Питер Джеймс - Клеймо смерти
— Есть, сэр.
В течение следующих двадцати минут Грейс прошел по всем направлениям расследования. Когда он закончил, на часах было пять минут восьмого. Со времени исчезновения Логан Сомервиль прошло более двадцати пяти часов.
Согласно статистике, в живых ее уже не было. Но Грейс такой вариант в расчет не принимал. Он должен был исходить из того, что она жива, и его долг — найти ее живой. И тут к внутренней решимости примешивалось внешнее давление со стороны помощника главного констебля Кэссиана Пью и комиссара по делам полиции и борьбе с преступностью Николы Ройгард. А скоро, после грядущей отставки главного констебля Тома Мартинсона — это уже ни для кого не было секретом, — к ним добавится еще и новый шеф.
И это не говоря уже о людях, имеющих в городе серьезные финансовые интересы, таких как глава «Посетите Брайтон», туристического управления Брайтона, которому нужен скорый и ясный результат и совсем не нужно, чтобы название прекрасного приморского курорта выплескивалось на страницы газет и экраны телевизоров в связи с очередным ужасным преступлением. Все они хотели вернуть Логан Сомервиль — любой ценой.
Живой.
Грейс хотел того же. Он никогда не был капитулянтом, но прекрасно понимал, что шансы отыскать ее живой очень невелики.
31
Пятница, 12 декабря
Джейми Болл сидел на софе перед открытым лэптопом со стаканом красного вина, поглядывая то на свою страничку в «Фейсбуке», то на меняющиеся постоянно изображения на цифровой фоторамке. За несколькими пейзажами последовала картинка с собакой родителей Логан, довольным и счастливым черным лабрадором, потом фотография с вечеринки по случаю их помолвки в присутствии родителей и родственников с обеих сторон, но на большинстве были только они вдвоем, он и Логан.
Джейми подлил в стакан вина. Рука дрожала — начинала сказываться усталость. Алкоголь, вместо того чтобы расслабить и успокоить, производил обратный эффект и действовал, как крепкий кофе: добавлял нервозности и беспокойства. Кожа на черепе натянулась так, что казалось, вот-вот начнет рваться. В глаза как будто насыпали песка, и ему приходилось напрягаться, чтобы на чем-то сосредоточиться. Сам того не замечая, Джейми беспрестанно барабанил пальцами по кофейному столику.
Родители звали его к себе, но сидеть в их темном, хмуром доме не было ни малейшего желания. Родители Логан, ее сестра и брат держались заметно холодно и отстранение — не настолько холодно, чтобы это выглядело откровенно враждебно, но вполне достаточно, чтобы показать, что ему не доверяют. Пара приятелей, беспокоясь о нем, пригласили за компанию в Коуч-Хаус на Миддл-стрит. В былые, счастливые, времена он частенько бывал в этом баре вместе с Логан. Но сейчас идти никуда не хотелось и ни в какую компанию не тянуло. Он предпочел побыть в одиночестве.
Джейми обновил страницу «Фейсбука», где прошлым вечером поместил под выложенными фотографиями Логан такое сообщение: «Пожалуйста, помогите мне найти мою пропавшую невесту, мою чудесную Логан». За последние полчаса там добавилось еще пятнадцать лайков и шесть новых запросов на добавление в друзья.
— Хорошо, — сказал он вдруг, обращаясь к самому себе.
Зазвонил телефон. Джейми вздрогнул и схватил трубку.
Рука так дрожала, что телефон выскользнул из пальцев и упал на деревянный пол. От корпуса откололся кусочек пластика. Джейми наклонился и поднял телефон.
— Я могу поговорить с мистером Джеймсом Боллом? — Голос, вежливый, но твердый, принадлежал пожилому мужчине.
Джеймсом его называли очень немногие — он всегда, сколько себя помнил, был Джейми.
— Да, это он и есть. Вы кто?
Ему уже звонили несколько чудаков. Один назвался медиумом, который сказал, что ему было видение и что Логан находится в трюме груженного деревом корабля. Другой представился частным детективом и дал твердую гарантию, что найдет Логан, но потребовал тысячу фунтов авансом. Вот так.
— Я — дядя Логан, Джейкоб Ван Дам. Возможно, вы слышали от нее обо мне?
— А, да. Она вас упоминала.
Логан действительно говорила ему, что у нее есть дядя-психиатр, но она не виделась с ним несколько лет. Среди ее родственников он был единственной знаменитостью.
— Я задам вам довольно личный вопрос, касающийся Логан, и прошу вас, Джеймс, проявить терпение.
Джейми нахмурился. Уж не собирается ли мозгоправ играть с ним в какие-то свои хитроумные игры?
— Хорошо, — осторожно сказал он.
— Есть ли у Логан на теле какая-то отметка или надпись, может быть татуировка?
