Марджери Аллингем - Цветы для судьи
– Украшение?
– Да.
– Понятно. – Коронер многозначительно помолчал. – Значит, вы обнаружили, что магазин закрыт, и пошли назад пешком по одной-единственной причине – хотели погулять?
– Верно.
– Холодно, туманно – не самая приятная погода для прогулки.
– Не самая. Но я мало обращал на это внимания. Мне было о чем подумать.
– Я так понимаю, мистер Веджвуд, думали вы о чем-то личном, что к данному делу отношения не имеет?
– О работе, – быстро и неубедительно ответил Майк.
– Чем вы занялись по возвращении домой, на Хорсколлар-Ярд?
– Вышел из своей квартиры через черный ход, затем через ворота в стене попал в гараж за конторой и завел машину.
Зал ахнул.
– Зачем?
– Туман стал редеть, и я подумал, что за городом может быть ясно. Хотел прокатиться в одиночестве.
– Пешком гулять устали? – сухо заметил коронер.
– Да, устал.
– Если верить вашим показаниям, мистер Веджвуд, за все это время вы ни разу не ели…
– Не ел. Не был голоден. Мне хотелось лишь побыть одному.
– И вы завели машину?
– Да. Я всегда так делаю в холода. Даю ей немного поработать, а потом выезжаю. Так она бегает гораздо лучше.
– Что было дальше?
– Дальше я вспомнил, что ключ от дворовых ворот лежит у меня в пальто, а оно в квартире. Я отправился за ключом. Тут позвонила миссис Бранд, сказала – Пол не пришел. Я предложил ей куда-нибудь сходить. Для театра было уже поздно, и мы выбрали кино. Прежде чем зайти за миссис Бранд, я заглянул в гараж, выключил мотор. Работал он, я думаю, семь минут.
– Понятно. – Коронер кашлянул. – Хочу прояснить еще пару вопросов. Когда миссис Бранд сообщила вам, что ее муж не пришел домой, что он опаздывает на встречу на два часа, вы не встревожились? Не думали о том, где он?
– Нет. Пол был очень эксцентричным. Ни Джина – то есть миссис Бранд, – ни мы на работе не могли предсказать, когда он объявится.
Коронер записал.
– А в воскресенье, мистер Веджвуд, когда вы пили чай вместе с остальными в квартире миссис Бранд, тогда вы тоже не думали, где ваш кузен?
– Думал. Все-таки слишком надолго он исчез. Однако тревоги не испытывал. Пол был человеком необязательным, я ведь говорил.
– Хорошо. Еще одно. Вы утверждаете, будто готовили машину к выезду, хотели сбежать из тумана за город, побыть в одиночестве. Но стоило позвонить миссис Бранд, и вы предложили ей вместе посмотреть фильм. Как вы это объясните?
– Я ничего не объясняю, – пожал плечами Майк. – Просто рассказываю, как все было.
– Мистер Веджвуд, у вас с миссис Бранд роман?
– Ни в коем случае.
– Вы всегда относились к ней исключительно как к жене кузена?
– Да.
– Вы под присягой, помните?
– Помню.
– Прекрасно. Можете пройти на место.
К большому удивлению всех присутствующих, включая ее саму, следующей вызвали миссис Остин.
Она быстро прошагала по проходу с видом настоящей воительницы – юбки развеваются, ленты трепещут, – заняла свидетельское место и со сдержанной неприязнью осмотрела зал, коронера и полицейских.
Сообщила свое имя – миссис Дороти Остин; возраст (о котором не спрашивали) – сорок два; и адрес в Сомерстауне.
– Я посещаю свою хозяйку, миссис Бранд, почти четыре года. Уж если кто ее и знает, так это я.
Коронер ответил улыбкой.
– Мы будем максимально придерживаться ваших показаний, миссис Остин. В них записано, что обычно вы приходите к миссис Бранд в восемь утра, работаете до двенадцати, затем в случае необходимости возвращаетесь вечером – приготовить еду и убрать после ужина.
Миссис Остин выразила согласие.
– Ничего плохого в том не вижу, – заявила она.
– Конечно-конечно. Так вот, во время этих посещений у вас была возможность изучить свою хозяйку и ее мужа. Сказали бы вы, что они счастливы в браке?
– Нет, не сказала бы, – с негодованием произнесла домработница. – Если бы мой муж относился ко мне так, как мистер Бранд к госпоже, я бы уже давно его бросила. Она терпела его так долго исключительно благодаря своему ангельскому характеру.
Джина с дальнего конца зала умоляюще смотрела на служанку, но не было в мире силы, которая заставила бы замолчать этот благонамеренный язык или просветлила бы эту недальновидную голову. Миссис Остин уже мысленно видела свое имя в газетах, напечатанное крупными буквами, – как борца за попранные права жен.
Сержант Пиллоу, милейший здоровяк, посматривал на нее свысока. Когда он опрашивал домработницу, ему было даже немного жаль, что та настолько «в настроении». Однако правда есть правда, и чем легче она выходит наружу, тем лучше для всех.
