Луиза Пенни - Разные оттенки смерти
Габри ушел, и двое полицейских некоторое время пили молча.
Бовуар пришел в бистро первым и прямиком отправился в туалет. Плеснул холодной водой в лицо, пожалел, что не может принять таблетку – дал себе обещание принять только перед сном, чтобы лучше спать.
Когда он вернулся в зал, шеф уже сидел за столиком.
– Удачно сходили? – спросил он у Гамаша.
– Они оба признали, что были знакомы с Лилиан Дайсон, хотя и заявили, что едва ее знали.
– Вы им поверили?
Этот вопрос всегда возникал. Кому верить? Как это решить?
Гамаш задумался, потом покачал головой:
– Не знаю. Мне казалось, я знаком с миром искусства, но теперь я понимаю, что видел только то, что они хотели мне – да и всем остальным – показать. Искусство. Галереи. Но много чего происходит за кулисами. – Гамаш подался к Бовуару. – Вот, например, Андре Кастонге владеет престижной галереей. Демонстрирует работы художников. Представляет их. А Франсуа Маруа? Что есть у него?
Бовуар молчал, глядя на шефа, который с блеском в глазах и энтузиазмом в голосе рассказывал о том, что ему удалось обнаружить. Не физический уровень, а эмоциональный. Интеллектуальный.
Многие могли бы подумать, что старший инспектор – охотник. Он выслеживает убийц. Но Жан Ги знал, что это не так. Старший инспектор Гамаш был по природе исследователем. Он бывал особенно счастлив, когда ему удавалось раздвинуть границы, оказаться на незнакомой земле. В тех тайниках души, куда не заходил даже ее владелец. В тайниках, которые никто не исследовал. Возможно, потому, что это было слишком страшно.
Гамаш отправлялся туда. На границу исследованного мира и еще дальше. В темные, укромные уголки. Он заглядывал в щели, где пряталось худшее.
И Жан Ги Бовуар следовал за своим шефом.
– Знаешь, что есть у Франсуа? – спросил Гамаш, глядя в глаза Бовуару. – У него есть художники. Больше того, у него есть информация. Он знает людей. Покупателей, художников. Он знает, как не сесть на мель в сложном мире денег, самомнений и обид. Маруа собирает то, что знает. И выпускает из рук, только когда это соответствует его целям или у него нет выбора.
– Или когда его ловят на лжи, – заметил Бовуар. – Как вы поймали его сегодня.
– Но сколько еще ему известно, о чем он умалчивает? – спросил Гамаш.
Ответа от Бовуара он не ожидал и не получил.
Бовуар изучал меню, но делал это без интереса.
– Ну, выбрали? – спросил Габри, держа наготове ручку.
Бовуар закрыл меню и отдал Габри:
– Спасибо, мне ничего.
– Мне тоже, merci, patron, – сказал Гамаш, отдавая меню и глядя в окно на Клару, которая покинула Рут и направилась к магазину Мирны.
Обняв подругу, Клара почувствовала под ярким желтым кафтаном мощное тело Мирны.
Когда они разъединились, Мирна посмотрела на Клару:
– С чего это ты?
– Только что поговорила с Рут…
– О боже, – простонала Мирна и еще раз обняла Клару. – Сколько раз тебе повторять: никогда не говори с Рут наедине. Это слишком опасно. В одиночестве бродить в извилинах этой головы не рекомендуется.
Клара рассмеялась:
– Ты этому никогда не поверишь, но она мне помогла.
– Как?
– Она показала, какое будущее меня ждет, если я не буду осторожна.
Мирна с пониманием улыбнулась:
– Я думала о том, что случилось. Об убийстве твоей подружки.
– Она не была моей подружкой.
Мирна кивнула:
– Что, если нам провести обряд? Целительный.
– Для сада?
Исцелять Лилиан было уже поздновато, к тому же Клара втайне думала, что в любом случае не хотела бы возвращать ее к жизни.
– Для твоего сада. И вообще для всего, чему требуется исцеление. – Мирна кинула на Клару мелодраматический взгляд.
– Для меня? Ты думаешь, я могла свихнуться оттого, что у меня в саду нашли женщину, которую я ненавидела?
– Надеюсь, что могла, – сказала Мирна. – Мы можем провести обряд окуривания, чтобы избавиться от любой дурной энергии и мыслей, которые еще висят вокруг твоего сада.
Клара подумала, что глупо делать такие смелые заявления. Словно окуривание дымком места, где произошло убийство, могло дать какой-то результат. Но они уже делали окуривание прежде, и обряд оказался очень успокаивающим, очень утешительным. А то и другое нужно было Кларе немедленно.
– Прекрасно, – сказала она. – Я позвоню Доминик.
– А я приготовлю все, что нужно.
Когда Клара закончила говорить по телефону, Мирна спустилась из своего жилого помещения над магазином. Она принесла старую корявую палку, несколько ленточек и что-то похожее на громадную сигару.
