Джорджетт Хейер - Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! (сборник)
– Вряд ли я могу сообщить что-либо полезное, – с печальным видом изрек он.
– В таком случае не станем отнимать у вас время, – сказал Ханнасайд, поднимаясь с места.
Рэндол взял стоявший на столе колокольчик и, когда на зов пришел Бенсон, попросил апатичным тоном проводить гостей.
– Слишком уж гладко говорит, шеф, – отметил сержант Хемингуэй, спускаясь по лестнице вместе с суперинтендантом.
– Да уж, больно складно получается, – проворчал Ханнасайд.
– И алиби имеется на все случаи, – не унимался сержант. – Но как-то не слишком убедительно. Похоже, он страшно обрадовался кончине дядюшки. Попробуй найди зацепку! Да, придется попотеть!
– Вряд ли нам удастся найти что-то подозрительное. Проверь его показания, а я встречусь с мистером Каррингтоном.
– Единственный приятный момент за долгий неудачный день, если можно так выразиться. Интересная получается вещь, стоило упомянуть дело Верекера, и тут же всплывает Каррингтон. Любопытно, разводит ли по-прежнему мисс Верекер бультерьеров? Правда, за это время она успела стать миссис Каррингтон.
– Непременно спрошу, – пообещал Ханнасайд.
– Можете также выяснить судьбу младшего Верекера. Как он, еще не повесился?
Мистер Джайлс Каррингтон не заставил Ханнасайда долго ждать. Суперинтенданта проводили в кабинет, и хозяин, встав из-за заваленного бумагами стола, с улыбкой протянул ему руку:
– Вот уж действительно приятный сюрприз! Как поживаете, Ханнасайд? Присаживайтесь.
Тот пожал Каррингтону руку и, усевшись в кресло, закурил.
– А у вас как дела, мистер Каррингтон? Как миссис Каррингтон?
– Благодарю, мы оба здоровы и счастливы.
– А что мистер Верекер? Сержант Хемингуэй – помните такого? – живо интересуется его судьбой. Его карикатуры на полицейских до сих пор вызывают немалое раздражение!
– Как только дело закрыли, он уехал за границу, и я с радостью сообщаю о намечающейся свадьбе, которая состоится совсем скоро.
– С мисс Риверс, да? Чудесная новость. Передайте ему мои поздравления и наилучшие пожелания.
– С удовольствием это сделаю. Если заглянете к нам вечерком, можете поздравить его лично. В данный момент он живет у нас.
– С радостью, – улыбнулся Ханнасайд. – Только, боюсь, мое появление вызовет мучительные воспоминания. Вы согласны?
– Ну, реакцию Кеннета нельзя предугадать, – признался Джайлс. – Возможно, у него не возникнет никаких неприятных ассоциаций. – Он устремил на суперинтенданта испытывающий взгляд. – Кстати, Ханнасайд, что привело вас ко мне? Дело или просто захотелось повидать старого приятеля?
– И то и другое, – честно признался суперинтендант. – Работа с вами приносила огромное удовольствие, помните?
– Приятно слышать, но только номер не пройдет. Мне ничего не известно о покойном Грегори Мэтьюсе.
В глазах суперинтенданта загорелись искорки.
– Ладно-ладно, мистер Каррингтон, не будем играть в Шерлока Холмса! Разумеется, я пришел по делу Мэтьюса.
– Его действительно отравили?
– Да, никотином. Хотелось бы взглянуть на его бумаги.
– Хорошо. Завтра вас устроит?
Ханнасайд кивнул.
– Не можем найти ни одной зацепки. Пять дней бьемся с убийством Грегори Мэтьюса, а родственники водят меня за нос! Мистер Каррингтон, расскажите все, что знаете о Мэтьюсе.
– Мои знания весьма скудны. Он был нашим клиентом в течение пяти лет. Его делами занимался Дибби Брайант, а после его смерти он пришел к нам. Полагаю, Мэтьюс не поладил с младшим Брайантом. А нас он не слишком беспокоил. Так, незначительные поручения.
– Известно, каким образом он заработал деньги?
– Вроде был игроком на бирже. У него есть офис в Сити, и полагаю, он проделывал операции с акциями и облигациями. Начал карьеру в брокерской конторе, и ему сопутствовало везение.
– Мы заглянем к нему в офис. А известно вам что-нибудь о других членах семьи?
– Могу говорить лишь о том, что видел в доме Мэтьюсов во время оглашения завещания.
– Не слишком-то вы помогли следствию, – посетовал Ханнасайд. – А что вы думаете о Рэндоле Мэтьюсе?
Джайлс в задумчивости стряхнул пепел с сигареты.
– Ну, поскольку вы спросили… Не могу сказать, что этот молодой человек мне симпатичен.
– И мне тоже. Что о нем известно?
Мистер Каррингтон покачал головой:
– Что сказать? Он ведет светский образ жизни, а я с такими людьми не общаюсь. А вас он заинтересовал?
