Куинн Фосетт - Новые приключения Майкрофта Холмса
– В чем дело?
В дверях возникла внушительная фигура Холмса, до сих пор производившая на меня впечатление.
– Не более получаса назад я получил тревожное сообщение. Боюсь, Викерс снова объявился.
– Викерс? – переспросил я, застыв с фуфайкой в руках. – Я надеялся, что мы о нем больше не услышим. И о Братстве тоже.
– Я тоже надеялся, мой мальчик, – подавленно проговорил Холмс.
По его тону я понял, что новости у него не слишком радостные.
– Что случилось? – спросил я, натягивая фуфайку.
– Вечером я был в театре. Во втором антракте меня вызвали к одному… скажем так, весьма высокопоставленному лицу, которое попросило оценить работу сэра Мармиона Хэйзелтина, и я заверил его, что постараюсь как можно скорее выполнить это задание. Лицо, просившее меня о помощи, надеется, что сэр Мармион нашел более разумный и гуманный способ обращения с душевнобольными и подходит к диагностике душевных недугов с научной точки зрения. Я, разумеется, выполню его поручение.
– Разумеется, – повторил я, про себя сомневаясь, что именно это и привело его ко мне посреди ночи.
– Вскоре после того, как я уехал из дворца, осведомитель из Адмиралтейства прислал мне весточку о том, что сюда для встречи с прибывающими к нам немецкими членами Братства вызван Викерс. – Он вздохнул. – Законных поводов запретить им въезд в страну у нас нет.
– Но почему? – спросил я, возясь с пуговицами сорочки.
– Эти люди не внесены в список персон нон грата, поскольку власти не знают о Братстве – во всяком случае, официально, так чтобы это повлекло за собой какие-либо дипломатические последствия. Было бы величайшей ошибкой признать факт существования Братства, объявив его членов нежелательными лицами. Плохо, что эта организация вообще возникла, но будет во стократ хуже, если допустить ее в правовое поле, упомянув в официальных документах. – Он откашлялся, явно волнуясь. – Проблема в том, что они очень хитры, и это ставит меня в крайне затруднительное положение, в чем, думается мне, и состоит их цель.
Он опустился на мой единственный стул, стоявший в эркере, и выглянул на улицу.
– Я долго ломал голову, сочиняя удобные предлоги для того, чтобы не пускать их в страну, но все без толку. С одной стороны – сэр Мармион Хэйзелтин, с другой – Братство и немцы. Есть над чем призадуматься!
– И ничего не поделать? Нельзя ли задержать прибытие немцев до тех пор, пока вы наводите справки о сэре Мармионе для вашего… м-м… высокого лица? – спросил я, натягивая кальсоны и ежась от холода, по спине и рукам у меня ползли мурашки.
Я заметил, что в комнату вошел кот моей квартирной хозяйки и, усевшись рядом, уставился на меня. Когда-то он приблудился ко мне здесь, в меблированных комнатах, и я пристроил его в хорошие руки. В благодарность за это грациозное пятнистое животное, именуемое теперь Ригби, время от времени, как, например, сегодня, проявляло ко мне снисходительную симпатию.
– Нет, это может доставить беспокойство одной знатной немке и осложнить отношения с турками, – презрительно усмехнувшись, ответил Холмс.
– Ах да, турки! – сказал я, продолжая одеваться.
– Из-за них теперь надо действовать особенно быстро. – Холмс выпятил нижнюю губу. – Все дело в этой знатной немке.
– Господи! – воскликнул я, надевая брюки, заправляя в них сорочку и поправляя лямки подтяжек. – Запутанное дельце! А немка-то тут при чем?
– А при том, что мы получили известие из Шотландии. Насчет сэра Камерона. – Он оглянулся на дверь: – Нас не могут подслушать, а?
Дело еще более усложнялось! «Какое отношение ко всему этому имеет сэр Камерон?» – спросил я себя, ни на миг не усомнившись, что тупоголовый шотландский рыцарь замешан во всей этой истории.
– Нет, разве что кот, – ответил я на его вопрос. – Моя квартирная хозяйка – воплощенное благоразумие. К тому же она ни за что не откажется от драгоценных минут отдыха ради подслушивания.
Мои слова как будто убедили Холмса.
– Хорошо. Вы помните, что вторая жена сэра Камерона – немка?
– Да. Я думал, они разошлись.
Такое мнение сложилось у меня во время первой встречи с надменным шотландцем в Мюнхене, когда я начал работать на Майкрофта Холмса.
– Ее почти никогда не видели в его обществе. И я ее понимаю.
– Вот именно, – сухо ответил Холмс.
– Так они помирились? – усомнился я.
– Пока что нет. Но она, кажется, унаследовала от дяди недурное состояние, и потому сэр Камерон горит желанием восстановить отношения. Очевидно, она тоже не против, хотя зачем ей это, ума не приложу. По причинам, о которых я могу только гадать, первый шаг сделала именно она. Нетрудно предположить, каковы были его ответные действия. Он не прочь запустить лапу в ее денежки. – Холмс грустно улыбнулся. – Понятно, что примирение выгодно в первую очередь ему. Так или иначе, они как будто готовы вновь сойтись. Она, кажется, поощряет его, чего прежде не наблюдалось. Раньше она всячески старалась избегать общения с ним, но две недели назад написала, что собирается приехать в Англию, чтобы повидаться с ним и решить, хочет ли возобновить… м-м… тесные отношения.