– Я, пожалуй, возьму курильницу, – сказала Клара, показывая на «сигару».
– Лучше возьми вот это. – Мирна протянула Кларе ветку.
– Это что такое? Палочка?
– Не просто палочка – молельная палочка.
– Значит, колотить ею критика из «Оттава стар» не стоит, – сказала Клара, выходя следом за Мирной из магазина.
– Пожалуй, не стоит. И себя ею тоже не колоти.
– А что именно делает ее молельной палочкой?
– То, что я так ее называю, – объяснила Мирна.
По Дю-Мулен спускалась Доминик, они помахали друг другу.
– Секунду. – Клара заложила вираж, чтобы поговорить с Рут, которая по-прежнему сидела на скамейке. – Мы идем ко мне в сад. Хочешь с нами?
Рут посмотрела на Клару с палкой в руке, потом на Мирну с «сигарой» из сушеного шалфея и зубровки.
– Вы что, хотите еще раз провести один из этих дурацких ведовских обрядов?
– Конечно хотим, – ответила Мирна из-за спины Клары.
– Я с вами. – Рут с трудом встала на ноги.
Полиция уже уехала. Сад был пуст. Никто даже не охранял то место, где был убит человек. Где была забрана человеческая жизнь. Желтая полицейская лента, огораживающая место преступления – часть газона и клумбу, трепыхалась на ветру.
– Я всегда считала, что этот сад – преступление, – пробурчала Рут.
– Но ты должна признать, что он стал лучше, после того как тут похозяйничала Мирна, – сказала Клара.
– Вот, значит, кто ты, – сказала Рут Мирне. – А я-то думала. Ты, оказывается, садовник.
– Я бы тебя посадила, – ответила Мирна, – если бы ты не была свалкой токсичных отходов.
Рут рассмеялась:
– Touché[45].
– Что, тело здесь и нашли? – спросила Доминик, показывая на огороженное место.
– Нет, эта лента – часть садового дизайна Клары, – объяснила Рут.
– Сука, – сказала Мирна.
– Ведьма, – ответила Рут.
Клара поняла, что они начинают проникаться друг к другу симпатией.
– Как ты думаешь, мы можем ее пересечь? – спросила Мирна, никак не ожидавшая увидеть здесь полицейскую ленту.
– Нет, – сказала Рут, прижимая ленту своей клюкой и перешагивая через нее. Она повернулась к остальным. – Проходите, водичка отличная.
– Только очень горячая, – сказала Клара, обращаясь к Доминик.
– И в ней плавает акула, – подхватила Доминик.
Три женщины присоединились к Рут. Если кто и мог повлиять на экологию огороженного места, то одна лишь Рут, и этот ущерб, вероятно, был уже нанесен. И потом, они ведь как раз и собирались провести обеззараживание.
– Так что будем делать? – спросила Доминик, когда Клара воткнула молельную палочку в клумбу рядом с тем местом, где было найдено тело Лилиан.
– Мы собираемся провести обряд, – пояснила Мирна. – Он называется окуриванием. Мы зажигаем вот это, – Мирна подняла пучок сушеных трав, – и обходим с этим вокруг сада.
Рут посмотрела на травяную «сигару»:
– У Фрейда нашлось бы несколько слов, увидь он ваше действо.
– Иногда палочка для курения – это просто палочка для курения, и ничего больше, – возразила Клара.
– Зачем мы это делаем? – спросила Доминик.
С этой стороной жизни соседей она еще не была знакома, и ей не казалось, что это знакомство к лучшему.
– Чтобы избавиться от злых духов, – ответила Мирна.
Произнесенные так открыто, эти слова показались слегка невероятными. Но Мирна верила в это всем своим большим сердцем.
Доминик повернулась к Рут:
– Я так полагаю, что тут без бутылки не разберешься.
Последовала пауза, а потом Рут прыснула со смеху. Услышав это, Клара подумала, что, возможно, было бы не так уж плохо превратиться в Рут Зардо.
– Сначала мы образуем круг, – сказала Мирна.
Так они и сделали. Мирна зажгла «сигару» и двинулась от Клары к Доминик, потом к Рут, обмахивая всех по очереди пахучим дымком. Ради защиты, ради мира.
Клара вздохнула и закрыла глаза, чувствуя, как приятный дымок обволакивает ее. Как забирает всю негативную энергию. Прогоняет злых духов снаружи и внутри. Поглощает их. Оставляет место для исцеления.
Потом они обошли вокруг сада. Не только вокруг того ужасного места, где умерла Лилиан, а вокруг всего сада. Они по очереди окуривали деревья, журчащую Белла-Беллу, розы, пионы и ирисы с черным нутром.
В конце концов они вернулись к тому месту, с которого начали. К желтой ленте. К той дыре в саду, через которую ушла жизнь.
