, в чем дело. Ее не обманули удары открытой перчаткой, которыми я провел толпу. Уоллер брызнул мне в лицо холодной водой. Он уже понял, кто отвлекает мое внимание, и встал так, чтобы загородить девушку от меня.
Когда Уоллер промокал мне лицо полотенцем, подошел Брант.
– Что ты затеял? – прошептал он, задыхаясь. Его лицо было белым и напряженным. – Зачем ты его так ударил?
– А что такого? Он же вышел драться, разве нет?
– Петелли сказал…
– К черту Петелли!
Колокол возвестил начало второго раунда, и я вышел из своего угла. Кид тоже вышел – осторожно, на его лице было задумчивое выражение. Он работал левой, пытаясь удержать меня на расстоянии, но у меня руки были длиннее. Я ударил его по лицу, шагнул вперед и добавил в ухо. Он ответил, достав меня и правой, и левой – довольно сильно, и несколько секунд мы обменивались ударами по корпусу под одобрительный рев толпы. Первым сдал Кид. Он двинулся в сторону, а я тут же достал его хуком под правый глаз. Кид начал ругаться, а я все не отставал, доставая его по лицу то правой, то левой. Он прикрывался, пытаясь защитить подбитый глаз. Я подобрался ближе и ударил его по корпусу. Наверное, тут его осенило, что легкой победы ему не одержать, и он разошелся.
