Мертвый сезон. Мертвая река - Джек Кетчам
Тропинка стала более каменистой, и Клэр пару раз чуть не подвернула ногу. Ей все же удалось удержаться прямо, но от резких рывков Мелисса снова заплакала – протестующе и одновременно удивленно. Пришлось снова гладить девочку, баюкать ее на усталых руках.
Тропинка снова вывела их на открытое место, и свет явился вновь. Им оставалось пройти последний ряд деревьев. Сразу за ним, в считаных ярдах, начинались поля.
– Пошли, – сказала Клэр. – Быстрее.
Люк хотел было вырваться вперед и побежать перед матерью, но что-то заставило ее удержать его – от резкого рывка мальчик даже чуть было не упал, и она тут же пожалела о своем поступке, об этом отказе, а когда задалась вопросом о том, что именно заставило ее поступить так, тут же увидела мужчину. Выйдя из-за деревьев, тот шагнул им навстречу.
«Сукин сын, – подумала она, – а ну пошел прочь!»
Как же нечестно. Мысленно она все еще продолжала видеть пробивавшийся со стороны основания холмов свет фар и мелькание мигалки, представляла себе, как нежные и такие неловкие руки полицейского принимают у нее Мелиссу, смотрела на то, как они с ружьями на изготовку бегут вверх по холму – спасать Эми…
Страх и гнев поползли по ее коже, подобно сцепившимся в ожесточенной схватке красным и черным муравьям. Яростным движением руки она смахнула их с себя.
Убирайся!
Теперь Клэр откровенно боялась этого человека – его крепкого тела, исходившего от него едкого запаха экскрементов, уверенной позы, глаз, впившихся в нее взором бешеной собаки, его топора, медленно поворачивавшегося в лучах лунного света.
А затем ее снова охватил гнев, за его надменность, за то, что он осмелился испугать их – женщину, ребенка и младенца.
Гнев за его трусость. Страх перед его мощью.
Клэр хотелось куда-нибудь убежать – и в то же время броситься на него. При этом она понимала, что и то и другое – неверно, что все это абсолютно ничего не даст и обернется лишь гибелью. Она мысленно увидела собственное тело, извивавшееся у его ног здесь, на этом же месте, и поняла: существовал единственный способ избежать подобного исхода, выжить в сложившейся ситуации. Нужно и убежать, и напасть разом, как бы раздвоиться. Это вполне осуществимо. Потому что она была не одна – вот уже много лет она не одна.
Их двое.
– Люк!
Мальчик стоял, буквально прикованный к месту.
Клэр сунула младенца ему в руки. Мужчина сделал шаг вперед.
Взгляд ее скользнул вправо, влево, осматривая землю вокруг. Ну надо же, ни одной палки. Почва под ногами все еще довольно каменистая. Наклонившись, она стала хвататься за камни, ковырять пальцами ссохшийся дерн. Пустой номер – уж слишком крепко сидели в земле те камни, и земля не хотела уступать напору.
А мужчина между тем продолжал приближаться, слегка покачивая топором.
Клэр упала на четвереньки и выставила вперед руки с растопыренными пальцами, чувствуя, что задыхается от ярости, и ощущая, как по щекам струятся слезы отчаяния.
Затем она почувствовала, как стоявший позади нее Люк сделал шаг в сторону. Так, хорошо. Она повернулась к нему.
– Беги! – завопила Клэр.
Мелисса уже заливалась отчаянным криком.
– Мам?..
– Беги!
Мужчина уже почти приблизился к ним, и Клэр собиралась было встать, воздвигнуть у него на пути бастион из одного своего тела. Люк резко развернулся и побежал. Увидев это, она испытала приступ безмерного облегчения, тут же сменившийся глубоким вдохом, как если бы и она намеревалась перейти на бег. Клэр встала, готовая встретить врага, если потребуется, при возможности – причинить ему какой-нибудь вред.
Мужчина неотрывно смотрел на нее. В его взгляде, как ей показалось, промелькнуло что-то вроде смущения. Когда он перевел взгляд на Люка, до Клэр дошло, кто именно из них двоих был по-настоящему важен – и что будет дальше.
– Не-е-е-ет! – протяжно завопила она, стремглав бросаясь вперед, впиваясь ногтями уже не в неподатливую землю, а в его тело. Мужчина резко оттолкнул ее в сторону. Она все же заставила его покачнуться, потерять равновесие. Когда же он выпрямился, Клэр снова налетела на него и, обеими руками обхватив его ноги, не позволила броситься в погоню за Люком. Издав возглас изумления, он упал, всем телом грянув оземь, и стал отползать в сторону, притом поворачиваясь и замахиваясь на нее топорищем. Через долю секунды Клэр ощутила его мощный удар по лицу, почувствовав характерный привкус собственной крови. Женские руки ослабили хватку, но враг не освободился – Клэр вцепилась в него не на страх, а на совесть, предоставляя Люку шанс убежать подальше. Перед глазами у нее дико плясали разноцветные всполохи, а в голове все гудело и ломило.
Наконец он высвободил одну ногу и с силой саданул Клэр пяткой по лицу – на сей раз она уже едва не поперхнулась собственной кровью, ощутив, как хрустнул один из дальних зубов и что-то острое вонзилось ей в верхнее нёбо. Клэр разжала руки, и мужчина высвободил вторую ногу. Сама она отвалилась в сторону, обессиленная и перепачканная.
Лежа на земле, она увидела, как дикарь поднялся на ноги и стал оглядываться, явно высматривая мальчика. И прислушиваясь. Она же отчаянно пыталась встать хотя бы на колени.
Люк исчез. Его нигде не было видно. Тропинка превратилась в сплошную пелену мертвого безмолвия.
Даже несмотря на боль, она почувствовала глубокое удовлетворение, смешанное с презрением к этому существу. Ее триумф.
Только сейчас их было двое – и вот одному из них удалось спастись.
Эти чувства переполняли ее даже тогда, когда мужчина протянул руку и вцепился в ее волосы – Клэр истошно завизжала от боли – и силой заставил подняться на ноги.
* * *
Присев на корточки, Женщина спряталась в зарослях папоротника и кустарника.
Она видела, как навстречу им вдоль русла протоки поднимается какой-то человек.
Порядком уставший, похоже.
За спиной у нее, еще дальше в кустах, прятались Заяц и Землеедка, также пристально наблюдавшие за чужаком. Землеедка, правда, смотрела лишь изредка – она сосредоточенно жевала молодой побег хвоща, перетирая зубами сладковатый стебель.
Женщина не узнала этого человека, и его появление у протоки не на шутку встревожило ее. Да и одежда на нем была какая-то странная: плащ, не прикрывавший все тело, а при ходьбе болтавшийся на груди из стороны в сторону, рукава настолько короткие, что на запястьях выглядывали манжеты рубашки, как если бы он снял одежду с подростка. А может, и с добычи. И потом, человек этот чему-то улыбался. Улыбка у него была совсем
