Мэтью Эллиотт - Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник)

– Мистер Холмс, доктор Уотсон, – приветствовал он нас и опустился на шаткий стул за обшарпанным столом. – Мистер Кэдволладер сообщил мне, что Эмброуз Скаллион попросил вас заняться этим делом. Я удивлен, что не вижу с вами Олдоса.

– Я и не мечтал, что смогу отвлечь этого джентльмена от его обычных дел, которые остаются, без сомнения, весьма неотложными, – решительно ответил Холмс.

– Без сомнения, – медленно повторил Мерримен. – Я окажу вам любезность и буду откровенен, мистер Холмс. Я чрезвычайно амбициозный человек. До конца года я намереваюсь стать инспектором. Поимка Охотника будет пером на моей шляпе, и я планирую схватить его, прежде чем объявятся деятели из Скотленд-Ярда и присвоят себе все лавры, а это наверняка произойдет через день или около того. Я приму вашу помощь, джентльмены, пока буду считать, что это в моих интересах. Однако, если я почувствую, что вы становитесь мне помехой… – Он оставил фразу незаконченной.

В былые времена Холмса могла бы рассердить подобная дерзость. Я видел, как он осаживал офицеров, которые были гораздо старше и выше по званию. Теперь же он только загадочно улыбнулся:

– Вы необычайно прямолинейны, мистер Мерримен. Надеюсь, мы с доктором Уотсоном оправдаем ваши ожидания. Так что там с делом Охотника?

– Люди в окр́уге напуганы, мистер Холмс. Это может быть личная месть, вендетта – так, кажется, говорят за границей? – но жертвой сумасшедшего пал и брат Тома Смоллвуда, и если не принять какие-то меры, кто-то из горожан может стать следующим.

– Какие же меры вы посчитали необходимыми? – спросил я.

– Я предполагаю устроить охоту на Охотника. Все здоровые мужчины соберутся в лесу в шесть часов, и мы выследим и загоним этого зверя. Вы, джентльмены, можете присоединиться к нам. Полагаю, Охотник использует винтовку марки «Ли Энфилд». С длинным магазином, не нового типа.

– Откуда такая уверенность, сержант? – спросил Холмс.

Мерримен смущенно заерзал:

– Я сам такую использую, мистер Холмс. Охота – моя страсть. Отец, упокой Бог его душу, научил меня стрелять, когда я был мальчишкой.

Я заметил карту местности, которая висела на стене за спиной у Мерримена.

– Где вы планируете начать поиски, сержант? Ведь этот парень может скрываться где угодно.

– А вот и нет, доктор. Он прячется в лесу. Именно там мы нашли его логово, недалеко от тела Джеймса Смоллвуда. Грубая работа, замаскировано обычной простыней и прикрыто листьями и землей. Похоже, Смоллвуд натолкнулся на берлогу Охотника и заплатил за это жизнью.

– Меня поражает, что Охотник так усложнил свою задачу. Он мог бы просто изменить внешность, снять жилье поблизости и исчезнуть, когда его задача была выполнена.

– Мистер Холмс того же мнения? – спросил Мерримен с хитрой усмешкой.

Я покраснел:

– Это мои собственные умозаключения.

– Мы с Уотсоном придерживаемся одного взгляда на это дело. Вы нашли другие зацепки?

– На запястье и лице Смоллвуда были ожоги, как будто оставленные зажженной сигарой. Очевидно, Охотник его пытал.

– Интересно, с какой целью, – пробормотал мой друг.

– Может, и без всякой цели, Холмс, – вмешался я.

За время недолгой военной службы мне неоднократно доводилось видеть, сколь низко способны пасть люди под давлением обстоятельств.

Мерримен достал из ящика стола лист бумаги.

– В кармане пальто Смоллвуда я нашел вот это, – сказал он.

Холмс взял листок и изучил его.

– Что ж. Могу с уверенностью сказать, что это и предыдущее письмо написаны одной рукой.

Я скопировал записку для моих заметок. Вот что в ней говорилось:

Мистер Скаллеон, вас есть за что винить. Еще одна нивиная жертва на вашей совести. Полиция никогда меня не поймает, но пускай папробуют.

– Наш корреспондент опять переигрывает, – заметил Холмс. – В первом письме фамилия Скаллиона написана правильно. Какие у вас мысли, Уотсон?

– Правописание ужасное, – отметил я, – но смысл ясен. Он насмехается над нами.

– Ему будет не до веселья, когда я запру его здесь, в камере, нынешней ночью, – заявил Мерримен с необоснованной, как я посчитал, уверенностью.

Мы оставили его погруженным в мечтания о чинах и славе.

