Подвиги Геракла. После похорон (сборник) - Кристи Агата
Пуаро мысленно вздохнул. Здесь до правды быстро не доберешься. Вместо этого ему придется пойти более длинной, но, правда, и более надежной дорогой. Придется общаться, очень много общаться. Ведь рано или поздно, солгав или сказав правду, люди себя выдадут.
Хелен представила Пуаро собравшимся и сделала все, чтобы преодолеть неизбежное отторжение семьей незнакомца, а тем более иностранца, который случайно оказался на всеобщей семейной встрече. Он же использовал свои глаза и уши. Он слушал и наблюдал – открыто и тайно! Он смог разобраться в симпатиях и антипатиях и услышать неосторожные слова, которые всегда произносятся, когда речь идет о дележке имущества. Он искусно устраивал беседы с глазу на глаз и прогулки по террасе, а потом наблюдал и делал выводы. Он беседовал с мисс Гилкрист о давно исчезнувшей славе ее чайной и о рецептах бриошей и шоколадных эклеров и посещал вместе с ней огород при кухне, чтобы обсудить правильное использование трав в приготовлении пищи. Он провел многие часы, выслушивая рассуждения Тимоти о его здоровье и о влиянии на него запаха красок.
Красок? Кто-то еще говорил о краске… Пуаро нахмурился. Мистер Энтвисл?
Он принял участие в обсуждении различных картин. В обсуждении Пьера Ланскене как художника. В обсуждении этюдов Коры Ласкене, которые приводили в полный восторг мисс Гилкрист и в полное уныние – Сьюзан.
– Просто рисованные открытки, – говорила миссис Бэнкс. – Она и срисовывала их с открыток.
Мисс Гилкрист была очень расстроена подобным замечанием и резко заявила, что дорогая миссис Ланскене всегда писала с натуры.
– Уверена, что она мухлевала, – сказала Сьюзан Пуаро, когда Гилкрист вышла из комнаты. – Я знаю это наверняка, хотя и не хочу расстраивать милую старушку.
– А откуда вы знаете? – спросил сыщик, внимательно изучая твердую линию подбородка миссис Бэнкс. Такая всегда уверена в себе, подумал он, а иногда, может быть, даже самоуверенна.
– Я скажу вам, но не рассказывайте об этом Гилкрист, – продолжала между тем Сьюзан. – Один из видов Полфлексана – пещера, маяк и пирс – это то, что обязательно рисует большинство художников-любителей. Но пирс во время войны взорвали, а так как набросок Коры был сделан года два назад, то никак нельзя сказать, что он сделан с натуры, правда? А вот на открытках, которые там сейчас продаются, пирс все еще присутствует. Одну из них я обнаружила в ящике комода. Так что тетя Кора начала свой «набросок» на природе, а закончила его тайком значительно позже, глядя на открытку! Смешно, на чем люди иногда попадаются, правда?
– Да, это, как вы сказали, смешно, – согласился Пуаро, а потом, помолчав немного, решил, что теперь наступило как раз подходящее время для еще одного вопроса. – А ведь вы меня не помните, мадам, – сказал он, – хотя я вас хорошо помню. Я ведь встречаю вас уже не в первый раз.
Женщина удивленно посмотрела на него, и сыщик важно кивнул:
– Да-да. Именно так. Я сидел в автомобиле, укутанный по самые уши, и видел вас в окне. Вы говорили с одним из механиков в гараже. Меня вы не заметили – и это совершенно естественно, ведь я сидел в машине. Какое дело вам было до пожилого, укутанного с ног до головы иностранца! Но я обратил на вас внимание, потому что вы были молоды, красивы и стояли в лучах солнца. Поэтому, когда я прибыл сюда и увидел вас, то сказал себе: «Tiens![69] Какое совпадение!»
– В гараже? – переспросила миссис Бэнкс. – В каком? А когда это было?
– Не так давно, может быть, с неделю назад. Сейчас, – лицемерно произнес Пуаро, прекрасно помня гараж гостиницы «Королевский герб», – я не могу вспомнить, где именно. Я так много путешествую по всей стране…
– В поисках домов для ваших беженцев?
– Да. Понимаете, приходится учитывать массу факторов: цену, соседей, возможность перестройки…
– Думаю, что вам придется потрудиться над этим домом. В нем масса никому не нужных перегородок.
– В спальнях, конечно, да. Но на первом этаже мы не будем переделывать практически ничего, – сказал сыщик, вновь сделал паузу и продолжил: – А вам не грустно, мадам, что старинный дом вашей семьи теперь перейдет к… не знакомым вам людям?
