Тесс Герритсен - Жатва
– Эбби, плывите, не останавливайтесь! – настаивал Кацка. – Нужно добраться до соседнего пирса!
Эбби оглянулась на корабль. Судовые прожектора расширяли радиус поисков. Пятно света двигалось к ним. Эбби снова нырнула.
Когда они с Кацкой достигли соседнего пирса, Эбби едва шевелила руками и ногами. Она ползла по камням, скользким от водорослей и нефтяной пленки. Какая-то морская тварь успела впиться ей в коленку. Эбби было все равно. Она едва присела на корточки, как ее начало выворачивать.
Кацка взял ее за руку, пытаясь успокоить. Эбби трясло от измождения. Если бы не его рука, она бы просто рухнула и замерла среди этих липких камней.
Наконец ее желудок вытряхнул из себя все содержимое. Эбби с трудом подняла голову.
– Вам получше? – шепотом спросил Кацка.
– Замерзаю.
– Тогда идемте поищем местечко потеплее.
Кацка задрал голову, оглядывая нависший над ними пирс.
– Думаю, мы сумеем забраться по камням. Идемте.
Они карабкались вверх, скользя и спотыкаясь на замшелых, покрытых водорослями камнях. Кацка выбрался первым, затем протянул Эбби руку. Стоять во весь рост было опасно. Они пригнулись к бетонной плите.
Луч прожектора прорезал туман и полоснул прямо по ним. За спиной Эбби звякнула пуля. Опять рикошет.
– Бежим! – крикнул Кацка.
Они бросились к концу пирса. Прожектор охотился за ними, вычерчивая зигзаги. Пирс кончился. Ноги сами несли их к контейнерному терминалу. Пули так и сыпались, чиркая по гравию. Впереди был спасительный лабиринт контейнеров. Вот и первый ряд. Теперь пули ударялись в металл. Потом стрельба прекратилась.
Эбби больше не могла бежать. Ей не хватало воздуха. Она безмерно устала от плавания в ледяной воде. Она ослабла после рвоты. Неудивительно, что ее трясло, она спотыкалась на каждом шагу.
Голоса приближались. Кажется, преследователи двигались с двух сторон.
Кацка схватил ее за руку и потащил вглубь контейнерного лабиринта. Достигнув конца ряда, они повернули налево и побежали дальше. Потом застыли на месте.
В дальнем конце ряда мелькнул свет.
«Они подстерегают нас впереди!»
Кацка дал крюк вправо, свернув в другой ряд. Контейнеры высились с обеих сторон, будто стены пропасти. Голоса преследователей снова заставили их скорректировать курс. Эбби потеряла счет поворотам. Возможно, Кацка водил ее кругами, но контейнеры были похожи, и это мешало ей ориентироваться.
А впереди снова заметался луч фонаря.
Эбби с Кацкой остановились, повернулись и стали отходить назад. Но там их тоже поджидал свет.
«Нас окружили».
В панике она попятилась, ухватилась за контейнерную стенку и вдруг обнаружила щель между контейнерами. Узкую, куда едва можно было протиснуться.
Луч фонаря приближался.
Схватив Кацку за руку, Эбби потащила его в расщелину. Дальше, еще дальше. Они извивались, как червяки, сплевывая паутину. Потом Эбби ткнулась в стенку. Дальше был тупик. Они застряли в пространстве, которое было ýже гроба.
Люди с корабля их настигали. Шаги по гравию становились все громче.
Кацка сжал ее трясущиеся руки, но унять ее страх не мог. Сердце Эбби грозило выпрыгнуть наружу. Шаги все приближались.
И голоса. Первый голос окликал напарника. Тот ему отвечал. На каком же языке они говорят? А может, она не понимает слов из-за крови, стучащей в висках?
Свет фонариков метался в опасной близости от расщелины. Преследователи стояли рядом и переговаривались. А ведь им было достаточно посветить лучом в подозрительную щель – и вот она, добыча. Кто-то из двоих поддел ногой камешек. Тот пролетел, ударившись в стенку контейнера.
Эбби закрыла глаза. Ей было страшно смотреть. Не хотелось видеть момент собственного обнаружения. Еще несколько секунд, и игра кончится. Кацка крепко держал ее руку. От напряжения у Эбби затекло все тело. Дыхание сделалось частным и поверхностным. В их укрытие полетел второй камешек.
Потом шаги стали удаляться.
Эбби не осмеливалась шевельнуться. Возможно, она утратила способность двигаться. В мозгу появилась абсурдная мысль: «Через несколько лет кто-нибудь найдет мой скелет, скованный ужасом».
Первым шевельнулся Кацка. Он приблизился к выходу из щели и уже собрался высунуть голову, когда неподалеку чиркнули спичкой. Огонек вспыхнул и погас. Кацка снова замер. Из темноты потянуло сигаретным дымом.
Потом послышался голос. Негромкий, поскольку кричали издалека. Курильщик что-то буркнул в ответ и стал удаляться.
Кацка застыл, как изваяние.
