Агата Кристи - Свидание со смертью
Пуаро озадаченно нахмурился.
– Любопытно, – произнес он. – Чрезвычайно любопытно. Скажите, в это время уже темнело?
– Солнце как раз садилось.
– Любопытно, – повторил Пуаро. – А вы, доктор Жерар, когда вы увидели тело?
– Только на следующий день. В девять утра, если быть точным.
– Как по-вашему, когда наступила смерть?
Француз пожал плечами.
– Точно сказать невозможно – столько времени прошло. Только промежуток времени продолжительностью несколько часов. Когда я давал официальные показания, то смог лишь сообщить, что она мертва уже не менее двенадцати часов, но не более восемнадцати. Сами видите, это ничем не поможет.
– Давайте, Жерар, – сказал полковник Карбери. – Расскажите ему остальное.
– На следующее утро, – продолжил доктор, – я обнаружил свой шприц для подкожных инъекций – за коробкой с пузырьками на моем туалетном столике.
Он наклонился вперед:
– Конечно, вы можете сказать, что я просто не заметил его днем раньше. В таком состоянии – меня жутко трясло – немудрено не заметить лежащую на виду вещь. Но, уверяю вас, я совершенно уверен, что шприца там не было.
– Но и это еще не всё, – прибавил Карбери.
– Да, два факта, причем очень важных. На запястье мертвой женщины имелась отметина – такой след могла оставить игла шприца для подкожных инъекций. Правда, ее дочь утверждает, что это укол булавкой…
– Какая дочь? – встрепенулся Пуаро.
– Кэрол.
– Да, продолжайте, умоляю вас.
– И последний факт. Проверяя аптечку, я заметил, что мой запас дигитоксина значительно уменьшился.
– Дигитоксин – это яд, вызывающий остановку сердца, так? – уточнил Пуаро.
– Да. Его получают из Digitalis purpurea – наперстянки обыкновенной. Всего в этом растении четыре активных вещества: дигиталин, дигитонин, дигиталеин и дигитоксин. Самым ядовитым из них считается дигитоксин, который получают из листьев растения. Как показали эксперименты Коппа, он в шесть-десять раз сильнее, чем дигиталин или дигиталеин. Во Франции он разрешен, а в Великобритании – нет.
– Как действует большая доза дигитоксина?
– Большая доза дигитоксина, – серьезно ответил доктор Жерар, – попавшая в кровоток посредством внутривенной инъекции, вызовет внезапную смерть вследствие паралича сердца. Для взрослого человека смертельной дозой считается четыре миллиграмма.
– А у миссис Бойнтон были проблемы с сердцем?
– Да, она постоянно принимала лекарство, содержащее дигиталин.
– Это чрезвычайно интересно, – заметил Пуаро.
– Вы хотите сказать, – уточнил полковник Карбери, – что смерть женщины могла быть вызвана передозировкой ее собственного лекарства?
– В том числе. Но не только.
– В определенном смысле, – пояснил доктор Жерар, – дигиталин можно считать кумулятивным средством. Более того, что касается вскрытия, то активные элементы дигиталиса способны вызывать смерть, не оставляя заметных следов.
Пуаро одобрительно кивнул:
– Да, это умно… очень умно. Присяжным ничего не докажешь. Позвольте вам сообщить, джентльмены: если это убийство, то очень умное! Кража шприца, использование яда, который уже принимает жертва, что наводит на возможность ошибки… или несчастного случая… О, да, здесь виден незаурядный ум. Какая продуманность… осторожность… изобретательность…
Некоторое время он молчал, потом вдруг вскинул голову.
– Но кое-что меня озадачивает.
– Что именно?
– Кража шприца для подкожных инъекций.
– Его кто-то взял, – быстро сказал доктор Жерар.
– Взял… и вернул?
– Да.
– Странно, – заметил Пуаро. – Очень странно. Все остальное прекрасно укладывается…
Полковник Карбери с любопытством посмотрел на него.
– Ну? – спросил он. – Каково же мнение специалиста? Это было убийство… или нет?
Пуаро поднял руку:
– Один момент. Мы еще не подошли к этому пункту. Нужно рассмотреть еще один факт.
– Какой факт? Вам уже известно все.
– Ага! Но это факт, который сообщу вам я, Эркюль Пуаро.
Он кивнул и слегка улыбнулся, глядя на изумленные лица собеседников.
– Да, это выглядит забавно! Я, которому вы рассказали всю эту историю, в ответ сообщу вам факт, о котором вы ничего не знаете. Дело вот в чем. Однажды вечером в отеле «Соломон» я подошел к окну, желая убедиться, что оно закрыто…
– Закрыто или открыто? – уточнил Карбери.
