Виновны все - Николай Иванович Леонов
– Ну, мам! Чего встала-то?!
– Тогда я проверю по журналу, – осторожно предложил зеленоглазый мужчина, и его рука скрылась под стойкой. – Есть ли кто-то в «президентском люксе»…
Все случившееся далее в холле «Венецианского купца» уложилось в тридцатисекундный интервал.
Вместо обещанного журнала «портье» выхватил из-за стойки «магнум» и без промедления выстрелил. К счастью, Гуров был готов к такому повороту событий. Молниеносно сместившись влево, он ударил ребром ладони по руке противника. «Магнум» выскользнул из ослабевших пальцев. Лысый отшвырнул газету и вскочил на ноги, и оружие словно само прыгнуло ему в руку. Гуров тоже выхватил пистолет. Рыжеволосый мальчик, опрометью бросившись к матери, оказался на линии огня. Лев в два гигантских скачка повалил на пол и накрыл мальчика своим телом. Оглушительный выстрел грохнул над самым ухом Гурова. Женщина в берете истошно заверещала и, не задумываясь, ринулась спасать свое чадо.
– Нет! – крикнул ей Лев. – На пол!
Но она не послушалась. Подмяв под себя барахтающегося в страхе мальчишку, Лев извернулся всем телом и спустил курок из положения лежа. Пуля просвистела рядом с правым плечом лысого. Следующие три выстрела слились воедино. А пятый, выпущенный из пистолета полковника, попал лысому прямо в грудь. Тот нелепо раскинул руки, как хищная птица в полете, и опрокинулся на спину. При этом краем глаза Лев заметил, как на бегу споткнулась блондинка в черном берете и ткнулась лицом в кафельный пол. Сексуальное платье цвета слоновой кости с правого бока обагрилось кровью. Зрачки женщины безжизненно закатились. Рыжеволосый конопатый мальчишка заверещал так, словно его облили кипятком. Дуло «магнума» в левой руке «портье» еще дымилось. А затем истошно бахнул «макаров» Бурмистрова. Мозги зеленоглазого мужчины, перемешанные с кровью, фонтаном брызнули на стену. Из бара на противоположном конце холла выскочил еще один «верный пес» Старого Грека с оружием в руках. Заметив его, один из оперативников-первогодков немедленно открыл огонь. Он выстрелил раза три кряду, но все пули ушли в «молоко», и парень рыбкой нырнул в сторону, спасаясь от ответной атаки. Звякнул прибывший на первый этаж лифт. В проеме появился новый вооруженный «стечкиным» бандит, и в то же мгновение просторный, ярко освещенный холл «Венецианского купца» потонул в грохоте несмолкающей канонады. Теперь уже стреляли все. Двое людей Старого Грека, трое оперативников угро, Бурмистров… Не стрелял только Гуров. Мальчишка, продолжая вопить и глядя в мертвые глаза матери, попытался вырваться из-под него, но он прижал его локтем, не давая ему возможности сделать это…
Первым пал коротко стриженный блондин-оперативник, облаченный в легкую темно-зеленую ветровку. Его сразило сразу двумя пулями одновременно – в ногу и в грудь. Затем к дальней стене точным выстрелом на поражение отбросило одного из приспешников Старого Грека. С простреленным черепом опрокинулся на пол гостиничный бой, потянув за собой и багажную тележку. Два громоздких чемодана приземлились сверху на сотрясающееся в предсмертных конвульсиях тело. Поскользнулся на луже крови еще один оперативник-первогодок, припал на колено, и уже в следующую секунду его буквально прошило прицельной очередью из «стечкина». Вдребезги разлетелась стеклянная дверь гостиницы. Тучный швейцар с противоположной стороны едва успел увернуться от летящих ему в лицо осколков. Финальную точку в этой перестрелке поставил «макаров» Бурмистрова, сумевший-таки достать вооруженного «стечкиным» бандита с четвертой или пятой попытки. А затем все смолкло так резко, будто кто-то выключил звук с помощью пульта дистанционного управления. Замолчал даже мальчишка, прижатый Гуровым к полу. Мертвую тишину холла нарушал только негромкий монотонный стук капель крови о кафельный пол, срывавшихся с козырька форменной фуражки убитого боя.
– Мама? – осторожно окликнул безжизненное тело рыжеволосый мальчуган, чья аккуратная прическа теперь была далека от совершенства.
Гуров отпустил ребенка и поднялся на ноги. Мальчишка бросился к матери и в отчаянии схватил ее за голову. Черный берет со стразами скатился с головы, обнажив белокурые локоны, и Лев непроизвольно сглотнул.
– Иван, – обратился он к единственному оставшемуся в живых оперативнику-первогодку. – Побудь с ним. Позвони в управление и в службу «Скорой помощи».
Парень молча кивнул в ответ.
– Жора, ты со мной!
Просторная зеркальная кабина меньше чем за минуту подняла сыщиков на пятый этаж, где их взору предстал почти точно такой же огромный светлый холл, как и внизу, венчавшийся широкой дубовой дверью, ведущей в «президентский люкс». На страже рядом с дверью находился еще один из людей Старого Грека, почти двухметровый детина такого крепкого телосложения, что было непонятно, каким образом он сумел упаковать всю эту мышечную массу в элегантный черный костюм. При виде незнакомцев секьюрити потянулся к оружию в наплечной кобуре под пиджаком, но Гуров, решительно двинувшись в его сторону, остановил порыв здоровяка суровым взглядом и предупредил:
– Не советую, приятель. Твои товарищи на первом этаже уже мертвы. Все до единого. Ты хочешь разделить их участь? Старый Грек стоит того?
Рука телохранителя замерла в воздухе, так и не добравшись до кобуры, а затем и вовсе безвольно опустилась вдоль тела.
– Верное решение, – кивнул Лев. – Ты не глуп. Документы есть?
Здоровяк вновь поднял руку. Пальцы скрылись за отворотом пиджака, и он достал паспорт в черном кожаном переплете и протянул полковнику. Тот даже не стал раскрывать его, просто молча сунул в боковой карман пальто.
– Спускайся вниз, – последовало новое распоряжение. – Там тебя встретят. Будешь и дальше таким же паинькой, избежишь неприятностей. Старый Грек в номере?
– Да, – рассеянно ответил телохранитель.
– Прекрасно. Ступай!
Гуров дождался, пока огромная двухметровая фигура скроется за металлическими створками лифта, достал оружие и, повернув ручку двери, перешагнул через порог «президентского люкса». Из всех внутренних помещений освещена была только дальняя гостиная.
– Проверь остальные комнаты, Жора. И будь осторожен.
Бурмистров с оружием на изготовку по-кошачьи мягко двинулся вправо, дорогое ковровое покрытие леопардовой расцветки заглушало звук его шагов. Гуров направился к гостиной, остановился на входе и цепко огляделся. Никого. Ни единой живой души. Слева доносился звук льющейся воды, и он постучал дулом табельного оружия по дверному косяку. Звук воды смолк, а через секунду из-за стеклянной
