Комната смерти - Джеффри Дивер
Рашид не сомневался, что оружие эффективно справится с задачей, убив регионального директора Управления по борьбе с наркотиками Барбару Саммерс и всех на церковном пикнике в радиусе тридцати футов. А может, и больше, в зависимости от того, сколько людей будет ждать в очереди к стойке с мороженым, куда предполагалось заложить устройство.
Рашид кивнул в сторону комнаты, где держали мексиканских заложников.
— Его компания собрала выкуп? — спросил он Толстяка.
— Да-да, все подтверждено. Семье уже сказали. Они смогут уйти сегодня вечером, как только будут переданы все деньги. — Он пристально взглянул на Рашида. — Всего лишь бизнес.
— Всего лишь бизнес, — задумчиво повторил Рашид.
Хотя на самом деле нет.
Толстяк прошел в кухню, где открыл холодильник и, к удивлению Рашида, достал оттуда не пиво, но два стаканчика греческого йогурта. Глядя на араба, он снял с обоих крышечки и съел содержимое пластиковой ложкой, стоя посреди кухни. Затем вытер рот бумажным полотенцем, бросил пустую упаковку в мусорную корзину и отхлебнул из бутылки с водой.
— До скорой встречи, сеньор.
Они пожали друг другу руки, и Толстяк вышел, переваливаясь с боку на бок в туфлях со стоптанными каблуками.
Когда дверь за ним закрылась, Рашид подошел к окну и выглянул наружу. Толстяк забрался в «мерседес», осевший на левый борт. Заворчал, оживая, дизельный двигатель, и черная машина, подпрыгивая, покатилась по дороге, оставив позади облако пыли.
Рашид еще десять минут стоял у окна. Никаких признаков слежки, никаких тревожных взглядов от проходящих мимо соседей. Никаких внезапно упавших на окна занавесок. Собаки вели себя совершенно спокойно, и никакой внезапный лай не выдавал присутствия неподалеку посторонних.
Из спальни послышались голоса и странный звук, который он сначала не опознал, становившийся то громче, то тише. Потом он понял, что это плачет ребенок, маленькая девочка. Ей сказали, что она вернется домой, но ей это не нравилось. Теперь ей хотелось остаться здесь, со своей плюшевой игрушкой, в своей кроватке, под своим одеялом.
Рашид подумал о родной сестре, которая вместе с двумя школьными друзьями погибла в Газе. Тогда она была немногим старше этой девочки. И даже не успела заплакать.
Отхлебнув еще чая, Рашид вернулся к чертежам, слыша горестные всхлипывания девочки, которые казались еще более душераздирающими из-за того, что их заглушали стены, — будто она была призраком, навеки запертым в пыльной могиле.
Глава 69
Словосочетание «комната смерти» намекало на нечто из фантастического фильма или операционный центр из сериала «24 часа».
Но станция наземного контроля Национальной разведывательно-оперативной службы напоминала скорее складское помещение в средней величины страховой компании или рекламном агентстве. Она располагалась в прицепе размером пятнадцать на сорок футов и делилась на два помещения. Со стороны парковки НРОС можно было войти в офисную часть. Вдоль стены стояли картонные коробки разных лет с загадочными надписями на них, некоторые пустые, некоторые с документами, бумажными стаканчиками или чистящими средствами. Центр связи, за которым в данный момент никого не было. Компьютеры. В углу — потертый серый стол с коричневым стулом перед ним, заваленный старыми неразобранными бумагами, будто секретарша устала искать для них подходящий ящик и попросту сдалась. Швабра, коробка с пустыми бутылками из-под витаминной воды, сломанная лампа на полу. Газеты. Электролампочки. Компьютерные платы. Провода. Журнал «Раннерс Уорлд».
В качестве украшения — карты Карибских островов, Мексики, Канады, Центральной Америки, Ирака, а также несколько плакатов Управления охраны труда, предупреждающих об опасности поднятия тяжелых грузов с согнутой спиной и употребления недостаточного количества воды в жару. В помещении царил полумрак: верхний свет включали редко, будто в темноте секреты хранились лучше. Впрочем, на запущенный вид офиса часто не обращали внимания, виной чему была вторая половина прицепа, пункт управления БПЛА, который был виден сквозь стену из толстого стекла.
Люди, подобные Барри Шейлсу, пилоты и операторы датчиков, обычно именовали пункт управления кабиной, что всех устраивало, хотя слово «дрон» не поощрялось. Возможно, «беспилотный летательный аппарат» звучало более замысловато или официально. И уж всяко данный термин был лучше с точки зрения пиара, чем тот, которым называли БПЛА управлявшие ими: ОСН, или «отморозки с неба».
Одетый в полотняные брюки и синюю клетчатую рубашку с коротким рукавом, худощавый Барри Шейлс сидел в удобном мягком кожаном кресле, больше похожем на кресло капитана Кирка из «Звездного пути», чем на сиденье в кабине реактивного самолета. Перед ним располагалась металлическая панель управления размером три на полтора фута, ощетинившаяся множеством ручек, кнопок, переключателей и табло, а также двумя джойстиками. Пока что он к ним не притрагивался — БПЛА Н-397 летел на автопилоте.
Полет под управлением компьютера на данном этапе исполнения ордера на спецзадание был стандартной процедурой, заключавшейся в доставке дрона в окрестности цели. Шейлса вполне устраивала роль второго пилота. Сегодня ему было трудно сосредоточиться — он продолжал размышлять над прошлым своим заданием.
Над тем, с которым НРОС настолько ошиблась.
Он вспомнил информацию о химических веществах для взрывного устройства Морено — нитрометане, дизельном топливе, удобрении — это должно было превратить штаб-квартиру нефтяной компании в Майами в дымящийся кратер. Информацию о яростных нападках Морено на Америку, призывах к атакам на граждан. Информацию о разведке, которую вел активист в окрестностях посольств в Мексике и Коста-Рике, планируя тоже отправить их к праотцам.
Они были так уверены…
И так ошиблись.
Не удалось избежать и сопутствующих потерь. Де ла Руа и охранника.
Главная цель программы НРОС «Дальнобойная винтовка» заключалась в том, чтобы минимизировать, а в идеале исключить такого рода потери, что было невозможно при стрельбе ракетами.
И когда ее впервые попытались применить в реальном задании, чем все закончилось?
Погибли невинные.
Тогда Шейлс вывел БПЛА на точную позицию над водами залива Клифтон-Бей на Багамах, прицелился сквозь листья дерева, отчетливо видя Морено в инфракрасных лучах и на радаре, дважды убедился,
