Кристофер Мур - Дом духов
– После твоего ухода пришел один из членов комитета дома духов. Он вручил матери Бунмы конверт. Внутри лежали четыре новенькие купюры по пятьсот бат.
Винсент уставился на список фирменных блюд, приколотых сверху к меню скрепкой.
– Спасибо, – произнесла она.
Он поднял взгляд.
– За что?
– За то, что не сказал: «Я же тебе говорил».
– Насчет чего?
Кико помолчала, поводила пальцем по ободку своего стакана с водой.
– Насчет Вичая. Я думала, что смогу исправить его. Я была глупа. Я знаю, что он водится с токсикоманами в Патпонге. Мне следовало сказать тебе об этом днем. А я не сказала. И я чувствую себя виноватой, потому что ты пришел туда, так далеко, чтобы спросить меня о нем. А я не смогла решиться признать, что так ошибалась. Особенно после того, как ты помог ему прошлым летом.
– Я не понимаю. Я пришел на полтора часа позже, а ты хочешь передо мною извиниться?
Это вызвало у нее улыбку.
– Ты предпочитаешь наказание?
– Да, это больше в моем стиле. – Он наклонился над столом. – Какое тебе больше понравится?
– Номер девятнадцать в меню. Это ужасно.
Винсент подозвал официанта.
– Двойную порцию номера девятнадцать для меня. А для дамы…
– Мне вареную рыбу и салат, пожалуйста, – сказала Кико, закрывая свое меню и подавая его официанту.
Кальвино поставил на столик бронзовую гирьку.
– Ты никогда не видела, чтобы люди использовали такие в Клонг Той?
Кико взяла ее в руки, покачала на ладони, проверяя на вес и раздумывая.
– До того, как ты ушел сегодня, – она подбирала слова, как человек, который тщательно взвешивает то, что собирается сказать, – я сказала, что мы должны разобраться в этом деле вместе. То, что произошло с Леком, затрагивает общину.
– Это выходит за рамки дела Лека.
– А за рамки общины?
Кико поймала его и знала это.
– Из тебя бы вышел почти приличный адвокат, – произнес Кальвино.
– Тогда – решено, – ответила она, отдавая ему опиумную гирьку.
Винсент взял поддельного бронзового цыпленка почти в тот момент, когда официант принес двойную порцию номера девятнадцать: куриные шарики в жидком соусе цвета воды в клонге.
– Мое наказание? – спросил он, поднимая глаза от меню.
– Решено, не так ли?
– Я лучше работаю один, – сказал он.
– Я тебе не помешаю.
Кико все уже обдумала, понял Кальвино. Вероятно, в состоянии глубокой медитации она перебрала все возможные возражения. Она была настроена решительно. Кроме того, он нуждался в человеке внутри Клонг Той.
– При одном условии, – сказал сыщик, катая куриный шарик вилкой; за ним на подливке оставался след, как после улитки.
Она напряглась, встревоженная этим одним условием.
– Каком?
– Мне не придется это есть.
Кико рассмеялась и покачала головой.
* * *За кофе Кальвино рассказал Кико о встрече с Даенг.
– Я решил понаблюдать за ее домом. Мы закончили трудный разговор о Бене и его астрологе. И у меня есть подозрение, что она позвонит кому-то, кто придет ее утешить. Управляемые типы раскалываются быстрее всего, если на них как следует надавить. Наблюдение требует терпения и удачи. Иногда оно себя оправдывает, но большую часть времени вы впустую тратите время и выходите из себя от ожидания, ничегонеделания и старания быть все время начеку.
– И сегодня вечером ты был начеку? – спросила Кико. Ее защитный барьер был снят, и она начинала расслабляться. Пыталась вспомнить, когда они в последний раз занимались любовью и почему этого не происходило с тех пор.
– Может, да, а может, нет, – ответил Винсент, чувствуя неловкость.
Она нажимала на его кнопки, те, что говорили ему: «Эй, помнишь, как это было здорово, Вини? Ты был там. Ты знал, что происходит. Ты в этом участвовал, поэтому не делай вид, что ты – невинный наблюдатель. Почему это ускользнуло? Ты что-то сказал или не сказал? И почему она заставила тебя снова почувствовать себя отвергнутым?»
– На такой работе никогда не знаешь, что получится, – сказал он, ловя нить разговора, которая тянулась через хаос его мыслей о Кико.
– Все в порядке, – сказала она. – Ты можешь мне довериться, Вини.
Впервые за много месяцев она назвала его по имени. Странно, как долго может человек обходиться без имени, если его звук напоминает ему о тех моментах и вещах, о которых он предпочел бы забыть. Кальвино кивнул и ничего не ответил, опасаясь, что его чувства могут просочиться наружу.
– Кое-кто приехал к ее дому. Точно как ты думал, – сказала Кико.