– Закрыто, – твердо сказал Пуаро. – Оно было открыто, и я, естественно, подошел его закрыть. Но не успел я коснуться рукой задвижки, как услышал голос… приятный голос, низкий и чистый, немного дрожащий от нервного возбуждения. Я еще подумал, что узнаю его, если услышу вновь. Знаете, что сказал это голос? Он произнес следующие слова: «Ты ведь понимаешь, что ее нужно убить, правда?»
В тот момент мне, naturellement[14], и в голову не пришло, что речь идет о настоящем убийстве. Я подумал, что это сказано каким-нибудь драматургом. Но теперь… я не уверен. То есть я уверен, что речь шла не о пьесе.
Он снова умолк, затем продолжил:
– Месье, вот что я вам скажу – насколько я могу судить, эти слова произнес молодой человек, которого я потом видел в вестибюле отеля и которого, как мне потом сообщили в ответ на мой вопрос, звали Реймонд Бойнтон.
Глава 3
– Реймонд Бойнтон! – воскликнул француз.
– Думаете, это маловероятно – с точки зрения психологии? – спокойно поинтересовался Пуаро.
Жерар покачал головой:
– Нет, я бы так не сказал. Да, я удивился. Но лишь потому, что Реймонд Бойнтон – превосходная кандидатура на роль подозреваемого.
Полковник Карбери вздохнул, словно хотел сказать: «Ох уж эти психологи».
– Вопрос в том, – пробормотал он, – что нам с этим делать.
Жерар пожал плечами.
– Не вижу, что тут можно сделать, – признался он. – Доказательства неубедительны. Возможно, вы не сомневаетесь, что произошло убийство, но доказать это будет трудно.
– Понятно, – сказал полковник. – Мы подозреваем, что было совершено убийство, но должны сидеть сложа руки. Мне это не нравится! – И, словно извиняясь, прибавил: – Я человек аккуратный.
– Знаю. Знаю. – Пуаро сочувственно кивнул. – Вам бы хотелось все прояснить. Вы хотите точно знать, что именно произошло – и как. А вы, доктор Жерар? Вы сказали, что ничего сделать нельзя, а доказательства неубедительные? Возможно, так оно и есть. Но разве вы будете удовлетворены, если все останется как есть?
– Она была обречена, – медленно проговорил Жерар. – В любом случае ей оставалось недолго… неделя… месяц… год.
– Значит, вы удовлетворены? – настаивал сыщик.
– Нет никакого сомнения, что ее смерть – как бы это выразиться – выгодна всем. Семья получила свободу. У них появилась возможность для развития – я считаю их всех хорошими, умными людьми. Они будут – теперь – полезными членами общества! Смерть миссис Бойнтон, насколько я понимаю, принесла только пользу.
– Значит, вы удовлетворены? – в третий раз повторил Пуаро.
– Нет. – Доктор Жерар неожиданно ударил кулаком по столу. – Я не удовлетворен, как вы изволили выразиться! Инстинкт говорит мне, что нужно спасать жизнь, а не ускорять приход смерти. И поэтому, хотя мое сознание подсказывает, что смерть этой женщины – благо, подсознание восстает против этого! Это неправильно, джентльмены, когда человек умирает раньше, чем пришел его срок.
Пуаро с улыбкой откинулся назад, удовлетворенный ответом, которого он так упорно добивался.
– Ему не нравится убийство, – бесстрастно сказал полковник Карбери. – Абсолютно точно! Не больше, чем мне.
Он встал и налил себе еще виски с содовой; стаканы гостей были еще полны.
– А теперь, – сказал полковник, возвращаясь к разговору, – давайте серьезно. Можем ли мы что-то сделать? Нам это не нравится… да! Но, возможно, придется смириться. Нет смысла суетиться зря. – Жерар наклонился вперед. – Каково ваше профессиональное мнение, месье Пуаро? Вы же специалист.
Бельгиец ответил не сразу. Он поправил пепельницу, соорудил горку из обгоревших спичек.
– Вы хотите знать, полковник Карбери, – наконец сказал он, – кто убил миссис Бойнтон, ведь так? То есть, если она была убита, а не умерла естественной смертью… И в точности, как и когда ее убили – а также всю правду об этом деле?
– Да, все это я хотел бы знать, – бесстрастным тоном подтвердил Карбери.
– Не вижу никаких препятствий, – медленно проговорил Пуаро.
На лице доктора Жерара отразилось изумление. На лице полковника– любопытство.
– Ага, – сказал он. – Значит, не видите, так? Интересно. И как вы собираетесь это сделать?
