Эдмунд Криспин - Убийство в магазине игрушек
Оксфордский рынок довольно велик и расположен там, где Хай-стрит и Корнмаркет сходятся под прямым углом. Здесь друзья могли укрыться от глаз констебля, если бы он решил преследовать их, хотя, как заметил Фен, он вряд ли бы смог пуститься за ними в погоню прежде, чем его сменили бы в офисе мистера Россетера. Вдоль двух главных проходов рынка тянулись прилавки, где продавали мясо, фрукты, цветы, овощи, и они пошли по одному из них, натыкаясь на домашних хозяек, которые, как жуки, роились повсюду в поисках товара подешевле. В воздухе носились аппетитные запахи свежих продуктов, и после залитой солнечным светом улицы похожее на огромный амбар здание казалось прохладным и сумрачным.
– Все, что я хочу сказать, – продолжал Фен, – это наша, и только наша задача. Да, может статься, главное завоевание эры торжества законности и состоит в том, что человеку не приходится сражаться в одиночку в прямом смысле этого слова, но это делает жизнь пресной. Собственно, мы не выходим за рамки своих полномочий. Мы обнаружили тяжкое уголовное преступление и ищем преступника, и если полиция захочет помешать нам, им же хуже. – Тут он внезапно устал от своей софистики. – Но вообще-то, мне плевать с высокой колокольни, выхожу я за рамки своих полномочий или нет. Смотри, кафе. Давай зайдем и выпьем чаю.
Кадоган жадно выпил свой чай и опять почувствовал присущий ему интерес к жизни. Фен между тем отлучился в поисках телефона, чтобы побеседовать с мистером Хоскинсом, находящимся в его комнате.
– Мистер Споуд ушел, – сообщил Хоскинс, – сразу же после вас с Кадоганом, а куда – я не знаю, но, видно, ему было неудобно. В светском смысле слова, я имею в виду. Салли и доктор Уилкс все еще здесь.
– Прекрасно. Вас, думаю, обрадует известие, что мистера Россетера кокнули прямо у нас под носом. Но он успел сообщить, что не убивал мисс Тарди.
– Подумать только! – мистер Хоскинс был явно поражен этим известием. – Он сказал правду, как вы думаете?
– Надо полагать, да. Он намеревался нас убить под конец разговора, поэтому у него не было особенных причин нам врать. Кто-то застрелил его из ружья из квартиры напротив, кто-то, кого он обв… О моя шкурка, о мои усики!
– С вами все в порядке? – встревожился мистер Хоскинс.
– Физически да, но не с головой. До меня только сейчас кое-что дошло, но теперь слишком поздно. Ну ничего, вы еще услышите об этом. Потом. А пока я хочу спросить вас, не могли бы вы помочь мне раскрыть личность одного подозреваемого – Берлина? Он доктор, и он необыкновенно тощий. Кажется, что это легко, но на самом деле может оказаться довольно трудной задачей.
– Увидим, что я смогу сделать. Но мне тогда придется отлучиться от Салли. Она говорит, что ей давным-давно пора бы вернуться на работу в магазин.
– Она должна оставаться в моей комнате! Уилкс присмотрит за ней. Жаль, конечно, что этот старикашка при всем своем маразме отличается одновременно крепким здоровьем и влюбчивостью, но уж придется ей рискнуть.
– Вы сейчас возвращаетесь? Где мне искать вас, если я найду того человека?
– Я буду в «Булаве и Скипетре» около четверти седьмого. Позвоните мне туда, – и Фен, понизив голос, стал давать дальнейшие распоряжения.
Ко времени его возвращения Кадоган покончил с масляными сконами[88] и поглощал кусок эйнджел-кейка[89].
– «Случай с жадно лопающим бардом», – сказал Фен, зажигая сигарету. – Ты можешь, если хочешь, пнуть меня ногой… Нет уж, уволь! – сердито продолжал он. – Я это только для красного словца. Да, пожалуй, старческий упадок не пощадил мою голову…
– Что случилось? – спросил Кадоган с полным ртом.
– Тебе вовсе не обязательно разом запихивать в рот такие большие куски… Вопрос в том, куда наш приятель-убийца отправился из той квартиры.
– Ну и куда же?
– Ясное дело, в офис Россетера. Разве не помнишь, что сведения, которые могли стоить ему головы, были в портфеле Россетера? Не было бы смысла убивать его, если бы убийца не стремился заполучить его в свои руки. А я вошел в раж, как мальчишка, и оставил портфель там.
– Господи! – воскликнул пораженный Кадоган. – То есть мы могли бы все узнать еще там…
– Ну да. Как бы там ни было, сейчас уже поздно. Портфель заполучили либо убийца, либо полиция. Еще один вопрос, который меня интересует, – это каким образом убийца вынес свое ружье. Я думаю, что оно было очень маленькое, может быть, даже 22-го калибра, но преступнику, чтобы вынести его, понадобилось бы что-то безобидное с виду вроде сумки для гольфа, – сказал Фен с глубоким вздохом.
