Каменный след - Николай Иванович Леонов
– Давай, удиви нас, – приготовился Орлов.
– И есть чем. Миша поведал мне много интересного. Карина, по его словам, жила с Лигуновой душа в душу. С Евгением тоже, несмотря на то что он был не единственным, с кем ей нравилось проводить время.
Гуров отложил протоколы в сторону и потер переносицу.
– Не девушка, а киндер-сюрприз, – сказал он. – Так доставала она Лигунову или нет?
– Миша утверждает, что между ней и Лигуновой все было в рамках приличия. Уверяет, что Карина обязательно бы поделилась, если бы там были проблемы.
– Или все же скрыла, – заметил Гуров. – Надоела ей старуха, а в таком грехе не каждому признаешься. Так называемый конфликт поколений. Опять же, возможно, не Лигунова ее доставала, а она бабку своего парня, – добавил он утомленно. – В таком признаваться не будешь.
– Именно об этом и говорила Елизавета Ильинична, – подал голос Орлов. – Не она ругала – ее ругали. Карина могла ее провоцировать. Но прямых доказательств у нас нет, потому что Евгений, его отец, коллега Карины и сама Елизавета Ильинична никак не договорятся. То девчонка ведет себя нагло, то она сама доброта, то заботится о старушке, то впечатывает ее в стену. Очень бы помог следственный эксперимент, но провести его сейчас невозможно. Остается ждать, когда Лигунова выйдет из больницы, но я сомневаюсь, что это произойдет в ближайшее время. Теперь о нашем привратнике. Я подал запрос в несколько архивов и выяснил, что когда-то Василий Васильевич, которого обожал весь дом на Тверской, служил контролером КГБ и занимался прослушкой. Вышел на пенсию раньше положенного срока по состоянию здоровья. Лечение и восстановление заняло несколько лет. За это время в стране сменились не только власть и понятия, но и лица на портретах, украшавших кабинеты министров. Нашел себя в самом неожиданном месте, заняв скромную должность смотрителя в родном доме. Профессия оставила отпечаток на всем, что он делал. Отсюда привычка фиксировать любой чих, прозвучавший в окружении, а также жить в стиле минимализма. Москвич. Женат не был. Про детей ничего не известно. Дроздов обещал прислать результаты вскрытия и результаты всех экспертиз, которые успел сделать. А пока ждем, Стас, предлагаю вернуться к Михайлиной. Что ты там говорил про ее любовника?
– У него…
На этом моменте Крячко пришлось прерваться. В кабинет зашла Вера, положила перед Орловым папку.
– Дроздов передал.
– Наконец-то.
Генерал-майор быстро перебрал документы.
– Стас, подойди. Ознакомьтесь.
Гуров разложил на столе полученные документы и подвинул вперед один из них.
– Когда я был в «кабинке» консьержа, то обратил внимание на отпечаток следа от подошвы, который заметил на старой газете. Я на эти газеты обратил внимание еще в тот день, когда мы приехали на убийство Михайлиной. Тогда они были сложены в аккуратную стопку. Но после того, как убили Василия Васильевича, газеты были в беспорядке. Будто бы среди них что-то искали, а потом кое-как сложили в прежнем порядке.
– Их мог случайно опрокинуть убийца, – предположил Крячко. – Потом решил все исправить, но поторопился и не заметил, как наступил на одну из них.
– Скорее всего, так и было, – согласился Гуров. – Эксперты установили, что отпечаток подошвы на газете – это след от кроссовка с левой ноги. Смазан, но четко отпечатались две буквы на подошве – «ik».
– Nike, – предположил Крячко. – Это все, что они узнали?
– Предположительно тридцать шестой размер ноги. На отпечатке удалось обнаружить небольшой дефект, который имеется на подошве, ближе к мыску. Это микроскопическая трещина, в которую попали частицы акриловой краски желтого цвета. Такими обычно покрывают стены во время ремонта. Сама краска российского производства, ее можно приобрести в любом строительном магазине.
– Уже что-то. Это единственный подарок, который нам оставили? – нетерпеливо спросил генерал-майор.
– Это был единственный более-менее четкий отпечаток, который я заметил. Эксперты обнаружили частицы такой же краски по всему полу в «кабинке» Василия Васильевича, но следы были очень нечеткими. В холле их уже не оказалось. По дороге к лифту – тоже. Предполагаемый убийца будто бы перемещался по воздуху. Были еще отпечатки пальцев, – Гуров зашелестел бумагами. – Вот, смотрите. Здесь указано, что одни принадлежали Василию Васильевичу, но обнаружились и другие. Их, вероятно, мог оставить убийца. Особенно много их нашлось на дверной ручке и на корпусе телефонного аппарата, проводом от которого и был задушен консьерж.
– Привратник, – поправил его Гуров. – Проверишь по базе данных?
– Посмотрю, – Стас вышел из-за стола. – Больше ничего по базам пробить не нужно?
– Дальше я сам.
– Тогда пойду работать.
– Стас, а что с любовником Карины? – напомнил Орлов. – Твой Миша из спорттоваров хоть что-то о нем знает?
– Ах да, Миша, – очнулся Крячко. – Миша на самом деле сделал нам ценный подарок. Он не только смог описать внешность поклонника Михайлиной, но и запомнил марку и номер его машины.
– Видать, кто-то в его семье тоже когда-то занимался прослушкой, – заметил Гуров. – Такой талант пропадает! И где? Продает коврики для йоги.
– И крутые футбольные мячи, – добавил Крячко. – Ладно, покидаю вас, дети мои. Пойду терзать базы данных.
– Начни с запроса в ГИБДД, – попросил его Гуров. – А я попробую выйти на бывшую жену Петра Егоровича. Интересно, ей кто-нибудь рассказал о том, что случилось с бывшей свекровью?
– И оба ищите следы желтой акриловой краски, – напомнил Орлов. – Упоминания о ремонте, чеки, вскрытые банки – все, что хоть как-то указывает на ее наличие. Вспомните обо всех опрошенных жильцах. Может быть, кто-то теперь покажется вам подозрительным. У нас два трупа в одном подъезде, и до сегодняшнего дня не было ни одной зацепки. Прям праздник какой-то.
Выйти на Людмилу внезапно помог ее бывший муж. Петр Егорович нехотя согласился поискать контакты в старых записных книжках, и через час Лев Иванович уже ехал на северо-запад Москвы,
