Тесс Герритсен - Смертницы
– Все в порядке? – спросил он.
– Электрошок не произвел на меня впечатления. А так я… – Она осеклась, узнав человека, который вышел из лифта следом за Габриэлем. Его лицо совсем недавно промелькнуло на видеопленке с места преступления.
Джон Барсанти кивнул ей.
– Детектив Риццоли.
Джейн посмотрела на мужа:
– А ты знаешь, что происходит?
– Давайте присядем, – предложила Глассер. – Пора прояснить ситуацию.
Джейн устало опустилась на диван рядом с Габриэлем. Все молчали, пока Глассер разливала кофе и передавала чашки по кругу. После тех испытаний, которым их сегодня подвергли, это был запоздалый жест гостеприимства, и Джейн совсем не хотелось сдаваться, разменивая свою праведную злость на улыбку и чашку кофе. Она молча поставила свою чашку на стол, словно отвергая попытки примирения.
– Мы имеем право задавать вопросы? – спросила Джейн. – Или это будет односторонний допрос?
– Боюсь, мы не сможем ответить на все ваши вопросы. Существует тайна следствия, – сказала Глассер. – На вас, конечно, это не распространяется. Мы провели проверку ваших досье. И вы, детектив, и агент Дин хорошо зарекомендовали себя.
– И тем не менее вы нам не доверяете.
Глассер смерила ее стальным взглядом:
– Мы не можем себе позволить доверять кому бы то ни было. Тем более в таком щепетильном деле. Мы с агентом Барсанти приложили максимум усилий к тому, чтобы сохранить в тайне нашу работу, но каждый наш шаг отслеживался. Компьютеры кто-то потихоньку взламывал, было вторжение и в мой офис, я также не уверена, что мой телефон не поставлен на прослушку. Кто-то явно в курсе нашего расследования. – Она отставила свою чашку. – И теперь мне необходимо знать, что вы здесь делаете и почему оказались в том доме.
– Вероятно, по той же причине, по которой вы держите его под наблюдением.
– Вы знаете, что там произошло.
– Да, мы просмотрели файлы детектива Уордлоу.
– Вы проделали такой долгий путь. Что вас так интересует в этом деле?
– Почему бы вам для начала не ответить на наш вопрос? – возразила Джейн. – Чем вызван интерес Департамента юстиции к смерти пяти проституток?
Глассер молчала, ее лицо оставалось непроницаемым. Она спокойно отхлебнула кофе, как будто и не слышала адресованного ей вопроса. Джейн не могла не восхититься выдержкой этой женщины. Было совершенно ясно, что здесь всем заправляет именно Глассер.
– Вам известно, что личности жертв так и не были установлены? – сказала Глассер.
– Да.
– Мы полагаем, что они нелегальные иммигрантки. И пытаемся выяснить, каким образом они проникли на территорию нашей страны. Кто привез их и каким образом они пересекали нашу границу.
– И вы хотите сказать, что все это имеет отношение к национальной безопасности? – Джейн не удержалась от скептицизма.
– Это только часть проблемы. Считается, что после одиннадцатого сентября мы усилили охрану наших границ и перекрыли каналы нелегальной иммиграции. Но это не так. Незаконные передвижения из Мексики в США до сих пор существуют. У нас есть огромные неконтролируемые участки побережья. Канадская граница, которая едва патрулируется. И проводники знают все лазейки, все наши слабые места. Доставить в страну девочек совсем несложно. И как только они оказываются в стране, их сразу же заставляют работать. – Глассер поставила на стол чашку с кофе. Ее глаза сверкнули, словно полированный эбонит. – Вам известно, сколько нелегалов трудится в секс-индустрии нашей страны? Нашей так называемой цивилизованной страны? Порядка пятидесяти тысяч. Речь не о проститутках. Я говорю о тех рабынях, которых заставляют обслуживать клиентов против их воли. О тысячах девушек, которых привозят в Соединенные Штаты, где они попросту исчезают. Они становятся невидимками. И это притом что они находятся среди нас в больших городах и маленьких поселках. Запертые в борделях или частных квартирах. Мало кто вообще знает об их существовании.
Джейн вспомнила решетки на окнах, дом в Эшбурне, изолированный от всех. Неудивительно, что у нее возникла ассоциация с тюрьмой; он и был тюрьмой.
– Эти девушки слишком запуганы, чтобы сотрудничать с властями. Если они и решатся на это, последствия для них будут ужасными. Даже если им удается бежать и вернуться на родину, их все равно выслеживают. Хозяевам выгоднее убить их, нежели оставить на свободе. – Она замолчала. – Вы читали протокол вскрытия пятой жертвы. Той, что постарше.
Джейн сглотнула.
– Да.
– То, что с ней сделали, имеет совершенно четкий подтекст: «Вот что тебя ждет, если пойдешь наперекор нам». Мы не знаем, чем она их так разозлила, какую грань перешла. Может, прикарманила деньги, которые ей не принадлежали. Может, промышляла бизнесом на стороне. Ясно, что она была содержательницей притона, обладала определенной властью, но это ее не спасло. В чем бы ни заключалась ее ошибка, она за нее заплатила. И вместе с ней и ее подопечные.
