М. Ишкова - Большие гонки
Каллия терпеливо ждала на диване.
Когда все было готово, Трент оделся и, проходя мимо девушки, махнул рукой:
- Поехали.
Она молча поднялась и отправилась за ним.
До самого укрытия в холмах, куда Трент через несколько часов езды по лунному неудобью пригнал машину, Каллия не проронила ни слова.
Девять пятьдесят пять
В кабине вездехода стыла тишина, время от времени нарушаемая чавканьем установки по производству воздушной смеси. В те минуты, когда машина отдыхала и накапливала кислород, можно было различить дыхание Каллии. Трент ничего не мог поделать с собой. То и дело задерживал воздух в груди и прислушивался к чуть слышным вдохам и выдохам женщины. Наконец ему стало смешно - ведет себя как мальчишка на первом свидании! В следующее мгновение он закрыл глаза, расслабился, погрузился в виртуальное пространство и внезапно ощутил, как бьется ее сердце. От этих коротких сердечных сотрясений у него окончательно сдавило горло. Мужское желание сделалось нестерпимым.
Это уже слишком!
Спасение явилось как раз вовремя. Вдали показался свет фар - лучи принялись обегать окрестные холмы, время от времени упираясь в черное небо. Трент отметил время прохождения, марку машины, в каком направлении она движется, загружена ли.
Как только свет фар скрылся за поворотом, Каллия впервые подала голос:
- Большинство мужчин, с которыми мне приходилось идти на дело, постоянно твердили, что долгое молчание очень вредит проведению операции.
Трент, за эти несколько минут окончательно успокоившийся, устроился поудобнее на своем сиденье и задремал.
Спустя полчаса Каллия пожаловалась, что ей скучно.
- Почитай книгу, поспи, - предложил Трент.
- Я не могу сидеть и ждать неизвестно чего! - воскликнула девушка. - Если бы еще для дела, тогда ладно, а так... Хоть бы рассказал что-нибудь. Только не молчи. Если хочешь, я начну первая, а потом ты.
- Успокойся и начинай.
- Как мы доехали сюда, Трент?
- Обыкновенно. На «хамелеоне». Вышли из гостиницы, сели в машину и отправились.
- Я не это имела в виду.
- А что?
- Послушай, сейчас ночь, грунт почти не виден, а ты, пока мы добирались до этого укрытия, ни разу не включил фары. Лан тоже заметил, что ты ехал без света.
- Как должны поступить миротворцы, если один из орбитальных спутников засечет вблизи их главной базы передвижение подозрительного транспортного средства?
- Это мне понятно, - ответила девушка. - Меня удивляет, как тебе удается водить машину, не включая фар?
- У меня отличный инскин. Новейшей конструкции.
- Трент... - с укором выговорила она. Тот тяжело вздохнул и с неохотой кивнул.
- Ну хорошо. Ты что-нибудь понимаешь в создании виртуальных Образов? Имеешь навыки работы в Инфосети?
- Немного. У тебя в голове встроено что-то вроде ночного прицела для снайперов?
- Интересная аналогия, - усмехнулся Трент. - Но, по существу, верная. Что-то подобное мой инскин и вытворяет, только этим дело не ограничивается.
- Знаешь, до тебя я была знакома с двумя Игроками. Никто из них ничего не слышал о такого рода инскине.
- Это новая модель. Экспериментальная. Своего рода искусственная нейронная оболочка с удивительными возможностями. Она появилась на рынке с полгода назад.
- Ты что, в самом деле геник? - поинтересовалась Каллия. К ней возвращалось хорошее настроение. Болтовня возродила ее, она вновь сделалась открытой и жизнерадостной.
- В каком-то смысле.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты не человек... ну, не совсем человек.
- Человек, не человек, - презрительно фыркнул Трент. - Что ты понимаешь под словом «человек»? Люди всегда переоценивали свои возможности. Это относится и к человечеству в целом. Один из моих лучших друзей - продвинутый искусственный разум. Он живет в виртуальном пространстве. Другая - геник. Третий - обычный латинос. В настоящее время он учится на адвоката. Спроси, кто из них мне более дорог?
- Трент, я другое имела в виду. У тебя свои счеты с миротворцами. Они, как мне кажется, крепко насолили тебе. В то же время ты не желаешь их убивать. Вот чего я не могу понять. Это как-то не по-человечески, - искренне призналась она.
- Дело не в мести, не в сведении личных счетов, - постарался объяснить Трент. - Я уже имел беседу на эту тему с одной очень забавной старушкой. Она решила, что я страстно мечтаю стать героем, жажду, чтобы мое имя прославилось в веках.
- Разве не так?
- Не так. Я стараюсь выполнить свою работу, к которой имею склонность. К которой, полагаю, я был призван в тот самый момент, когда одна из моих родительниц планировала создать меня. Сидела и рассчитывала на компьютере, куда и какой ген вставить. Если к реализации призвания примешиваются еще и личные мотивы - жажда мести, славы, желание утвердить справедливость или открыть ворота в будущее - я не против.
