Колин Харрисон - Кубинский зал
— У Хершела действительно был инфаркт! — рявкнул Поппи и, взяв себя в руки, сел прямо. Губы у него были мокрыми и блестели; кроме того, он то и дело ронял голову на грудь, потом снова поднимал. Со стороны казалось, будто Поппи важно кивает — точь-в-точь как свидетель на перекрестном допросе в суде.
— Долбаный инфаркт, вот и все!.. Я видел это своими собственными глазами. Никто его не убивал.
Я схватил Поппи за руку:
— Ты же говорил, что только нашел его!..
— Нет, — прорычал Поппи в ответ. — Я видел, как он умер.
— Это ты убил его, Поппи? Как ты это сделал?
Казалось, мой вопрос заставил Поппи глубоко задуматься. Он рассеянно посмотрел на меня и ничего не ответил.
— Послушайте, сэр, — вмешалась Элисон, — в понедельник утром нам обычно доставляют продукты, а ваш грузовик перегородил дорогу. Вам придется передвинуть его на другое место.
Поппи снова не ответил. Только теперь я разглядел синяк под глазом и засохший сгусток крови на губе.
— Нужно отвести его внутрь, — предложил я. — Мы сами сдвинем грузовик.
При этих словах Поппи кивнул, но вид у него был такой, словно наши голоса доносились до него откуда-то издалека.
— Я устал, — пробормотал он. — Господи, как же я устал от всего этого!
Элисон взяла меня за рукав и потянула в сторону от грузовика.
— Почему ты ничего мне не рассказал, Билл? — прошипела она.
— У Джея много проблем, Элисон.
Она снова скрестила руки на груди и сердито нахмурилась:
— Уж об этом-то я догадалась.
— Боюсь, ты все-таки не понимаешь…
— Тем более ты должен был мне все рассказать!
— Ты сама просила меня помочь Джею, помнишь?
Не расцепляя рук, Элисон пожала плечами.
— Скоро сюда должен подъехать один человек, — продолжал я. — Поппи расскажет ему, что знает. Надеюсь, это решит хотя бы часть проблем.
— Не понимаю!
— С землей, которую продал Джей, возникли сложности, — объяснил я. — Покупатель считает, что она может оказаться, гм-м… ненадлежащего качества. Эти люди, чилийцы, угрожали Джею и мне; они хотят знать, в чем дело!
— Если ты думаешь, что я позволю вам устраивать разборки в моем ресторане, то ты сильно ошибаешься.
— Ты начала первая, Элисон, — не я. Это ты предложила Джею совершить сделку в Кубинском зале. Ну а потом все завертелось… Но начала все это именно ты! Тебе так хотелось понравиться Джею, что ты позволила ему себя… использовать.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Элисон. — Это, случайно, не имеет отношения к О. — к женщине, с которой он встречается?
Я покачал головой; то, как мало ей было известно, неприятно удивило меня.
— Никакой мисс О. не существует. Джею ты понадобилась совсем для другого.
— Что-о?
Я понял, что сказал слишком много и теперь мне придется объяснить ей если не все, то, по крайней мере, большую часть.
— Мне не хотелось бы говорить об этом, Элисон. Вряд ли тебе будет приятно это слышать…
— Приятно или неприятно — не твоя забота. Просто расскажи мне, и все.
И я рассказал…
— Это Джей выбрал тебя, а не ты — его. Он вычислил тебя, выяснил, где ты живешь, на каком этаже. — И зачем это ему понадобилось?
— Ему нужно было смотреть на дом напротив.
Элисон уставилась на меня, словно не зная, обидеться ей или разозлиться.
— На дом напротив?… Из окна гостиной?
Я покосился на Поппи, потом снова повернулся к ней.
— Да.
— Джей… Он действительно постоянно торчал возле этого окна. Мы часто сидели там и разговаривали. Нам это нравилось. Это было… приятно.
Я медленно кивнул, и взгляд Элисон как-то погас.
— Он смотрел на ту девчонку?
— Да.
— Кто она?
Я снова взглянул на Поппи. Он выглядел основательно замерзшим и, казалось, воспринимает окружающее недостаточно отчетливо. Время от времени он задумчиво шевелил губами, но молчал.
— Кто она, Билл?
— Его четырнадцатилетняя дочь.
Она была гордой женщиной, эта Элисон Спаркс. У нее была важная работа, которая приносила ей хорошие деньги и давала возможность вести независимую жизнь и изредка баловаться редкостным наркотиком, и поэтому Элисон всегда считала, что знает жизнь и знает мужчин, потому что — так мне казалось — в глубине души она никогда особенно не доверяла мужскому племени. А теперь перед нею было неопровержимое доказательство того, что собственное тщеславие и похоть помешали ей разглядеть истину и понять: мужчина, который ей так нравился, на самом деле не был в нее влюблен — он просто притворился влюбленным, чтобы иметь возможность бывать у нее в квартире и глядеть из ее окна.