Они с Эбби оба превратились в статуи, держащиеся за руки. Никто не решался говорить даже самым тихим шепотом. Еще дважды их преследователи проходили мимо и шли дальше.
Потом вдали что-то загрохотало, словно на Бостон надвигалась гроза. Через некоторое время грохот стих.
Еще долго Эбби и Кацка вслушивались в пространство, но больше ничего не слышали.
Никто из них не знал, сколько времени они провели в своем тесном укрытии. Явно не один час. Потом они осторожно выползли, обогнули ряды контейнеров, приблизились к пирсу. Тишина вокруг действовала на нервы. Туман рассеялся. В небе, белесом от городских огней, перемигивались звезды.
Соседний пирс был пуст. Ни людей, ни огней, ни даже странного свечения в иллюминаторе. Только силуэт пирса. Бетонная полоса, окаймленная черной водой, на которой плясали лунные блики.
Сухогруз ушел.
22
Линия на экране кардиомонитора напоминала пляску смерти. Аккомпанементом служили пронзительные взвизгивания сигнала.
– Мистер Восс, пожалуйста, – попросила медсестра, схватив Виктора за руку и пытаясь оттащить его от постели Нины. – Врачам нужно работать.
– Я отсюда не уйду.
– Мистер Восс, пока вы здесь, они не могут начать.
Виктор резко отбросил ее руку. Женщина поморщилась, как от удара. Он стоял, до белизны костяшек вцепившись в спинку больничной койки.
– Отойти! – послышался властный голос. – Всем отойти!
– Мистер Восс! – Доктору Арчеру пришлось кричать, перекрывая общий гам. – Нам необходимо провести вашей жене электрошоковую стимуляцию сердца. Отойдите от постели и не задерживайте нас.
Виктор разжал пальцы. Отошел.
Тело Нины вздрогнуло и дернулось от мощного электрического разряда. Такая маленькая и хрупкая. Как они смеют издеваться над нею? Зрелище разъярило Восса. Он шагнул вперед, готовый отшвырнуть пластины электродов. Но не схватил, а замер, глядя на экран кардиомонитора.
Зубчатая линия сменилась прямой с ритмичными пиками. Кто-то облегченно вздохнул. Виктор шумно выдохнул весь воздух, что удерживал в легких.
– Систолическое давление – шестьдесят… Уже шестьдесят пять.
– Ритм стабилизировался.
– Систолическое давление повысилось до семидесяти пяти.
– Хорошо, отключайте внутривенную подачу.
– Пациентка двигает рукой. Может, временно зафиксировать ей руку?
Растолкав медсестер, Виктор подошел к постели жены. Никто не пытался его удержать. Он поднес руку Нины к губам. Ее кожа была соленой от его слез.
«Останься со мной. Прошу и умоляю: останься со мной».
Его окликнули. Как ему показалось, откуда-то издалека. Обернувшись, Виктор увидел доктора Арчера.
– Мы можем ненадолго выйти? – спросил он.
Виктор покачал головой.
– Сейчас состояние вашей жены не внушает опасений, – сказал Арчер. – Она под постоянным наблюдением. Давайте выйдем из отсека. Мне нужно с вами поговорить. Безотлагательно.
Наконец Виктор согласился. Он осторожно уложил руку Нины на одеяло и вслед за Арчером покинул отсек.
Они нашли тихий уголок. Как всегда по вечерам, свет в отделении был притушен. Над столом дежурной медсестры горели зеленые экраны мониторов. Сама она сидела тихо и неподвижно.
– Пересадку придется отложить, – сказал Арчер. – Возникла проблема с донорским сердцем.
– Как это понимать?
– Сегодня не было возможности провести изъятие сердца. Мы перенесем операцию на завтра.
Виктор оглянулся на смотровое окно отсека. Нина просыпается. Он должен быть рядом с нею.
– Завтра не должно быть никаких сбоев, – сказал Виктор.
– Их и не будет.
– Это я от вас уже слышал. После первой пересадки.
– К сожалению, мы не всегда можем справиться с отторжением пересаженного органа. Вопреки всем нашим усилиям, такое иногда случается.
– Где гарантия, что это не случится снова? Со вторым сердцем?
– Давать гарантии не возьмусь. Но при нынешнем состоянии миссис Восс у нас нет альтернативы. Лечение циклоспорином не дало результатов. Организм вашей жены воспротивился такому мощному препарату, как ортоклон ОКТ-3. Анафилактическая реакция. Нам не остается ничего иного, кроме новой пересадки сердца.
– Вы сделаете ее завтра?
Арчер кивнул:
– Мы позаботимся, чтобы ее сделали завтра.
Виктор вернулся к постели жены. Нина еще не полностью пришла в сознание. Он часто смотрел на нее спящую. В первые годы их совместной жизни просто любовался. Потом стал подмечать изменения в ее лице. Морщинки в уголках рта. Начинающий провисать подбородок. Новые седые нити в волосах. Каждая перемена вызывала в нем скорбные чувства, напоминая о краткости их совместного путешествия по холодной, одинокой вечности.