Несколько секунд Болл молчал, пытаясь понять, куда клонит психиатр.
— Татуировка?
— Да. Татуировка или отметина?
— Нет. Ничего такого.
— Вы абсолютно уверены? Может быть, на правом бедре?
— Да, уверен. У нее ничего там нет.
— Никаких надписей?
— Нет, никаких. А почему вы спрашиваете, мистер Ван Дам?
— У меня есть на то причина.
— Нет, у нее нет никаких татуировок. — Настойчивость психиатра раздражала его и еще больше нервировала. — Так в чем дело?
— Вы очень мне помогли. Извините за беспокойство. Спасибо.
Джейми тупо уставился в крохотные дырочки на трубке. В чем дело? Что это все значит?
Джейкоб Ван Дам долго сидел за столом, обдумывая услышанное. Реакция Болла показалась ему естественной для человека, расстроенного исчезновением любимой.
И тем не менее доктор не мог отделаться от чувства, что тот что-то скрывает. Вот только что?
32
Пятница, 12 декабря
После совещания Рой Грейс отправился в свой кабинет — посидеть, подумать, заняться кое-какими делами. В понедельник ему предстояло выступать на похоронах Беллы Мой, и он знал, что выступление будет эмоциональным. Во вторник компания грузоперевозок доставит в оба дома, его и Клио, контейнеры — в преддверии переезда, назначенного на следующую пятницу. Значит, ему так или иначе нужно найти время и помочь Клио сложить вещи. И конечно, заняться своим имуществом, тем, что осталось в доме неподалеку от набережной, возле Лагуны. В доме, где он жил с Сэнди до ее исчезновения.
Но все эти заботы и проблемы отступали на задний план, а мысли упрямо возвращались к Логан Сомервиль. К ее длинным каштановым волосам. И к Эмме Джонсон, которая тоже исчезла и у которой была похожая прическа. Есть ли какая-то связь с теми останками, что обнаружены в Лагуне, ведь у той женщины тоже были длинные каштановые волосы?
Грейс попытался отогнать эти мысли. Одиночная жертва убийства — трагедия, но все же отдельная, случайная. Жертва сексуальной агрессии, мести, случайного нападения душевнобольного, домашней разборки, грабителя или ревнивого любовника. Причин, почему люди убивают — и погибают, — может быть много. Отдельные, изолированные, трагические случаи.
Правила меняются, когда убийства связаны между собой. Три или больше, в разных местах, с некоторым временным промежутком — и вот у вас уже, по определению, серийный убийца. В Брайтоне серийных убийц не было давно. Ему за все время службы таковые не попадались — по крайней мере, полиция о них не слышала.
Грейс уже предупредил жену, что рано домой не вернется, хотя Клио и пыталась соблазнить его обещанием приготовить коктейль с авокадо и креветками и жаренную на гриле дуврскую камбалу. Он изрядно проголодался и с удовольствием полетел бы сейчас домой — повидать Ноя, выпить пару бокалов вина, вкусно поесть и провести вечер с Клио.
Зазвонил телефон.
Грейс тут же взял трубку.
— Все хорошо? — поинтересовался Гленн Брэнсон.
— Не особенно. А у тебя?
— Ну, вообще-то кое-что новенькое есть. Может, оно ничего и не значит, но я хотел бы услышать твое мнение.
— Говори.
— Как насчет промочить горло? Я бы не прочь. И вот-вот освобожусь.
— У нас сегодня пятница? А как же свидание с той репортершей из «Аргуса»… как ее там… Шивон Шелдрейк? Не выгорело?
— Ха-ха. Очень смешно.
— Ладно, пропустить стаканчик не помешает. Только по-быстрому и в меру. «Черный лев»?
— Через четверть часа?
— Дай мне минут сорок — сорок пять. Надо заскочить домой, забрать вещи — отложил кое-что для благотворительного магазина.
— Понимаю, нелегко.
— Нелегко. И на душе скверно.
— Но ты это прошел. Ты счастлив. У тебя началась новая жизнь, и я рад за тебя.
— Спасибо, друг. Ты прав — я действительно счастлив.
И все же на сердце было тяжело. Грейс прошел на парковку и сел в машину Клио — она теперь пользовалась его «альфой», которая была оборудована детским сиденьем. Будущее сулило много хорошего, но расставание со старым домом, освобождение его от привычных, сроднившихся с домом вещей давалось нелегко.
Минут через пятнадцать он свернул с Черч-Роуд и покатил по направлению к Кингсвей и набережной, где они с Сэнди жили когда-то и где были счастливы. В окнах домов по обе стороны от дороги светились рождественские огни, и только его собственный, одноквартирный, в псевдотюдоровском стиле 1930-х, как будто притаился в темноте.