– Конечно, нет. – Сьюзан радостно улыбалась. – Мне кажется, это отличная идея. В этом доме, таком, какой он сейчас, жить просто невозможно. А сантиментов у меня никаких нет. Это не мой старый дом. Мои родители жили в Лондоне, и сюда мы приезжали изредка, на Рождество. Честно сказать, я всегда находила этот дом ужасным – какой-то непристойный храм Богатства.
– Да, сейчас алтари сильно изменились. Встроенная мебель, скрытое освещение и кажущаяся простота, за которую платятся большие деньги… Но у Богатства все еще есть свои храмы, мадам. Насколько я понимаю, избави боже показаться вам нескромным, вы и сами планируете подобное сооружение? Все по высшей категории, без оглядки на стоимость…
Бэнкс рассмеялась:
– Ну, это вряд ли можно назвать храмом – просто место для работы.
– Думаю, что название в этом случае не важно. Но денег на это будет потрачено немало, не так ли?
– В наше время все стоит неоправданно дорого. Но мне кажется, что инвестиции скоро окупятся.
– Расскажите мне о ваших планах. Я потрясен, что встретил красивую молодую женщину с такой практической сметкой. Во времена моей молодости – очень-очень давно, должен признаться, – молодые женщины думали только об удовольствиях, о косметике, о la toilette[70]…
– Женщины и сейчас очень много думают о своей красоте – и именно здесь я выхожу на сцену.
– Расскажите.
И миссис Бэнкс рассказала сыщику все. Рассказала со всеми возможными подробностями и неожиданным, подсознательным саморазоблачением. Пуаро смог оценить ее деловую хватку, смелость ее планов, владение деталями. Отличный и смелый предприниматель, отбрасывающий в сторону все второстепенные вопросы. Может быть, слегка безжалостный, каким и должен быть человек, не боящийся строить смелые планы.
– Да, вы непременно добьетесь успеха, – сказал Пуаро, наблюдая за собеседницей. – Вы будете идти вперед. Какое счастье, что вы не ограничены в деньгах, как многие другие! Сейчас невозможно начинать дело без первоначального капитала. Иметь все эти превосходные творческие идеи и не иметь денег на их воплощение – это, должно быть, просто невыносимо.
– Я бы этого не смогла пережить! Но я бы нашла деньги, так или иначе – заставила бы кого-нибудь вложиться за меня…
– Ах да, конечно! Ваш дядюшка, которому принадлежал этот дом, был богат. Даже если б он не умер, то он, я уверен, «вложился» бы за вас, как вы это называете.
– Нет. Он бы этого не сделал. Дядя Ричард был несколько старомоден во всем, что касалось женщин. Вот если б я была мужчиной… – На лице миссис Бэнкс мелькнуло гневное выражение. – Он меня здорово разозлил.
– Понимаю, понимаю…
– Старики не должны мешать молодым. Я… о, простите меня!
Эркюль Пуаро весело рассмеялся и подкрутил ус.
– Знаю, что я старый. Но молодежи я не мешаю. Так что никому не надо ждать моей смерти.
– Ужасная мысль!
– Но ведь вы реально смотрите на вещи, мадам. Давайте признаем без лишнего шума, что мир полон людей – молодых и не очень, – которые с нетерпением или терпеливо ждут смерти кого-то, чей уход даст им если не изобилие, то возможность…
– Один только шанс, – глубоко вздохнула Сьюзан. – Большего и не надо.
Сыщик, который в этот момент смотрел ей за спину, весело произнес:
– А вот и ваш муж, который пришел присоединиться к нашей маленькой беседе! Мы говорим, мистер Бэнкс, о возможности. О том золотом шансе, за который надо хвататься двумя руками. Как долго в этом случае человек должен размышлять? Хотелось бы услышать ваше мнение.
Однако ему так и не удалось услышать от Грегори Бэнкса ни его мнения, ни каких-либо других мыслей. Более того, Пуаро понял, что с Бэнксом просто невозможно говорить. У этого молодого человека было одно странное свойство: то ли по собственному желанию, то ли по желанию своей жены, но он принципиально не принимал участия ни в каких обсуждениях или беседах с глазу на глаз. Все попытки «общения» с Грегори потерпели неудачу. Зато Эркюль Пуаро пообщался с Мод Эбернети – о краске (а точнее, о ее запахе), о том, как им с мужем повезло, что Тимоти смог приехать в Эндерби-холл, и о том, как было мило со стороны Хелен пригласить мисс Гилкрист.