– Выходит, ваше расследование вовсе не связано с терроризмом, – заметил Габриэль.
– При чем здесь терроризм? – удивился Барсанти.
– Нелегальные мигранты из Восточной Европы. Вероятность чеченского следа.
– Эти женщины были доставлены в страну исключительно с коммерческой целью, других причин нет.
Глассер нахмурилась, взглянув на Габриэля:
– Кто вам сказал про терроризм?
– Сенатор Конвей. И заместитель директора Национального совета по разведке.
– Дэвид Силвер?
– Он прилетел в Бостон, когда произошел захват заложников. В тот момент считалось, что существует угроза чеченского терроризма.
Глассер фыркнула:
– Дэвид Силвер помешался на террористах, агент Дин. Они ему на каждом углу мерещатся.
– Он сказал, что этим делом озабочены на самом верху. Поэтому его и прислал директор Уинн.
– Ну, за это им и деньги платят. Надо же как-то оправдывать свое существование. Их послушать, так во всем всегда виноват терроризм.
– Сенатор Конвей тоже выражал обеспокоенность по этому поводу.
– Вы доверяете сенатору?
– А не должен?
– Вы ведь работали с сенатором Конвеем, так ведь? – уточнил Барсанти.
– Сенатор Конвей является членом комитета по разведке. Мы неоднократно встречались, когда я работал в Боснии. Занимался расследованием военных преступлений.
– Но насколько хорошо вы его знаете, агент Дин?
– Вы хотите сказать, что недостаточно хорошо?
– Он заседает в сенате вот уже третий срок, – заметила Глассер. – Чтобы продержаться так долго, нужно уметь договариваться, идти на компромисс. Мы лишь хотим предупредить вас, чтобы вы были осторожнее с теми, кому доверяете. Мы давно усвоили этот урок.
– Выходит, в этом деле вас беспокоит вовсе не терроризм, – сказала Джейн.
– Меня беспокоят пятьдесят тысяч исчезнувших женщин. Речь идет о рабстве на территории нашей страны. О людях, униженных и оскорбленных теми, кому важнее всего трахаться. – Она запнулась, а потом глубоко вздохнула. – Вот в чем дело, – тихо добавила она.
– Похоже, вы объявили им священную войну.
Глассер кивнула:
– Вот уже четыре года я занимаюсь этой проблемой.
– Тогда почему вы не спасли тех женщин в Эшбурне? Вы ведь должны были знать, что происходит в том доме.
Глассер не ответила, да в этом и не было необходимости. Горестное выражение ее лица подтвердило то, о чем Риццоли уже догадалась.
Джейн перевела взгляд на Барсанти.
– Вот почему вы так скоро появились на месте преступления. Практически одновременно с полицией. Вы уже знали, что там происходило. Должны были знать.
– Мы получили наводку всего за несколько дней до трагедии, – объяснил Барсанти.
– И не вмешались сразу же? Не попытались спасти этих женщин?
– К тому времени мы еще не установили прослушивающие устройства. И у нас не было возможности следить за тем, что там происходит.
– Но вы ведь знали, что там бордель. Что девушки находятся в заточении.
– На кону стояло гораздо больше, чем вы себе представляете, – вмешалась Глассер. – Речь шла не только о пяти женщинах. Мы должны были обеспечить секретность более масштабного расследования. Если бы мы вступили в игру раньше времени, о секретности можно было бы забыть.
– И вот теперь пять женщин мертвы.
– Думаете, я этого не знаю? – Исполненная страдания реплика Глассер поразила присутствующих. Она резко встала с кресла, подошла к окну и взглянула на огни города. – Знаете, что Америка ни в коем случае не должна была продавать в Россию? Всего одну вещь – но как бы я хотела, чтобы она там никогда не оказалась. Я говорю о фильме «Красотка». Ну, знаете, с Джулией Робертс. Проститутка в роли Золушки. В России этот фильм просто обожают. Девушки смотрят его и думают: «Вот поеду в Америку и встречу Ричарда Гира. Он женится на мне, и я буду жить с ним богато и счастливо». Пусть даже девушка подозревает подвох и сомневается в том, что в Штатах ее ждет легальная работа, она все равно надеется: «Вот обслужу нескольких клиентов, а потом объявится Ричард Гир и спасет меня». И вот она садится в самолет и летит в Мехико. Оттуда пароходом добирается до Сан-Диего. Или же здешние дельцы переправляют ее на машине через границу. Если она блондинка и говорит по-английски, это вообще не проблема. Иногда ее ведут через границу пешком. Она думает, что скоро заживет жизнью Красотки. Но вместо этого ее покупают и продают как кусок мяса. – Глассер обернулась и посмотрела на Джейн. – Вы знаете, сколько может заработать сутенер на красивой девушке?