– Меня интересует каждый, кто имеет отношение к этому делу. Хемингуэй говорит, что тут все покрыто мраком. И потом этот проклятый никотин. Может, покойный его проглотил, а может, и нет. С тыльной стороны левой руки обнаружили глубокую царапину.
– Прямо-таки интриги в духе Борджиа! – недоверчиво фыркнул Каррингтон.
– Похоже на то, верно? Однако один из наших экспертов полагает, что яд мог попасть в организм именно этим путем. Вечером накануне смерти последней, кто видел Грегори Мэтьюса, была его сестра Харриет. Но она в этом не призналась. Можно предположить, что именно она поранила брату руку.
– Маникюрными ножницами? – усмехнулся Джайлс. – Продолжайте, приятно наблюдать, как в вас просыпаются романтические чувства.
– Понимаю, что это кажется нелепым, только мне не до шуток, мистер Каррингтон. Предположим, она случайно нанесла рану, а потом промыла лосьоном, в который добавила яд?
– Харриет Мэтьюс – это эксцентричная дама, помешанная на экономии?
– Да.
– Почему из всех подозреваемых вы выбрали именно ее? Странно! У нее не хватило бы ни ума, ни соответствующих знаний.
– Эксцентричные говорливые дамы не всегда так невинны, как кажется на первый взгляд, мистер Каррингтон. Нет, я не думаю, что это она совершила убийство. Но беда в том, что у меня вообще нет оснований заподозрить кого-либо. Если рассуждать логически, наиболее вероятным кандидатом является наследник. Рэндол живет на широкую ногу, возможно, не по средствам и, если не ошибаюсь, много играет на скачках. Умный парень и очень хладнокровный. Кроме того, он представил нам стопроцентное алиби, к которому невозможно придраться. У меня ничего нет против него. Утверждает, что о дядиной смерти узнал от вас. Как Рэндол воспринял это известие?
Джайлс на мгновение задумался.
– Видите ли, мы разговаривали по телефону, и Рэндол, по-моему, был спокоен. Я только сказал, что мистер Мэтьюс умер, и возникли некоторые подозрения относительно причины смерти, а потому будет произведено вскрытие. – Джайлс снова замолчал. – Эта новость явно вызвала у Рэндола раздражение, что вполне естественно. Кому понравится скандал, затрагивающий честь семьи?
– И что он сказал?
– Точно не помню. Что-то о некомпетентности врачей, и что ему необходимо со мной встретиться.
– И он приехал к вам в тот же день, верно? А в котором часу?
– Около часа дня. Рэндол прекрасно владел собой и хотел договориться относительно оглашения завещания и обсудить ряд других вопросов.
– Думаю, он знал, что является наследником, да?
– Безусловно! Ведь мы с ним являемся душеприказчиками.
– Скажите, он выражал озабоченность по поводу происшествия в Гринли-Хит? Хотел выяснить подробности?
– Скажу так: Рэндол проявил вполне уместное в подобных случаях любопытство, но не более. И только поинтересовался, кому в голову пришла дурацкая мысль заявить об убийстве и устроить весь этот кошмар. Но поскольку я и сам не знал, то…
– А откуда Рэндолу стало известно о возникших подозрениях? Разве не вы его просветили?
– Нет, не я. Только когда идет речь о вскрытии трупа, естественно, приходит в голову мысль об убийстве, верно? Думаю, Рэндол, как и я, догадался, что дядю могли отравить. Мне показалось, он не придает особого значения этим слухам. Только выразил уверенность, что все члены его семейства вели себя в характерной для каждого манере и что он не может не поддаться соблазну и посмотреть, как они выставляют себя дураками. Полагаю, сегодня днем он отправился в Гринли-Хит.
– Не сомневаюсь, – согласился Ханнасайд. – Вполне понятное желание. А если учесть, что в «Тополях» могли остаться улики, которые надо срочно уничтожить, намерения Рэндола становятся еще более ясными.
– Э, друг мой, да вы, оказывается, брюзга! Что-то прежде за вами не замечалось.
– Ах, мистер Каррингтон, тут и святой начнет сквернословить! Представьте себе: человека отравили вечером четырнадцатого мая, лечащий врач считает, что смерть произошла по естественным причинам, и готов подписать соответствующий документ. И вдруг один из членов семьи возражает против такого заключения и требует произвести вскрытие. Хирург тоже ничего не обнаруживает и согласен с лечащим врачом, но органы посылают в министерство внутренних дел, как того требуют правила. Никто в Гринли-Хит не воспринимает эти действия всерьез, и ни о каких официальных мерах нет и речи. И вот вам результат! Проходит пять дней, в течение которых все заинтересованные в деле не только прекрасно знали, что ведется расследование, но имели достаточно времени, чтобы избавиться от всех улик, которые могли остаться на месте преступления. В комнате покойного чистота и порядок, флакон с укрепляющим средством предусмотрительно разбит и осколки исчезли.