Коронер мог сидеть молча: миссис Остин не только хорошо помнила свои показания, но и желала их дополнить.
– Скажу в защиту мистера и миссис Бранд – до скандалов дело никогда не доходило. А зря, я считаю. Он ее совсем игнорировал! Его почти никогда не бывало дома, а когда бывал, то на жену не обращал внимания. Естественно, бедняжка порой проводила время с мистером Майком. Должен же кто-то сопровождать леди в свет. Нельзя постоянно сидеть в квартире, что твой воробей на крыше. Человеческая природа такого не выдержит.
– Миссис Остин, – перебил коронер. – По вашим словам, вы редко задерживались в доме миссис Бранд позже девяти вечера и никогда не приходили раньше восьми утра. Следовательно, вы не можете сказать, бывало ли такое, чтобы в отсутствие мистера Бранда в квартире ночевал мистер Веджвуд?
– Да как вы смеете! – возмущенно начала домработница, но коронер заставил ее умолкнуть.
– Отвечайте «да» или «нет». Известно ли вам наверняка, чтобы в отсутствие мистера Бранда мистер Веджвуд ночевал в квартире Брандов?
– Нет, – подавилась миссис Остин: так ограничивать свободу слова! – А если и ночевал, я его не виню. И ее тоже. Вот вам правда.
– Достаточно. Пойдем дальше. Вы, насколько понимаю, присутствовали при том, как мистер Веджвуд сообщил миссис Бранд о смерти мужа. Опишите эту сцену подробней. Около десяти утра в понедельник, первого февраля, вы впустили в квартиру мистера Веджвуда. Помните?
– Так же ясно, как ночь смерти собственного мужа, – несколько не к месту заявила служанка.
– Прекрасно. Видели ли вы свою хозяйку до прихода мистера Веджвуда?
– Конечно. Я все утро бегала в ее комнату и обратно.
– Мистер Бранд отсутствовал уже три дня и четыре ночи. Миссис Бранд выглядела встревоженной?
– Не то чтобы встревоженной, – задумчиво произнесла миссис Остин. – По-моему, без него ей было легче. То ли она, то ли я еще отметила: его нет, странно.
– А вы не думали, что с ним произошло несчастье?
На круглом лице миссис Остин мелькнул проблеск озарения.
– Да-да, теперь припоминаю… Я принесла госпоже утренний чай и сказала: «Вижу, хозяина до сих пор нет. Хоть бы его машина не сбила».
– Так. И что ответила миссис Бранд?
– Она повернулась на бок и произнесла: «Не с моим счастьем» или что-то в таком роде.
Любой другой человек – более чуткий, чем достопочтенная миссис Остин, – непременно понял бы, какую грандиозную бомбу только что взорвал. Коронер принял эстафету.
– Делая подобные заявления, вы должны понимать их смысл, – серьезно произнес он. – Миссис Бранд так и сказала: «Не с моим счастьем» – в ответ на ваше предположение, что ее мужа насмерть сбила машина?
Миссис Остин стушевалась.
– Кажется, на самом деле она ответила: «Нет, это не выход». А я истолковала это как: «Не с моим счастьем».
– Вы уверены в ее словах, миссис Остин? Уверены? Да или нет?
– Да, уверена. Миссис Бранд сказала: «Нет, это не выход».
– И больше о мистере Бранде не говорили?
– Нет.
– Вы утверждаете, что ясно помните приход мистера Веджвуда в то утро, в десять часов. Расскажите нам, пожалуйста.
– Позвонили в дверь, – с надрывом произнесла домработница. – Я готовила кофе, но сняла фартук и открыла. На пороге стоял мистер Майк: белый как простыня, руки дрожат, глаза вылезли из орбит. Я сразу поняла – что-то стряслось.
«Неудивительно», – хотел сказать коронер, но вместо этого записал: «Выглядел чрезвычайно взволнованным» – и задал следующий вопрос.
– Вы провели мистера Веджвуда в комнату, где у камина сидела на полу ваша хозяйка в пижаме. Не помните, что она сказала?
– Помню. «Майк, лапочка, рада тебя видеть». И предложила ему кофе.
– Вы вышли из комнаты?
– Да, готовить кофе.
– Когда вернулись, что увидели?
– Они прильнули друг к дружке, – проворковала миссис Остин. – Сидя на коврике у камина, точно малые дети. Конечно, отпрянули в разные стороны, как только услышали мои шаги, – оно и понятно, я ведь старше, – и госпожа сказала: «Мой муж умер, миссис Остин». «Нет!» – воскликнула я. «Да», – кивнула она. Я быстренько наполнила ее чашку. Мы втроем попили кофе, мистер Веджвуд сообщил, что тело принесут наверх. Я отозвала его из комнаты, расспросила подробности, чтобы понимать, к чему готовиться.