— О, боже… — пробормотала Элисон и, опустив руку, оперлась ею о крыло грузовика. — Это он тебе рассказал?
— Не совсем. О многом я догадался сам, Джей только подтвердил мою догадку и уточнил некоторые детали.
Элисон невидящим взглядом уставилась на лобовое стекло машины.
— Давай отведем Поппи внутрь и покончим с этим, — сказал я.
Возразить мне Элисон уже не хватило сил.
— Ну, Поппи, давай, — сказал я старику.
— Ты сможешь отогнать грузовик в сторону? — спросила Элисон у Ха, указывая на грузовик.
Китаец кивнул:
— Я поставить его дальше по улице.
Поппи позволил мне поднять его. Бутылка вырвалась из его пальцев и упала на пол кабины, остатки виски вылились на коврик, но Поппи ничего не заметил. Мне хотелось отвести его в ресторан до приезда Марсено, напоить кофе и заставить немного протрезвиться, чтобы чилиец ему поверил. Но когда Поппи, буквально вывалившись из кабины, тяжело повис на мне, я понял, что он пьянее, чем мне казалось. Впрочем, до дверей мы с грехом пополам дошли.
Элисон открыла и придержала нам входную дверь, и мы ввалились в вестибюль, распространяя запах перегара и пролитого виски. Там Поппи, словно выдохшийся бегун, облокотился обеими руками о конторку метрдотеля, а я воспользовался этим, чтобы повесить куртку в гардероб.
— Дайте-ка мне что-нибудь, чтобы… Постойте!.. — Поппи показал на дверь в Кубинский зал. — Туда… Я не хочу, чтобы мне… мешали.
Я вопросительно посмотрел на Элисон.
— Ну что ж, — сказала она. — По понедельникам мы открываемся только вечером.
— Но ведь рабочие приходят убираться…
— О, они появляются не раньше четырех часов, а для публики двери открываются в шесть. Сейчас в ресторане только я и Ха. — Элисон вздохнула. — Не этим я надеялась заниматься в мое единственное свободное утро! — Она посмотрела на часы. — Вчера я ушла домой только в час ночи!
Элисон достала ключ и отперла дверь Кубинского зала.
— Как вам кажется, вы в состоянии спуститься по лестнице? — спросила она.
— Ко-конечно… — пробормотал Поппи, с трудом шевеля губами.
Но он едва держался на ногах, и пока мы спускались по крутым мраморным ступенькам, мне пришлось буквально нести его. В длинном зале было пусто и темно и чуть-чуть пахло холодным сигарным дымом. Я нащупал на стене выключатель. Огромная обнаженная красотка все так же реяла в полутьме над баром; ее темные глаза уставились на меня вопросительно и чуть насмешливо.
Поппи рухнул на стул в одной из кабинок.
— Дайте мне что-нибудь, чтобы писать.
— Мне кажется, тебе нужно выпить крепкого кофе и, может быть, чего-нибудь поесть.
Поппи поднял голову:
— Нет. Дайте карандаш или ручку. — Он вытащил из вазочки салфетку с напечатанными на ней словами «Кубинский зал» и расстелил на столе. Я включил светильник на стене и, наклонившись так близко, что мне стали видны лопнувшие капилляры у него на носу, протянул ему свою ручку. Почти сразу начал писать, но ручка слушалась его еще хуже, чем в нашу первую встречу. Он и сам это понял. Посмотрев на свою правую руку, Поппи попытался сжать ее в кулак — и не смог.
— Кажись, я ее сломал…
— Когда? Как?!
Он повернулся ко мне, но глаза его были полузакрыты.
— Вчера… Когда они меня нашли, я пытался отбиться, но… не смог. — Он вздохнул. — Они знали, где меня искать!..
— Кто?
— Да эти ублюдки… — Он посмотрел на ручку и отшвырнул в сторону. — Мои руки! — воскликнул он жалобно. — Не могу писать. Дайте мне что-нибудь другое, скорее!..
Элисон тоже спустилась в Кубинский зал и включила свет над баром. Казалось, она вполне овладела собой. Разглядывая в зеркало ее спину, чуть развернутые плечи и шею, я не мог не вспомнить, как она лежала в своей постели, свернувшись калачиком на мокрых простынях.
— У меня есть ручки, карандаши, маркеры… — начала она.
— Да нет же!.. — выкрикнул Поппи. Глаза его почти совсем закрылись, голова начала клониться набок, и я подумал, что у него вполне может быть сотрясение мозга. Впрочем, сказать наверняка было трудно — слишком много виски он выпил.
Элисон, похоже, подумала о том же.
— Он скверно выглядит, Билл, — вполголоса сказала она. — Вроде и спит, и не спит… Может, вызвать ему «скорую»?
