Майкл Иннес - Смерть в апартаментах ректора
Мистер Готт легко поднялся навстречу хозяину. И ничего не сказал. Однако он посмотрел на Эплби с некой эксцентричной, притягательной фамильярностью, свойственной очень немногим, тем, кто может себя так вести без малейшего намека на грубость или дерзость. В его случае она почти что завораживала.
Эплби не видел никакой причины менять предложенные правила игры. Не говоря ни слова, он уселся по другую сторону камина и набил трубку. Когда он заговорил, его первая реплика выглядела тщательно обдуманной, дабы соответствовать несколько странным обстоятельствам встречи.
– Так, значит, – произнес он, – вы библиограф?
Готт набивал свою трубку и лишь усмехнулся в ответ.
– Вы – профессиональный библиограф, – назидательно продолжал Эплби, – что столь же хорошо, как и быть сыщиком. Вы с научной точки зрения рассматриваете содержание книг и способны с помощью сложных сопоставлений мельчайших свидетельств обнаружить подлог, присвоение, плагиат, руку того или иного субъекта в тексте, вставку здесь, искажение там. И все это через сто лет. Например, с помощью чисто детективной методики вы открыли в пьесах Шекспира одну особенность: их автор никогда не переставал учиться…
Эплби сделал паузу, чтобы раскурить трубку.
– И эту методику или, по крайней мере, способ ее разработки вы применили (как мне сказали) к сфере преступлений. Книги Пентрейта являются лучшими в своем жанре: в них сочетаются резвая фантазия и логическая обоснованность и мотивация. Полагаю, что с профессиональной точки зрения вас должно весьма заинтересовать фантастичное и мотивированное убийство доктора Амплби, не так ли?
Готт покачал головой:
– Мистер Эплби, вы сами в это не верите. Среди всех печальных головоломок, которые вы разгадываете в этом деле, существует один-два точных факта. И вам известно, что хотя, к моему великому смущению, я и пишу уголовные романы, я не планировал это реальное убийство.
– Но я знаю, что вы что-то планировали.
– Конечно. Однако вспомните «Дон Жуана». «Я ничего не замышлял – всего лишь чуть развлечься». Что вы думаете по этому поводу?
– Я думаю, что опасно искать веселье рядом с убийством. И я считаю, что не пристало делать убийство предметом беспристрастного созерцания. Не пристало входить в воровской притон и просто интересоваться убийством. Возможно, я сентиментален, но в данном случае это еще и нечестно.
Готт внимательно слушал.
– Да, – мрачно произнес он после небольшой паузы, – все это так. Однако мои дела, знаете ли, не имеют к убийству никакого отношения.
Эплби вдруг с жаром произнес:
– Мистер Готт, я нынче целый день посвятил разбору ваших дел, а до этого довольно долго размышлял над ними. И получается, что в этом деле я сталкиваюсь с дефицитом времени.
Однако эти слова лишь слегка вывели Готта из равновесия.
– И как вам понравилась в «Зеленой лошади» горькая настойка, мистер Эплби? Как вам сэр Теодор, а? Полагаю, вы прекрасно поработали и добились неких результатов?
Его смех звучал издевательски, но в то же время дружелюбно. Его слова содержали в себе и признание, и вызов.
– Да, – ответил Эплби, – я добился результатов. Это не составило особого труда.
– Ах вот как! – отозвался Готт. – Не угодно ли изложить вашу версию?
Эти слова он произнес нахально, но с какой-то очаровательной небрежностью, и нельзя было отрицать, что Эплби начал испытывать к нему определенную симпатию.
– Я изложу вам свою версию с первого подозрения до доказательства. Первое подозрение было чисто случайным. Я не очень сильно интересовался чьими-то перемещениями около полуночи во вторник. Мне не следовало бы интересоваться вашими передвижениями. Однако мой скромный коллега, чуть раньше получивший задание проверить вас, в действительности проследил за ними или тем, что ему представилось таковыми, настолько тщательно и внимательно, насколько смог.
В одиннадцать сорок младший проктор находился в «Городском кресте». Сразу после этого он пошел по Стоунгейту. В полночь он был в «Зеленой лошади». По странному стечению обстоятельств другой профессор Святого Антония, мистер Кэмпбелл, заявил, что двигался в том же направлении в тот же поздний час. Этого совпадения оказалось достаточно (боюсь показаться вам ненаучным), чтобы привлечь мое внимание и обратиться к карте. А карта выглядела достаточно убедительно, чтобы сподвигнуть меня на прогулку. А прогулка продемонстрировала мне, почему Кэмпбелл посетил сэра Теодора Пика примерно в то же время, когда младший проктор посетил «Зеленую лошадь».
Эплби умолк. Его гость с легким любопытством смотрел на него сквозь облако табачного дыма.
