Агата Кристи - Свидание со смертью
– Да, я аккуратный человек, – повторил Карбери и неопределенно взмахнул рукой. – Не люблю путаницы. Когда натыкаюсь на что-то непонятное, мне хочется во всем разобраться. Понимаете?
Эркюль Пуаро серьезно кивнул. Он понимал.
– Там был врач? – спросил он.
– Даже два. Один из них лежал с приступом малярии, а другой – девушка, только что получила диплом врача. Тем не менее смею предположить, что она знает свое дело. В этой смерти нет ничего необычного. Сердце у старухи было слабое, и она давно уже принимала лекарства. Ее внезапная смерть выглядит вполне естественно.
– И что же вас беспокоит, друг мой? – мягко спросил Пуаро.
В голубых глазах полковника читалось беспокойство.
– Вы слышали о французе по фамилии Жерар? Теодор Жерар?
– Конечно. Очень известный специалист в своей области.
– В области психушек, – подтвердил полковник Карбери. – Если в возрасте четырех лет вы влюбились в поденщицу, то в тридцать восемь вполне можете объявить себя архиепископом Кентерберийским. Не понимаю – и никогда не понимал – почему, но эти парни все очень убедительно объясняют.
– Доктор Жерар – признанный авторитет в лечении определенных форм глубоких неврозов, – с улыбкой согласился Пуаро. – И… э-э… его взгляды на происшествие в Петре имеют отношение к этой области?
Полковник Карбери решительно покачал головой:
– Нет, нет. Из-за этого я не стал бы беспокоиться! Уверяю вас, я не верю, что все это – правда. Просто я кое-чего не понимаю… вроде того, как мои друзья бедуины могут выйти из машины посреди пустыни, пощупать землю и с точностью одной или двух миль сказать, где вы находитесь. Это не магия, но выглядит очень похоже… Нет, история доктора Жерара крайне проста. Только факты. Полагаю, если вам интересно… а вам интересно?
– Да. Да.
– Превосходно. Тогда я просто позвоню и приглашу доктора Жерара сюда, чтобы вы могли сами послушать его рассказ.
Когда полковник отправил ординарца с поручением, Пуаро спросил:
– Из кого состоит эта семья?
– Их фамилия Бойнтон. Двое сыновей, один из которых женат. Его жена – симпатичная молодая женщина, спокойная и разумная. Еще есть две дочери. Обе очень милые, но совершенно разные. Младшая немного нервная… но, возможно, это всего лишь шок.
– Бойнтон, – произнес Пуаро. Брови его приподнялись. – Любопытно… очень любопытно.
Карбери испытующе посмотрел на него, но бельгиец молчал, и полковник продолжил рассказ:
– Представляется совершенно очевидным, что мать была настоящей мегерой. Требовала постоянного внимания и заставляла плясать под свою дудку. И распоряжалась всеми финансами. Ни у кого не было ни пенни собственных денег.
– Ага! Чрезвычайно любопытно. А известно, кому достались деньги?
– Я выяснил этот вопрос… неофициально, вы понимаете. Ее состояние делится поровну на всех.
Пуаро кивнул. Потом спросил:
– И вы полагаете, что все они замешаны?
– Не знаю. В том-то и беда. То ли они все сговорились, то ли кому-то одному в голову пришла блестящая идея… Не знаю. А может, все это чушь собачья! Ясно лишь одно: я хотел бы услышать ваше мнение как профессионала… А, вот и доктор Жерар.
Глава 2
Француз вошел – быстро, но без поспешности. Пожимая руку полковнику Карбери, он с любопытством посмотрел на Пуаро.
– Это Эркюль Пуаро, – представил сыщика Карбери. – Остановился у меня. Мы беседовали о том происшествии в Петре.
– И что? – Внимательный взгляд доктора скользнул по бельгийцу. – Вам интересно?
– Увы! – всплеснул руками Пуаро. – Профессиональный интерес неизлечим.
– Совершенно верно, – согласился Жерар.
– Выпьете? – спросил Карбери.
Он налил в стакан виски с содовой и поставил у локтя Жерара. Потом вопросительно приподнял графин, но Пуаро покачал головой. Полковник поставил графин и подвинул стул чуть ближе.
– Ну? – произнес он. – На чем мы остановились?
– Настолько я понимаю, – Пуаро повернулся к Жерару, – полковник Карбери не удовлетворен.
Жерар выразительно развел руками.
– И это моя вина! – воскликнул он. – Я могу ошибаться. Не забывайте, полковник Карбери, что я могу глубоко ошибаться.
Тот хмыкнул.
– Сообщите Пуаро факты.
Доктор Жерар начал с краткого пересказа событий, предшествовавших поездке в Петру. Он описал всех членов семьи Бойнтон, а также сообщил о состоянии эмоционального напряжения, в котором они все пребывали.
Сыщик с интересом слушал.
Затем Жерар перешел непосредственно к событиям первого дня в Петре и рассказал, как он вернулся в лагерь.
– Я боялся тяжелого приступа малярии в ее церебральной форме, – объяснил он. – И поэтому решил ввести себе хинин внутривенно. Это обычный метод.
Пуаро понимающе кивнул.
– У меня была сильная лихорадка. Я с трудом добрался до своей палатки. Сначала никак не мог найти аптечку – кто-то убрал ее с того места, куда я ее поставил. Потом нашел, но не обнаружил шприца для подкожных инъекций. Какое-то время я его искал, потом бросил это дело, проглотил большую дозу хинина и рухнул на кровать.
Жерар умолк, но после непродолжительной паузы продолжил:
– О смерти миссис Бойнтон узнали после захода солнца. Судя по тому, как она сидела в кресле, которое поддерживало тело, ее поза, похоже, оставалась неизменной, а когда один из слуг в половине седьмого пошел звать ее к ужину, то заметил, что с ней что-то не так.
Он подробно описал, где расположена пещера, указал расстояние от нее до большой палатки в форме шатра.
– Тело осмотрела мисс Кинг, дипломированный врач. Она не стала меня беспокоить, зная, что у меня лихорадка. В любом случае ничем помочь уже было нельзя. Миссис Бойнтон была мертва – причем уже некоторое время.
– Сколько именно? – тихо спросил Пуаро.
– Не думаю, что мисс Кинг уделила внимание этому вопросу, – медленно проговорил Жерар. – Полагаю, просто не подумала, что это важно.
– Хорошо, а кто-нибудь может сказать, когда ее в последний раз видели живой?
Полковник Карбери прочистил горло и принялся читать официальный документ.
– Миссис Бойнтон разговаривала с леди Уэстхолм и мисс Пирс в начале пятого. Леннокс Бойнтон говорил с матерью около половины пятого. Пятью минутами позже с ней долго беседовала миссис Леннокс Бойнтон. Кэрол Бойнтон тоже обращалась к матери, но точное время не помнит – по свидетельству остальных, это было, по всей видимости, в десять минут шестого.
Джефферсон Коуп, американский друг семьи, вернувшись в лагерь с леди Уэстхолм и мисс Пирс, видел миссис Бойнтон спящей. Он с нею не разговаривал. Было приблизительно без двадцати шесть. Реймонд Бойнтон, младший сын, похоже, был последним, кто видел ее живой. По возвращении с прогулки он подошел к матери и говорил с ней примерно без десяти шесть. Тело обнаружили в шесть тридцать, когда слуга пошел сообщить ей, что ужин готов.
– В промежутке времени между ее разговором с мистером Реймондом Бойнтоном и половиной седьмого кто-нибудь проходил мимо нее? – спросил Пуаро.
– Насколько я понимаю, нет.
– Но ведь мог? – настаивал Пуаро.
– Не думаю. Примерно с шести часов по лагерю сновали слуги, люди заходили в свои палатки и выходили из них. Но не удалось найти никого, кто видел, как кто-либо приближался к старой даме.
– Таким образом, не возникает сомнений, что Реймонд Бойнтон был последним, кто видел свою мать живой? – уточнил Пуаро.
Доктор Жерар и полковник Карбери переглянулись. Полковник принялся барабанить пальцами по столу.
– А вот тут мы ступаем на зыбкую почву, – сказал он. – Продолжайте, Жерар. Это ваша добыча.
– Как я уже отмечал, когда Сара Кинг осматривала миссис Бойнтон, то не видела причин для выяснения точного времени смерти. Она просто сказала, что миссис Бойнтон мертва «уже какое-то время», но когда на следующий день я, имея на то свои причины, попытался кое-что уточнить и случайно упомянул, что Реймонд, сын миссис Бойнтон, видел ее живой около шести часов, мисс Кинг, к моему немалому удивлению, решительно заявила, что это невозможно – к тому времени миссис Бойнтон, вне всякого сомнения, уже была мертва.
Брови Пуаро поползли вверх.
– Странно. Чрезвычайно странно. А что на это говорит мистер Реймонд Бойнтон?
В разговор внезапно вмешался полковник Карбери:
– Клянется, что его мать была жива. Он подошел к ней и сказал: «Я вернулся. Надеюсь, ты хорошо провела время?» Что-то в этом роде. Он утверждает, что услышал ее ответ: «Вполне», после чего пошел в палатку.
Пуаро озадаченно нахмурился.
– Любопытно, – произнес он. – Чрезвычайно любопытно. Скажите, в это время уже темнело?
– Солнце как раз садилось.
– Любопытно, – повторил Пуаро. – А вы, доктор Жерар, когда вы увидели тело?