Он был ей благодарен за это; она позволила ему уйти от огромной пустоты неоконченных отношений между ними.
– Даенг уехала из своего жилого квартала вместе с фарангом в новом черном «Мерседесе», – сказал Винсент. – Я записал номер автомобиля и долго и усиленно соображал, не поехать ли следом за ним на такси. Он резко свернул поперек движения, заставив автобус номер 38, полдюжины тук-туков и несколько автомобилей остановиться, взвизгнув тормозами. Он спешил. Я никак не мог проследить за ним.
– Он мог быть ее клиентом или другом, – сказала Кико.
– Друзья могут быть участниками довольно грязного бизнеса в этом городе. – Кальвино произнес слово «друзья» с иронией.
Он подумал о мчащемся «Мерседесе» с фарангом за рулем. Тайские водители, которые проезжали мимо нищих без рук и ног, с открытыми болячками под горячим полуденным солнцем, не моргнув и глазом, автоматически уступали дорогу водителю новенького «мерса». Особенно тому, кто торопится.
– Ты думаешь, она принимала участие в убийстве Бена?
– Не знаю, что и думать, – пожал плечами сыщик.
Он наблюдал за ее добрым, безмятежным лицом через стол. В глазах Кико не было и намека на гнев. Женщина из Нью-Йорка до сих пор кричала бы во весь голос, требуя объяснений его опоздания на ужин. Кальвино усиленно старался решить, не слишком ли поздно им начать заново. У него было ощущение, что она уже приняла свое решение. Для нее не все было кончено. Может быть, если бы он был честен перед самим собой, то и для него не все было бы кончено. Только сейчас его мысли были заняты убийством Бена и героином, который Вичай оставил в доме духов в общине.
– Ты любишь свою работу, правда? – спросила Кико.
Он испытал небольшое потрясение.
– Это заметно?
– Вини, – произнесла она без усилий, склонив набок голову, как это делают люди, глядя на экспонат в музее. Она не договорила.
– Я думал, ты уйдешь, – сказал Винсент.
– Ты этого хотел?
Он улыбнулся ей и взял чек.
– Ты забыла одну вещь.
– Какую? – с опаской спросила Кико.
– Как в действительности погиб Бунма. Ты сказала, что эта история с падением звучит неправдоподобно.
Она засмеялась и прикрыла рот ладонью.
– Что? – спросил Кальвино. – Я сказал что-то забавное?
– Не в этом дело. Я думала, ты скажешь что-то романтическое. Пратт считает тебя последним из романтиков.
Она говорила о нем с Праттом. Это похоже на правду. Они ходят на одни и те же занятия по рисованию, и Кальвино был единственным связующим их звеном за пределами студии.
– Что еще он тебе сказал?
– Кое-что о Нью-Йорке. Как бандиты триады уничтожили твою юридическую практику. Выставили тебя из бизнеса. Подставили тебя, как говорят в вашей стране. Они нашли присяжную, которая подала жалобу, якобы ты заплатил ей, чтобы она проголосовала за оправдание твоего клиента. Было расследование. Эта присяжная исчезла. Для уголовного дела не хватало доказательств. Но коллегия адвокатов отозвала твою лицензию. Это была та же банда, которая пыталась навредить Пратту. Он сказал, что ты их отпугнул. Только, подобно змеям, они вернулись и набросились на тебя. Это разрушило твой брак, погубило карьеру. Он сказал, что ты никогда не говоришь об этом. И ты никогда не винил его.
Официант положил на стол сдачу.
– Что известно Пратту? – спросил ее Кальвино, когда официант ушел.
– Может быть, немного. Но он сказал, что Винсент Кальвино – один из немногих честных, порядочных людей, которым он доверил бы свою жизнь.
– Проблема Пратта в том, что он раздувает маленькое одолжение в нечто иное. Это была ерунда. Он все преувеличивает, потому что сентиментален.
– Он говорил, что ты так скажешь.
Винсент поднял руки.
– Погоди, погоди минутку. Я начал спрашивать тебя о Бунме, а ты в ответ заговорила о том, что было в Нью-Йорке полжизни назад.
Эти слова погасили улыбку Кико, и лицо ее стало серьезным.
– Я думаю, Бунму убили где-то в другом месте и бросили в Клонг Той. – Она в первый раз не употребила слово «община».
– Я хочу знать, кто бросил там его тело? – спросил Кальвино.
Она подняла одну бровь.
– Мне сказала одна старуха. Она вышла из дома духов. Ей приснился плохой сон. Сначала ей показалось, что она видит призраков. Затем она увидела двух мужчин, которые вытащили тело Бунмы из багажника белого «Форд Кортина». Было около трех часов утра. Номер машины был другой. Я спросила, какой. «Голубой, как небо, – ответила она. – Номер 86». Он показался ей странным, и она хотела использовать его в лотерее.
