Каролина Эрикссон - Не исчезай
Я прислонила велосипед к дереву и стала осторожно спускаться в канаву, в которой вчера пряталась девочка. Несмотря на то что я внимательно смотрела под ноги, вода очень быстро просочилась в кроссовки. Босоножки с ремешками и на каблуках по-прежнему стояли без дела в прихожей; на мне была старая застиранная майка. Морхем постепенно накладывал на меня свой отпечаток, лишал обычной брони, обезоруживал. Ежедневный уход за собой свелся к простейшему макияжу: пудра, тушь, румяна – это единственное, за что я еще держалась. Привычки, ритуалы… Это был способ обороняться от окружающего мира, отчаянное усилие сохранить хоть какой-то ориентир.
В конце концов я оказалась у воды, как раз в том месте, где парни стояли до того, как девочка меня заметила, до того, как они вышли на дорогу. Я содрогнулась от воспоминаний, но поспешно отогнала их. Это не должно было меня остановить. Немного поодаль, у самого берега, покачивались две лодки. Это те самые лодки, которые я видела вчера у острова? И подростки потом приплыли на них сюда? Вероятно, так и было. Я дотронулась до плеча, почувствовала, как там ноет синяк. Краем глаза заметила какое-то движение и попятилась. Показалось, что между деревьями крадется призрачная фигурка, но когда я моргнула и снова посмотрела наверх, она исчезла.
Что-то тяжелое, удушливое стало давить мне на грудь. Я не должна была быть здесь. Но все-таки я осталась на месте. Двинулась вперед, пока не дошла до лодок. Одна из них оказалась старой деревянной плоскодонкой, другая – более современной шлюпкой из пластика или стекловолокна. Когда-то она, по-видимому, была белоснежной, но теперь корпус приобрел грязно-серый оттенок. По бокам лодки виднелись полустертые полосы, которые когда-то были ярко-голубого цвета. Что-то притянуло меня еще ближе, и я смогла заглянуть за бортик. На дне шлюпки стоял тонкий слой воды. Видимо, это была дождевая вода, последствие ночного ливня. Но вода была грязной, ее пронизывали красные струйки. За сиденьем лежал какой-то липкий комок, темно-красный, покрытый запекшейся кровью. Как недоразвитый эмбрион, извлеченный из тела матери.
Я попятилась и наткнулась на дерево. Но оказалось, это не дерево, а человек. Я резко развернулась, и мы встали друг перед другом, лицом к лицу.
– Я чувствовала, что ты еще вернешься, – сказала девочка. – Но это должно быть в последний раз.
24
Сначала я почувствовала облегчение, как тогда, когда увидела ночью в саду темную фигуру. Ты жива. Это не ты вчера кричала на острове, не тебя они мучали. Потом меня будто что-то толкнуло в грудь, и я неловко отступила назад. Посмотрела на девочку, на ее сжатые кулаки, а потом на деревья за нами. Она, казалось, прочитала мои мысли.
– Я одна, – сказала она. – Но больше тебе так не повезет. Если у тебя есть мозг, ты будешь держаться отсюда подальше. Не приходи сюда! Оставь нас в покое!
Ее голос звучал странно, в нем слышалось предупреждение, а не ненависть. Как будто она хотела защитить меня. И она опустила руки. Мой пульс слегка успокоился. Я пришла сюда по делу. Но сначала мне надо было завоевать ее доверие, показать, что я принимаю ее всерьез.
– От чего ты меня предостерегаешь? Что может случиться?
Она фыркнула.
– С Юрмой лучше не связываться. Могла бы понять уже.
Я откинула волосы с лица и рассмотрела ее внимательнее. Сколько ей лет? Под черной мужской рубашкой не было видно ни намека на какие-либо выпуклости. С другой стороны, если учесть ее худобу, в этом не было ничего странного.
– Юрма. Значит, так зовут твоего мальчика?
Щеки девочки покрылись красными пятнами.
– Он не мой… На самом деле мы не…
Я задалась вопросом, спят ли они друг с другом, но тут же одернула себя. Конечно же, спят. Между деревьями послышался треск, и я замерла. Но Юрма не бежал к нам. И никто другой тоже. Я нервно сглотнула, было понятно, что кто-то из них рано или поздно здесь появится, что это просто вопрос времени. Мне нужно было поторопиться с тем, что я собиралась высказать. Пусть судьба решает.
– Ты не обязана все это делать.
Мои слова поразили ее.
– Что… что ты имеешь в виду?
Она сделала вид, что не понимает, но я заметила, что ее глаза остановились на моей шее, что она не может перестать смотреть туда. В ее глазах виднелся ответ, светилась правда. Я сделала шаг вперед. Приходилось сдерживать себя, чтобы не положить ей руку на плечо.
– Как тебя зовут?
– Грета, – ответила она после минутного молчания.
