Хараламб Зинкэ - Современный румынский детектив
— Вы поднимаетесь?
Кто поднимается? Куда поднимается? Кто это говорит? Андрееску вздрогнул, оглянулся и заметил возле лифта соседа по этажу.
— Да, да, конечно. Спасибо.
Сунув конверт в карман пиджака, Андрееску торопливо запер почтовый ящик и вошел в лифт.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Пятого этажа лифт достигает не так уж быстро, но все равно за это время много вопросов не задашь и ответов на них не получишь.
Соседи расстались, пробормотав: «приятного аппетита», «того и вам желаю». Виктор бросился в кресло, достал письмо, осмотрел его со всех сторон, хотел было вскрыть, но отложил в сторону: пусть не портит удовольствия от душа и не отбивает аппетита. Виктор целиком отдался двум этим удовольствиям, что заняло у него примерно час времени. Потом он закурил, вынув из пачки, лежавшей у него в ящике стола, длиппую ароматную сигарету. Вытянувшись на диване, он вскрыл наконец конверт и развернул бумажку в пол-листа, на которой карандашом было написано:
«Тетушка Клара через три дня уезжает в отпуск и надеется, что твои планы не изменились».
Виктор пододвинул поближе пепельницу, чиркнул спичкой и поджог и письмо, и конверт. Потом тщательно перемешал пепел. Он ходил из угла в угол и не мог успокоиться. Ему было необходимо выговориться. Хотелось обсуждать, строить гипотезы, выслушивать возражения, выдвигать новые гипотезы и рассматривать их со всех сторон. Он понимал, что этим ничему не поможешь, знал, что все размышления уже бесполезны, что это лекарство, действие которого скоро пройдет, но ему нужно было это лекарство, очень нужно. Он поднял телефонную трубку и медленно набрал номер Вэляну. Ему ответил Серджиу.
— Где ты, дружище?
— Дома.
— Это просто замечательно! Ты слышишь, — видно, Серджиу обращался к Ирине, — он дома! И что же ты делаешь один дома? У тебя что, друзей нет? Ты что, бедный сирота? Иди к нам обедать.
— Да я уже пообедал, принял душ…
— Ну, уж если ты принял душ, то спускайся к нам. Слушай, Ирина приготовила кофе! — Больше приглашений не последовало, потому что Серджиу повесил трубку.
Виктор тоже повесил трубку и улыбнулся. Это была горькая улыбка. Ему становилось все хуже и хуже. Он сунул в карман сигареты, ключи и вышел. Спустившись двумя этажами ниже, он увидел Серджиу, который поджидал его у открытой двери.
— Заходи, дружище. У нас сегодня на повестке дня много важных вопросов… Садись. Ирина, кофе готов? А то, видишь ли, его величество великий ученый соблаговолил оказать нам честь…
Ответа не последовало, однако на кухне ощущалось какое-то движение и по всему дому распространялся аромат кофе. Через несколько мгновений появилась Ирина с чашками, и все трос уселись в кресла возле маленького круглого стола.
— Ну а теперь, будь добр, расскажи и мне, что это за бред? — начал Серджиу. — Это правда?
— Не говори глупостей! — раздраженно воскликнула Ирина. — Если это правда, то что это может значить? И в чем именно заключается эта правда?
— Подожди, дорогая, не волнуйся. Я ведь спрашиваю по-человечески: что случилось? Почему работа исчезла? Ее похитили?
— Откуда он может знать? Работы просто нет на месте.
— Но разреши ему, дорогая, рассказать все самому, ведь он как-никак твой начальник. Послушай, Виктор. Ты меня знаешь. И я хочу услышать из твоих уст, какова официальная версия всей этой истории. С юридических позиций, Виктор. Я хочу знать, в каких отношениях ты находишься с законом. Это меня интересует в первую очередь, я подчеркиваю: в первую очередь. Потому что я прекрасно знаю, — пояснил быстро Серджиу, видя, что его
жена снова выражает нетерпение, — отлично знаю, существуют и другие аспекты, но все они второстепенные. Ну, Виктор, мы тебя слушаем!
Виктор начал рассказывать все, что считал необходимым. Серджиу слушал очень внимательно и в конце торжественно воскликнул:
— Все за-кон-но, ты ни в чем не виноват! Да! Ты не думай, что я хочу сказать, будто в таком положении тебе можно позавидовать. Но все за-кон-но!
— Хорошо, хорошо. Это я и сам знаю. Но мне этого мало.
Ответ прозвучал резко, словно необоснованное обвинение, но Серджиу не придал этим словам никакого значения.
— Ты устал… Ты выведен из себя расспросами…
— Это естественно, не так ли?
— Есть еще один момент, дружище. Чья это может быть игра?
— Мне кажется очень странным, что они задержали только Ончу, — проговорила Ирина. — Вам не кажется?