– Что будем сейчас делать?
– Думаю, что нам следует разыскать мисс Элис Уинкворт.
Женщина, сидевшая за соседним столиком, встала и подошла к ним.
– Вы упомянули мое имя? – спросила она.
Кадоган подпрыгнул от неожиданности, и даже Фен на мгновение потерял самообладание. Это вторжение было необъяснимо, но, с другой стороны, если хорошенько поразмыслить, то почему бы мисс Элис Уинкворт не очутиться за чаем в том же кафе, что и им? Им это показалось странным, как, без сомнения, и ей, но для стороннего наблюдателя в этом совпадении не было бы ничего удивительного.
Она смотрела на них сверху вниз с явным неодобрением. У нее было жирное лунообразное лицо с желтоватой кожей и едва заметными черными усиками, носик пуговкой и маленькие поросячьи глазки – лицо женщины, привыкшей вести себя эгоистично и властно. Седеющие волосы были закручены в два пучка над ушами и увенчаны черной шляпкой, расшитой множеством красных и лиловых шариков. На безымянном пальце правой руки красовалось претенциозное кольцо с бриллиантом. Одета она была в дорогие, но плохо сидящие на фигуре черные жакет и юбку.
– Вы говорили обо мне? – повторила она.
– Садитесь, – любезно предложил Фен, – и давайте поболтаем.
– У меня нет желания сидеть с вами, – ответила мисс Уинкворт. – Полагаю, вы мистер Кадоган и мистер Фен. Мои служащие говорили мне, что вы донимали их расспросами обо мне и что вы, мистер Кадоган, имели наглость украсть часть моей собственности. Теперь, когда я нашла вас, я пойду прямо в полицию и сообщу им, что вы здесь.
Фен поднялся с места.
– Садитесь, – повторил он, но уже не таким любезным тоном.
– Как вы смеете угрожать…
– Как вам хорошо известно, прошлой ночью была убита одна женщина. Нам нужны кое-какие сведения, которые вы можете нам сообщить.
– Что за чушь! Я отрицаю…
– Она была убита в вашем магазине и при вашем потворстве, – безжалостно продолжал Фен, – и вам выгодна ее смерть.
– Вы ничего не можете доказать…
– Наоборот, я могу доказать очень многое. Россетер проговорился. Он тоже, как вам, возможно, известно, мертв. У вас сейчас в самом деле очень незавидное положение. Лучше бы вы рассказали нам, что вам известно.
– Я пойду к своему адвокату! Как вы смеете так оскорблять меня? Вы у меня оба отправитесь в тюрьму за клевету!
– Хватит валять дурака, – резко сказал Фен. – Ступайте в полицию на здоровье. Вас немедленно арестуют за сокрытие убийства, если не за самое убийство.
В маленьких алчных глазках женщины отразились колебание и страх.
– Зато если, – продолжал Фен, – вы расскажете нам все, что вам известно об этом деле, может быть, удастся устроить так, что вы и вовсе выйдете сухой из воды, подчеркиваю: может быть, хоть и не наверняка. Итак, каков будет ваш выбор?
Тут мисс Уинкворт вдруг тяжело осела обратно в кресло и, достав пахнущий лавандой кружевной носовой платок, вытерла вспотевшие руки.
– Я не убивала ее, – сказала она тихо. – Я не убивала ее. Мы и не думали ее убивать. – Она вдруг обернулась: – Мы не можем разговаривать здесь!
– Не вижу никаких причин не делать этого, – ответил Фен. И действительно, в кафе было почти пусто. Единственная официантка с бледным и безучастным лицом стояла, опершись о дверной косяк, держа в руках посудное полотенце. Хозяин кафе неумело возился с большим сияющим баком для кипятка.
– А теперь, – отрывисто произнес Фен, – отвечайте на мои вопросы.
Вытянуть связный рассказ из мисс Уинкворт оказалось непросто, но в итоге общая картина сложилась достаточно ясной. Она подтвердила то, что рассказал мистер Россетер о плане запугивания мисс Тарди, добавив к его рассказу парочку незначительных подробностей, но на вопрос, знакомы ли ей двое других мужчин, замешанных в это дело, отрицательно покачала головой.
– Они были в масках, – сказала она, – и я тоже. Мы пользовались именами, которые дала нам старуха.
– Как вы познакомились с мисс Снейт?
– Я медиум. Медиум-экстрасенс. Я обладаю способностями. Старушка хотела вступить в контакт с загробным миром, она боялась умереть, – мисс Уинкворт лукаво улыбнулась. – Разумеется, не всякий раз, как нам заблагорассудится, мы можем вступить в контакт с потусторонним миром. Поэтому мне иногда приходилось устраивать все таким образом, чтобы оградить ее от разочарования. Мы получали очень утешительные послания оттуда, ровно такие, как ей нравилось.