Грета? Вот еще одна вещь, которая нас объединяет. Имя. Даже это. Я собралась с силами и продолжила:
– Послушай, Грета. Если он плохо обращается с тобой… Не позволяй ему так делать. Ты должна уйти, должна освободиться.
Жилка стучала у нее около виска.
– Я не… – начала она.
Но у меня не хватило терпения дать ей закончить, не было времени выслушивать отговорки.
– Ты можешь утверждать что угодно, но в глубине души я чувствую: ты ищешь выход. Ты ищешь кого-нибудь, кто бы тебе помог. Поэтому ты разыскала мой дом, поэтому ночью стояла в саду у окна. Ты понимаешь, что я такая же, как ты.
Я тут же почувствовала, что совершила ошибку, что зашла слишком далеко. До сих пор она просто неподвижно стояла и слушала, но за секунду ее лицо стало строгим и непроницаемым.
– Нет, не поэтому, – обронила она.
Что-то пошло не так. Я сказала слишком много, сказала что-то неправильно. Хрупкое доверие, которое, казалось, установилось между нами, разбилось вдребезги. Но я не могла остановиться. Я по-прежнему была уверена, что у нас много общего и что она нуждается во мне.
– Я на твоей стороне! – воскликнула я. – Как ты не понимаешь? Мы с тобой, у нас так много…
– Какого черта ты себе вообразила? Мы с тобой не на одной стороне!
Она закричала так громко, что я оборвала себя и сделала несколько шагов назад. На мгновение показалось, что ее лицо исказила гримаса боли и стыда, но она тут же исчезла. Ее сменила суровая и неприступная маска. Взгляд девочки скользнул в сторону. Ее рука вытянулась в воздухе, прямая и напряженная. Она возбужденно указывала пальцем на что-то за моей спиной.
– Юрма давно все понял! Он знает, что ты это сделала!
Я повернула голову, проследила взглядом туда, куда указывал ее палец, – на лодки. Мой взгляд остановился на окровавленном свертке и струйках крови на дне одной из них. По телу пополз холодок.
– Сделала что? – спросила я.
– Мы знаем, что ты была на острове. Туда не ездит никто, кроме нас. Значит, это была ты.
Перед глазами все завертелось. Я не отвечала. Что я могла ответить? Я просто стояла и чувствовала, как силы оставляют меня, как меня покидает надежда. Девочка уперла руки в бока.
– Ты приехала туда одна? Я имею в виду на остров. Ты приехала одна или вас было несколько?
Теперь ее голос звучал требовательно и властно. Как будто это был допрос. В каком-то смысле так оно и было. Я поняла, что не имеет никакого значения, что я отвечу. В горле встал комок, я сделала шаг назад.
– Нет… точнее, да. Я была с мужем и моей… моей…
Я пыталась закончить предложение, но ничего не получалось. От головокружения казалось, что земля вертится под ногами. Ложь наползала со всех сторон, облепляла, грозила придавить к земле. Я лгала с тех пор, как мы приехали в Морхем. Я лгала девочке и ее шайке, лгала мужчине из коричневого дома, лгала в полиции. Я сама не могла понять, зачем. Но причина была не важна. Единственное, что было важно, – это то, что так больше не могло продолжаться, я не могла больше лгать. Алекс не мой муж. И Смилла не моя дочь.
– Нас было трое на острове. Но те двое…
Только не еще одна ложь. Не с ней. Девочка ждала. Но когда она поняла, что я медлю, стала проявлять нетерпение.
– Что? Что случилось с теми двумя?
Как я могла это объяснить? Они не вернулись. Они исчезли. Медленно, очень медленно я продолжала пятиться от воды и от девочки обратно к лесной дороге и велосипеду. Но другая Грета следовала за мной. Она с силой пихнула меня в грудь.
– Признавайся уже! Не пытайся свалить на кого-то вину! Я знаю, что ты сделала, мы все это знаем.
Тогда я развернулась и побежала. Так быстро, как только могла, я пронеслась между деревьями и перебралась через канаву. Добравшись до дороги, я скривилась от боли и тошноты, но не позволила себе передохнуть, а сразу схватила велосипед и взобралась на него. Девочка не пыталась меня удержать. С силой крутя педали, я услышала, как она кричит мне вслед:
– Юрма позаботится, чтобы ты оплатила свой штраф.
Когда я услышала эти слова, во мне что-то щелкнуло. Что-то важное должно было прорваться сквозь туман, который окутывал мое сознание. Какая-то догадка. «Возмездие» – стучало в голове. Он придет свершить возмездие. Он придет оштрафовать меня. Но думала я не о Юрме.
25
Алекс никогда не скрывал, что женат. Уже в начале отношений он рассказывал, что у него есть жена и маленькая дочка. Это не помешало мне, не заставило остановиться. Наоборот. Насколько упрямо я не позволяла никому приблизиться ко мне раньше, настолько же невозможным казалось оставить Алекса, когда он ворвался в мою жизнь.