Вопрос повис в воздухе. Виктор поднялся с кресла и стал смотреть в окно. В скверике перед домом, как и всегда в послеобеденное время, играло много детей. Картина эта была прекрасно знакома инженеру, так что он не сразу заметил новую деталь: на скамейке, сгорбившись и опираясь на палку, сидел старик. Это вполне мог быть и дедушка какого-нибудь внучка, который с визгом носится где-то поблизости, но так же вполне возможно, что это был и кто-то другой… В конце концов, подумал Андрееску, каждый делает свое дело. Он улыбнулся. Старик подозвал к себе какого-то сорванца, что-то сказал ему, дал ему денег, и тот бросился бежать… Серджиу стоял за спиной у Виктора и, казалось, читал его мысли.
— Куда ты смотришь?
— Вон старик… Я никогда его здесь не видел.
— Какой старик? — подскочила к окну Ирина.
— Вон там.
— И ты думаешь, что…
— Откуда мне знать?
— Все возможно, милый мой, все возможно. Удивляться нечему. А что ты хочешь? Таковы правила игры.
— Я не удивляюсь, но и удовольствия мне это не доставляет.
Они снова расселись по креслам. Виктор поднес чашку ко рту и только тут заметил, что она пустая. Ирина вскочила, исчезла в кухне и принесла ему полную чашку.
— Зачем ты травишь себя? — забеспокоился Серджиу. — Да еще в такое время. Уже шестой час. Хватит тебе кофе. Иначе не будешь спать всю ночь.
— Оставь, я и без кофе спать не буду.
— Послушай, Виктор. Сейчас мы здесь втроем. Скажи, что ты сам думаешь?
Виктор растерянно взглянул на Серджиу. Ну что он мог ответить на подобный вопрос?
— Что я думаю?
— Конечно, было бы лучше поставить вопрос так: кто, по твоему мнению… Ончу?
— Брось ты. Ончу — желторотый. Ты что, можешь представить себе Ончу в роли шпиона? Такая гипотеза смешна, просто-напросто смешна.
Серджиу смущенно улыбнулся, как улыбается человек, который ляпнул что-то невпопад.
— А ты, дорогой мой друг, каким ты воображаешь себе шпиона? Как он, по-твоему, выглядит? В черных очках, чтобы не было видно глаз, а он мог бы видеть все, что делается у него за спиной. Так? В галстуке у него большая булавка, в которой скрывается фотоаппарат. Правильно? Роскошный портсигар, в который вмонтирован магнитофон и рация. Да? Или ты никогда не думал об этом?
— Честно говоря, нет.
— Очень жаль.
— Почему?
— Потому что ты прекрасно знаешь, над чем ты работаешь, знаешь, что это не может не интересовать и других. Поэтому ты должен быть внимательнее ко всему, что творится вокруг.
— Я забыл об этом, Серджиу, и все время забываю. Ведь мои глаза не созданы, чтобы видеть то, о чем говоришь ты. Мои глаза всегда видят одно и то же: людей, которых я знаю, людей, которые мне симпатичны, и людей, которые мне не симпатичны, людей умных и людей глупых, людей добрых и злых, вот и все. Я хочу сказать, что это примерно те категории, на которые я делю людей. Хочешь ты или не хочешь, но играть в сыщиков и воров мне было интересно только в детстве.
— Я хочу только одного: чтобы ты на все смотрел открытыми глазами.
— То есть подозревал Ончу?
— Я этого не говорил. Но из твоего рассказа вытекает, что только он имел возможность сделать это.
— Ничего не вытекает! Ончу — ребенок! Он влюблен, и голова его забита совсем другим.
— Послушайте, что он говорит: ребенок! Влюблен! Эй, Виктор, проснись, спустись на землю, стань серьезным.
— Поверь мне, я вполне серьезен, но я не сыщик. Это не моя профессия!
— Чего ты кричишь? — перебил Серджиу, улыбаясь.
— Потому что такой образ мыслей для меня невыносим.
— Допускаю. Но посмотри, к чему привел твой образ мыслей.
— Вот теперь-то ты все сказал! Значит, ты считаешь меня ответственным?
— Не говори, глупостей. Я упоминал ответственность не в юридическом смысле. Я подразумевал ответственность перед самим собой, перед своей работой. Ты что, не потратил на работу многих лет труда?.. — Серджиу умолк. Он спохватился, что зашел слишком далеко. — Если я тебя обидел, извини. Я вовсе этого не хотел… Я хотел бы — ты меня понимаешь? — поразмышлять вместе с тобой. Возможно, нам придет какая-нибудь идея.
— А мне уже пришла, — сказала Ирина и, резко поднявшись с кресла, достала бутылку коньяку. — Кто пьет? — спросила она, расставляя рюмки. Ирина налила себе, налила Виктору, по Серджиу ее остановил:
