Каменный след - Николай Иванович Леонов
Однокомнатная квартирка на втором этаже оказалась такой крохотной, что уместиться вдвоем в прихожей было делом нелегким. Лев Иванович уже бывал в домах с такой планировкой, и в каждом случае те, кто там жил, пытались разными способами увеличить пространство. Кто-то прорубал в стене дополнительный проход, кто-то обходился минимумом мебели, но если семья увеличивалась, то люди тут же съезжали, ибо полноценно существовать в конуре не представлялось возможным.
– Не разувайтесь, – разрешила Людмила, но сама сменила туфли на пушистые шлепанцы. – Проходите в комнату, там теплее.
«Теплее?! – удивился Гуров, не перестававший потеть с начала мая. – Серьезно?»
В комнате, однако, он заметил под потолком выключенную сплит-систему и решил, что все не так уж и плохо. Людмила сказала, что не очень хорошо себя чувствует. Скорее всего, у нее озноб, а в таком состоянии действительно мерзнешь.
Огромную часть пространства занимали диван, напоминающий подводную лодку, и широкий низкий стол в восточном стиле. Сидеть за ним полагалось исключительно на полу. Для этой цели рядом валялось несколько плоских подушечек в шелковых чехлах.
Людмила загремела на кухне посудой.
– Чай или кофе? – спросила она.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, – ответил Гуров, стоя посреди комнаты. – Я все-таки по делу.
Женщина не ответила и вскоре вернулась, неся в руке стакан с ярко-желтым напитком.
– Витамин С, – объяснила она. – Уже поздно, наверное, принимать его. Но кто знает – а вдруг поможет?
Она подошла к столу и изящно опустилась на пол, сев по-турецки. Концы шали распластались по полу, получился причудливый наряд. Лев Иванович решил, что диван подойдет ему больше.
– Вы знаете, пока я вас ждала, то представила, что вы приедете и убьете меня на месте какой-нибудь страшной новостью о сыне. – Людмила так и держала в руках стакан, но пить не торопилась. – Первая мысль была о нем. Мне никто не расскажет, если с ним что-нибудь случится, а здесь вдруг полиция… Эта мысль вытеснила все другие. Я не ждала от вас чего-то хорошего.
– Прекрасно вас понимаю, – сочувственно произнес Гуров.
– У вас тоже есть дети?
– Не успел обзавестись.
– На самом деле это не имеет значения, – быстро ответила Людмила. – Вы все равно меня понимаете, я знаю.
Гуров решил перейти к делу. Потерянное выражение постепенно исчезало с лица Людмилы. Значит, можно было приступать.
– Вы давно общались со своей бывшей свекровью? – спросил Лев Иванович.
– Достаточно давно, чтобы теперь пожалеть об этом, – ответила Людмила.
Она запрокинула голову и закрыла глаза. Весь ее облик говорил о том, что Гуров подловил ее на чем-то нехорошем, и теперь ей предстоит мучиться, отвечая на его вопросы.
Лев Иванович терпеливо подождал, пока Людмила вернется из астрала и вспомнит о том, что она в доме не одна. На это ушла минута, если не больше.
– Прошу прощения, – смутилась женщина.
– У нас не так много времени, – напомнил Лев Иванович.
– С Елизаветой Ильиничной что-то случилось?
Гуров попытался не вдаваться в подробности. Объяснил коротко, но доходчиво: Елизавета Ильинична застрелила подружку своего внука, призналась в убийстве и на данный момент находится под присмотром полиции в реанимации. А сам Гуров как следователь всего лишь пытается восстановить ход событий, поэтому опрашивает всех членов ее семьи. Даже тех, кто таковым уже не является.
– Какой ужас, – охнула Людмила. – Она убила. Не могу представить.
– Значит, вы давно не поддерживаете отношения?
– Очень давно. Лет двадцать или что-то около того.
«Неужели в течение пяти лет к Лигуновой приходила какая-то другая Людмила? – подумал Гуров. – Неужели действительно совпадение и за неделю до того, как Лигунова убила Карину, ее навещал совсем другой человек?»
– Вы плохо расстались? – спросил Гуров.
– А вам точно необходимо об этом знать? Зачем? Есть же чистосердечное признание. Или я что-то не так поняла?
– Сбор информации – процесс не такой уж и простой, – объяснил Гуров.
– Составляете психологический портрет? – предположила Людмила. – И вышли на меня, чтобы я рассказала о своей свекрови?
– Вы все поняли правильно, – подтвердил Гуров.
– И что же с ней будет дальше?
– Суд. Вынесение приговора.
– О господи.
– Было совершено тяжкое преступление, – сказал Гуров. – Лигунова признала вину. Следствие восстановит картину случившегося в мельчайших деталях, это необходимая формальность в таких случаях.
– Ну тогда я скажу, что запомнила ее жестокой стервой, – голос Людмилы вмиг стал ледяным. – Она забрала у меня единственного ребенка, а ее подкаблучник-сын ничего не сделал, чтобы этому помешать.
– Полагаете, у нее не было причин так с вами поступать?
– Она обвинила меня в измене ее сыну. И сыну это внушила. Только вот никакой измены не было. Она просто выбросила меня на улицу и запретила общаться с сыном. Я пробовала бороться, даже хотела подавать на нее в суд, но заявление не приняли. Хотела нанять адвоката, но после переезда и развода сильно потратилась и не нашла нужной суммы денег. Пыталась откладывать, но цены постоянно росли. Наверное, вы подумаете, что я опустила руки, но это не так. Я попыталась поговорить с бывшим мужем, и мне это удалось. Он убедил меня в том, что Жене будет лучше с бабушкой. Он и без того много времени с ней проводил. Это правда – я много работала. Я переводчик, часто уезжала в командировки и допоздна сидела на работе. Сыном в основном занималась свекровь. Но я не была плохой матерью! И я не изменяла мужу.
– Откуда же тогда пошли эти слухи?
– Они не объяснили. Муж и свекровь решили, что не будут опускаться до такого. Но свекровь намекнула, что меня видел весь дом. Я долго не могла понять, о чем она говорит, а потом вспомнила. Мой начальник. Дело было в нем. Мы вместе учились в вузе, и это именно он пригласил меня поработать в его бюро переводов. Мы просто