– Мистер Готт, вы и Кэмпбелл выстраивали себе алиби в ночь убийства Амплби, однако касательно собственно убийства вы выстроили их не на то время. Ваше алиби опоздало на час.
– Странно, – сказал Готт. – Однако не могли бы вы подробнее рассказать, как вы до этого додумались? Мне нравится ход ваших мыслей.
– Когда я вспомнил, – тихо ответил Эплби, – как движется прокторская процессия, все стало совершенно ясно. Проктор и помощники не идут группой, помощники следуют за ним где-то метрах в двадцати. Когда он входит в здание, они остаются снаружи, пока их не вызовут.
– Похоже, церемония вам знакома, – сухо прервал его Готт. – Продолжайте, прошу вас.
– Вы с Кэмпбеллом назначили одиннадцать сорок пять некой точкой отсчета. С одиннадцати пятнадцати до одиннадцати сорока пяти ваши алиби являлись подлинными. То есть каждый из вас находился там, где якобы находился: Кэмпбелл – в клубе, вы – на обходе города. Но в одиннадцать сорок пять вы пошли по Стоунгейту, и в то же время Кэмпбелл появился у входа в «Чиллингворт». Ваши помощники видели его, так уж вышло, что они его узнали, но в этом не было ничего предосудительного. Вы поприветствовали друг друга, и Кэмпбелл сделал вид, что уводит вас обратно в клуб. Ничего странного: во время подобного визита помощники просто подождут на улице. Однако оказавшись в ведущем к клубу проходе между домами, вы сняли свою прокторскую мантию и передали ее Кэмпбеллу. Потом вы просто затаились, пока Кэмпбелл, свернув мантию, прошел через клуб, после чего надел ее на себя и вышел на Стоунгейт через другую дверь, чуть севернее. И вот младший проктор снова зашагал впереди своих помощников. Если бы кто-то узнал его на улице, ему бы и в голову не пришло, что Кэмпбелл не замещает проктора самым банальным образом.
– Читаться будет на одном дыхании, – пробормотал Готт.
– Теперь в «Зеленую лошадь» и к сэру Теодору. Помощники, как обычно, ждут снаружи. Кэмпбелл заходит в таверну и примерно минуту осматривается там, будучи в мантии. Все вроде бы знают, что проктор побывал в «Зеленой лошади». Не так уж это и важно, поскольку это знают помощники. Или думают, что знают. Затем Кэмпбелл снимает мантию, выходит с другого конца двора, и через пару минут установлено, что Кэмпбелл, настоящий Кэмпбелл, в полночь нанес краткий визит сэру Теодору. Два твердых алиби: одно сфабрикованное, другое, так сказать, сфабрикованно-подлинное.
– А отход? – тихо спросил Готт.
– Кэмпбелл снова в «амплуа» проктора показывается в арке двора, делает знак помощникам, разворачивается и идет назад, мимо дома сэра Теодора. Затем помощники идут с ним до Святого Антония. И последнее. С подобных обходов, как вам известно, вы обычно возвращаетесь через турникет на Школьной улице. Но в тот раз вы вернулись в колледж через главные ворота в переулке Святого Эрнульфа, самым банальным образом постучав к привратнику, чтобы он вас впустил… О да, это были действительно вы. Кэмпбелл свернул в переулок со Школьной улицы, и вот вы у порога. Быстрая передача мантии, и Кэмпбелл неспешно отправляется к себе домой. А вы, скажу я вам, доходите до главных ворот, ждете помощников и с самым серьезным видом снимаете шляпу. Они в ответ снимают свои котелки. «Спокойной ночи, мистер Готт!» Вы стучите к привратнику. И опять: «Спокойной ночи, мистер Готт!..» В действительности же с примерно одиннадцати пятидесяти до двенадцати двадцати вы могли делать все, что вам заблагорассудится, и все это время вам создавалось прекрасное алиби. Было довольно печально тратить время (бесплодно, как видите) на черновой хронометраж событий, которые бы столь прекрасно вписались в книгу!
С этими словами Эплби довольно угрожающе посмотрел на знаменитого романиста. Готт задумчиво попыхивал трубкой.
– Весьма хитроумно, – ответил он, – но не чересчур ли экстравагантно? Конечно, вы могли продумать все гораздо лучше, нежели Кэмпбелл и я. А? Пока вы не соберете хоть какие-то свидетельства, это выглядит голословно. Не так ли? Например, найдете кого-то, кто видел меня там, где я не должен был находиться. Или кого-то, кто видел Кэмпбелла в прокторской мантии. А вы подумали о мотиве, лежащем в основе всех этих удивительных трансформаций? Собирались мы убить Амплби в полночь и нам кто-то помешал? Или нас кто-то опередил?