– Странно все это, – заметил я, повязывая галстук, а затем доставая из комода пару носков. – Не пойму только, к чему такая спешка.
– Как выяснилось, ее дядя был тесно связан с некоторыми членами Братства, – мрачно пояснил Холмс. – Если верить телеграмме, которую она послала мужу, они будут сопровождать ее в поездке. Я узнал об этом только что, иначе посоветовал бы не позволять ей путешествовать в их обществе. Было бы куда лучше, если бы ее окружали пять-шесть офицеров одного из отборных шотландских полков.
– Теперь уже это не удастся устроить? – спросил я, стоя на одной ноге и собираясь надеть носок.
Ригби по-прежнему загадочно взирал на меня.
– Боюсь, что нет. Подобный совет возбудил бы ненужные подозрения.
Натянув носки и принявшись разыскивать ботинки, я проговорил:
– Вы уверены? Уверены, что они состоят в Братстве? Ваши источники не ошиблись? Такими обвинениями просто так не бросаются.
Я вытащил ботинки из-под кровати и всунул в них ноги.
– Если учесть случившееся с сэром Камероном, я не думаю, что…
– Я уверен, хоть и не видел, как они расписывались кровью под присягой. Ваша осмотрительность похвальна, мой мальчик, но в данном случае совершенно неуместна, – строго ответил Холмс, вставая со стула. – Кроме того, не надо забывать о сэре Мармионе. Это задание тоже нельзя откладывать. Вы готовы?
Я вздрогнул, кивнул и потер подбородок.
– Я не побрился, сэр!
– Когда приедем на Пэлл-Мэлл, Тьерс одолжит вам бритву. Хорошо, что вы держите у меня запас одежды на смену. Возможно, домой вы вернетесь лишь завтра или послезавтра. Сейчас на бритье нет времени. Нас ждет Гастингс. Время идет. Скорее, Гатри. И будьте осторожны.
Он открыл дверь и придержал ее для меня. Ригби выскользнул из комнаты первым. Мне оставалось лишь накинуть пиджак, снять с крючка, прибитого к двери, плащ и выйти вслед за Холмсом на улицу.
Кэб подъехал к краю тротуара, и Гастингс опустил подножку.
– Прошу, господа, – спокойно проговорил он, словно дело происходило не глухой ночью, а посреди дня.
Мы забрались внутрь.
– Пошел, Ланс!
Новая лошадь Гастингса – рослая гнедая кливлендских кровей – тотчас повиновалась приказу, и наш экипаж резво покатил на Пэлл-Мэлл. Гулкое цоканье лошадиных копыт жутковатым эхом разносилось по пустынным улицам. Моросил мелкий дождик, пришедший с Темзы. Я полной грудью вдыхал ночной воздух, надеясь немного взбодриться. Молча проехав несколько кварталов, Холмс обернулся.
– Да, дело скверное, – с чувством промолвил он, доставая револьвер.
– Вы о Братстве? – спросил я, не в силах проникнуть в мысли патрона, но замечая, что его что-то тревожит.
– Дело скверное, – повторил Холмс, искоса поглядывая назад, в туманную мглу. – За нами следят, – заявил он. – Два всадника.
Я посмотрел в окно, но ничего не увидел, хотя услыхал невдалеке цоканье копыт пары лошадей.
– Вы уверены?
– Гатри, мой мальчик, я уехал из театра раньше отчасти потому, что меня предупредили о возможном покушении на мою жизнь. Случайным образом это совпало с визитом во дворец. Я приметил двух лошадей еще у театра, потом – когда вышел из дворца, и вот теперь. Прислушайтесь: у одной плохо прибита подкова. Скрипа колес не слыхать: значит, люди едут верхом, а не в экипаже. – Он покачал головой, все еще сидя вполоборота к окошку, чтобы видеть, что́ происходит сзади. – Есть и другая сложность, с которой нам придется столкнуться сегодня ночью.
– Какая?
Холмс ответил не сразу:
– Как я уже говорил, Братство снова зашевелилось. Викерса не было в стране почти год, и я не без оснований надеялся, что он останется за границей, в Германии, откуда мы получили последние известия о нем. Я-то думал, после всего, что он вынес, спасаясь от наших преследований, у него пропадет охота снова соваться в Англию. Любой благоразумный человек так бы и поступил. Но благоразумие не относится к числу добродетелей, которые ценятся в Братстве, не так ли? – Он попытался усмехнуться, но вместо этого издал лишь печальный вздох. – Из достоверного источника мне стало известно, что он собирается встретиться с немецкими членами Братства. Следовательно, он тоже будет тут, и их высокое положение обеспечит ему защиту и покровительство. Его возвращение может означать только одно: Братство вновь пытается найти единомышленников в Британии. Собственно, таковых уже предостаточно. Очень уж подозрительно выбрано время для визита. – Он снова выпятил нижнюю губу. – Если бы в прошлое воскресенье к нам не выехала турецкая делегация, передвижения членов Братства меня бы не беспокоили. Слишком все кстати. Хотелось бы надеяться, что это лишь совпадение, однако я не могу позволить себе роскоши верить в простое стечение обстоятельств.