- Хорошо. Тогда объясни, что мы здесь делаем? - спросила Каллия.
- Ты действительно хочешь это знать?
- Очень. Ты вконец разочаровал Лана. Он теперь не знает, что и думать.
Трент громко и искренне расхохотался:
- Этого не может быть! После нашей совместной поездки Лан точно знает, кто я такой и о чем мечтаю.
- О чем?!
- Спроси его сама. И скажи ему еще раз - я предпочитаю женский пол.
Каллия хмыкнула, отвернулась, потом долго смотрела в сторону холмов на противоположной стороне провала. Там, в окружении звезд, сиял земной диск в первой четверти.
- Ты мог бы сказать мне об этом раньше, - тихо призналась она.
- Я боялся обидеть тебя.
Она повернулась к нему, улыбнулась.
- Может, я и обиделась бы, только совсем вот на столечко, - показала она кончик мизинца. - Ты любишь ее?
- Кого? - всполошился Трент и тут же успокоился. - Не знаю... Люблю. К сожалению, мы вряд ли когда-нибудь увидимся снова.
- Ага, вот, значит, почему ты хочешь погибнуть в Жюль Берне! - обрадовалась она. - Из-за несчастной любви!
- Точно, - засмеялся Трент, потом вполне серьезно добавил: - Погибнуть не хочу. Но и выжить, к сожалению, шансов маловато.
Разговор откровенно заинтересовал Каллию. Она повернулась к Тренту, подогнула под себя ногу:
- Как ты собираешься уцелеть во время взрыва роллигона?
- Глупый вопрос.
- Вовсе нет. Я, конечно, мало знаю тебя, Трент. Любой другой, натворивший столько дел, сбежавший из Следственного изолятора в Нью-Йорке, угробивший столько миротворцев, сейчас ходил бы, выпятив грудь. Герой из героев! Черта с два его заставишь вновь жертвовать жизнью, а ты уже через два месяца после того, как едва не лишился головы, вновь пытаешься сунуть ее в пасть к дьяволу. Вот чего мы с Ланом не можем понять.
- Послушай, Каллия, помолчи, а? Мне необходимо сосредоточиться.
Она обиженно отвернулась, но не выдержала и в сердцах выкрикнула:
- Ну что можно узнать о миротворцах, сидя в этих проклятых холмах и наблюдая, как они катаются взад и вперед?!
- Две очень важных вещи. В Циолковский ежедневно ходит только один роллигон. Он проезжает сразу после полудня, между часом и двумя. Обычно ближе к часу, чем к двум. Никогда ранее восьмой минуты второго и никогда позже часа пятидесяти шести. Кроме этого роллигона, других вездеходов, связывающих Жюль Берн и Циолковский, нет. Вроде бы нет, - уточнил Трент. - В последний раз я засек, что поздно ночью в Циолковский отправляется еще один роллигон. Что это за машина, кто там водитель, мне не удалось разглядеть. Помешал Лан. Второе важное наблюдение состоит в том, что ни ты, ни Лан не годитесь для этой операции. Я пока не решил, как с вами поступить. Если вам скучно, можете отправляться на Землю. Твои слова насчет дисциплины - это только слова, о чем я непременно сообщу Домино.
Наступила тишина. Каллия сидела как каменная. Ее дыхание уже не тревожило, не волновало молодого человека.
Прошло около получаса, прежде чем она решилась окликнуть соседа:
- Трент?
- Да.
- Ты никогда не занимался любовью в вездеходе?
- Нет. Каллия, послушай, на том месте, где ты сидишь, совсем недавно умер человек. Это был его вездеход. Он залил кровью все сиденье. - Трент помолчал, лотом договорил: - Он был моим другом. Его расстреляли миротворцы.
- Понимаю, - тоненьким голоском ответила Каллия, потом добавила: - Что было, то было, Трент. Я могла бы разжалобить тебя такими же печальными историями, на моей памяти их тоже немало.
Она начала снимать с себя комбинезон.
- Что ты делаешь? - изумился Трент.
- Я хочу, - ответила она, - чтобы ты точно знал, зачем хочешь выжить, когда роллигон взлетит на воздух.
Вечером прибыли последние два тела.
28
Второго января, за сутки до начала операции, Лан и Каллия отправились в Джексон-таун, чтобы помолиться в храме. Трент и Коримок остались дома. Устроились в гостиной - Трент на диване, Евгений Сергеевич перед компьютером. Закрыв глаза, он наигрывал на клавиатуре какой-то сенсабль. Трент никогда не слышал подобной музыки. Вслушиваясь через трасет в слова, которые напевал Коримок, Трент обнаружил, что это не английская и не французская речь.