– Уотсон, а вам не показалось странным, – спросил Холмс, когда мы шли по пустынным улицам, – что угрожающее письмо появилось после убийства Гидеона Скаллиона? Обычно такие послания призваны нагнать страху на получателя. Но здесь событие уже свершилось.

– Если только Охотник не наметил своей второй жертвой старого Скаллиона.

– Конечно, такая вероятность существует. Как вы полагаете, если убийца мстит за трагедию в Норборо, в соответствии с версией Кэдволладера, почему он ждал более четверти века, чтобы нанести удар?

– Я думал об этом, – ответил я, – и считаю, что Охотник не выживший во время несчастья горняк, а сын одного из шахтеров, погибшего при обвале. Став взрослым, он решил покарать человека, которого считает ответственным за смерть отца.

– Звучит разумно, Уотсон.

И тут меня осенило:

– Тогда Кэдволладер может оказаться прав и Охотник вернулся в Норборо!

– Rem acu tetigisti[28], Уотсон. В таком случае он явно напрашивается, чтобы его арестовали. День-другой роли не играют. Но если он остается в Митеринге, то может представлять значительную опасность.

Отведав в «Скачущем пони» еду самого удручающего свойства, какую-то недожаренную, непонятного происхождения рыбу, поданную молчаливой миссис Смоллвуд, мы пешком отправились в лес.

Как оказалось, мы прибыли к месту сбора последними. Там уже гомонила огромная толпа. Без сомнения, тут были все молодые мужчины Митеринга. Некоторые прихватили с собой факелы, другие – огнестрельное оружие. Я не удивился, когда увидел владельца «Скачущего пони» с пистолетом в руке, наверняка он надеялся отомстить за смерть брата.

На карте, что висела на стене у Мерримена, лес не казался большим – не то что в реальности.

– Такое впечатление, что между деревьями вот-вот появится Красная Шапочка, – заметил я.

– Вы знаете, как я отношусь к той истории, Уотсон.

Сержант Мерримен с винтовкой наготове вышел вперед, чтобы приветствовать нас:

– Рад, что вы смогли к нам присоединиться, джентльмены. Уверен, поиски надо начинать отсюда, потому что тело брата мистера Смоллвуда было найдено здесь.

– А логово Охотника? – спросил Холмс.

– Немного дальше вон в том направлении. Но уверяю вас, там вы ничего не обнаружите. Я обыскал все очень тщательно.

Он повернулся к собравшимся и принялся готовить их к охоте.

Несмотря на попытки Мерримена отговорить нас от поисков, мы с Холмсом направились в указанную сержантом сторону. Минут двадцать мой друг, опустившись на колени, внимательно осматривал временное убежище убийцы, пока я ходил взад-вперед, стараясь согреться и браня себя за то, что не оставил про запас один из сэндвичей миссис Хадсон. Сейчас он пришелся бы кстати.

– Вы представляете собой идеальную добычу, Уотсон, – сказал Холмс, поднимаясь на ноги. – Охотник за несколько ярдов услышит, как урчит у вас в животе. Вам не понравилась рыба?

– Буду снисходительным и спишу неудобоваримость стряпни миссис Смоллвуд на скорбь из-за утраты шурина. Вы обнаружили что-нибудь важное?

– Здесь чего-то не хватает, Уотсон. Я не нашел ни золы от костра, ни объедков – короче, никаких следов того, что в этой глуши какое-то время жил человек, выслеживающий свою жертву. Он должен был оставить если не грязный пристяжной воротничок, так хотя бы хлебные крошки.

Мы без труда обнаружили поисковую партию, что вселяло мало надежды на успех облавы: Охотник – если он и впрямь скрывался в лесу – наверняка видел факелы и слышал крики. Поскольку мой спутник не желал, чтобы его отвлекали разговорами, я от нечего делать наблюдал за тем, как ведутся поиски убийцы.

Холмс считает, что я неисправимый любитель собак, и это чистая правда, поэтому мое внимание привлек лай большого волкодава, в котором я без труда узнал Финбарра, любимца старого Скаллиона. А вот мужчину, который пытался удержать поводок, узнал не сразу. Впрочем, спустя мгновение я рассмеялся, удивляясь сам себе.

– Никогда не считал себя снобом, – сказал я Холмсу, – но, как ни странно, я не узнал Сибёри без его ливреи.

– Сибёри? – удивился мой друг.

– О да, мистер Холмс. – Мерримен сумел беззвучно подобраться к нам. Почему-то при звуках его голоса мной овладело нестерпимое желание поскорее избавиться от его общества. – Вся мужская прислуга мистера Скаллиона здесь. Он очень на этом настаивал.

Мы отступили назад, пропуская сержанта, и я узрел на лице Холмса то напряженное, отсутствующее выражение, которое связывал с его внезапными озарениями.