Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

— Хорошо, — кивнула Ника.

Глава 60. Все парни такие…

— Юль, я с Никитой. Можно? — Вероника стукнула в дверь.

— Заходите, — отозвалась подруга, но стоило гостям появиться на пороге, как тут же безапелляционно заявила. — Только, Никит, извини. Мне надо поговорить с Никой без посторонних.

— Не понял, — возмутился Никита. — Когда это брат стал считаться посторонним для сестры?

Он внимательно посмотрел на Юлю. Она махнула ему рукой в сторону двери и улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Сестра вообще выглядела неважно: круги под глазами, блёклый цвет лица и кажется даже следы недавних слёз на щеках.

— Эля, что, опять приступ недомогания? — встревожено спросил Никита и решительно прошёл в комнату, несмотря на то, что его недвусмысленно просили на выход.

— Да всё хорошо, — заверила Юля. — Просто мне нужно обсудить с Никой одну идею для конкурса «А ну-ка, девушки!». А по Универу, между прочим, гуляют слухи, что ты будешь в жюри. А член жюри не должен заранее знать о…

— Эля, не морочить мне голову, — перебил Никита. — В 6 утра у тебя нет других занятий, как к конкурсу готовиться?

— Представь себе, — огрызнулась Юля.

Вероника почувствовала, что нужно вмешаться в перепалку. Она развернула Никиту и подтолкнула к двери:

— Иди! Дай девочкам посплетничать.

— Ну, хорошо, — нехотя согласился он. — Зайду в восемь, чтоб проводить в столовую.

— И как ты его терпишь? — закатила глаза Юля, когда за Никитой закрылась дверь.

— Это он только по утрам вредный, когда выпроваживают восвояси, а так он — ничего, — улыбнулась Вероника.

Она села рядом с подругой на кровать и тихонько спросила:

— Юль, что-то не так? Опять тошнит?

— Тошнит, — кивнула Юля и голосом, в котором странным образом сочетались отчаяние и сарказм произнесла. — Ника, ты была права. Я всё поняла. Проснулась сегодня утром — и бах! Осенило!

— В смысле? — переспросила Вероника, хотя начала догадываться, что имеет в виду подруга.

— Ну, помнишь, ты предположила, что я того… ну, беременна… помнишь?

— Помню.

— Я ещё тебе сказала, что если б это было так, то лучше повеситься. Так вот, похоже, надо готовить верёвку.

Веронику прошиб холодный пот от пропитанного отчаянием сарказма подруги. Она крепко прижала её к себе и, придав голосу максимальное спокойствие, произнесла:

— Юль, давай без паники. Давай, всё по порядку.

— А какой тут порядок? Просыпаюсь утром — тошнит. И то же самое было вчера, и позавчера, и поза-позавчера, и поза-поза-позавчера, и…

— Юль, понятно, упокойся. У тебя задержка?

— Да. Уже больше месяца. Но я не придавала значения. Думала, последствия стресса. У меня раньше такое бывало не раз — сильное волнение или применение сложной методики, требующей больших затрат ментальной энергии, сбивали цикл.

— Так, может и в этот раз то же самое? Всё-таки, когда ты к маме в закрытую зону пробралась, был и сильный стресс, и запрещённая магия.

— Была в этом глубоко уверена вплоть до сегодняшнего утра. Но очередной приступ утренний тошноты вдруг прояснил мне мозги. Зачем себя обманывать? Такой длительной задержки ещё ни разу не было, да и другие симптомы на лицо.

Вероника ещё крепче обняла подругу, ожидая, что сейчас польются слёзы. Но видимо Юля за утро уже выплакала их все, и осталось только отчаяние и растерянность:

— Ника, не могу понять, что теперь делать.

У Вероники сжалось сердце. Почему на маленькую хрупкую Юлю сыплется столько всего? Тут и так злоумышленники затевают непонятную возню вокруг подруги. А теперь ещё одна проблема. Причём, такая, что Ника сама испытывала растерянность. Окажись она в подобной ситуации, мама бы стала её ангелом-хранителем — утешила, подсказала, направила, помогла. А у Юли вместо мамы — просто женщина, которая произвела её на свет, и нет такого родственника, который смог бы заменить её. Никита — не в счёт, он — парень. Ну, ничего, Ника постарается стать для Юли больше, чем подругой.

— Так, — решительно сказала Вероника, — для начала, в твоей гипотезе нужно убедиться. Сегодня после занятий идём в поликлинику.

— Боязно, — жалобно протянула Юля. — Вдруг всё подтвердится.

— А, может, и не подтвердится, — возразила Вероника. — В любом случае лучше знать наверняка, чем мучится в догадках.

— Но если подтвердится, Ника, что делать, если подтвердится?

— Думаю, нужно позвонить Ричарду. Ведь малыш — от него?

— От него, но звонить не нужно, — с холодной уверенностью в голосе отчеканила Юля.

— Почему? Думаешь, он негативно воспримет новость?

— Не знаю, как воспримет, но ни слышать, ни видеть его я категорически не хочу.

— Юль, может, стоит подумать о том, чтобы его простить?

— Нет, Ника, я думала об этом. Много думала. Правда. Я не смогу, — Юля уткнулась головой в плечо Вероники. Горячие слёзы потекли по щекам, пропитывая рукав. Она продолжила горьким шёпотом, — Я не понимаю, почему меня предают близкие люди. Не понимаю, почему предала мать. Я всю жизнь потратила, чтобы это понять, но так и не поняла. Я не понимаю, почему меня предал Ричард. Не понимаю и не хочу понимать. Не хочу тратить на это жизнь.

— Ладно, Юленька, солнышко, не плачь, — Ника нежно прижимала подругу и раскачивала, как младенца. — Мы не будем никому звонить, не будем никому говорить. Сами разберёмся. В конце концов, что такого страшного случилось? Малыш — это же хорошо! Правда, ведь?

— Правда, — не уверено прошептала Юля, — но лучше бы мой диагноз не подтвердился.

Больше подруги не разговаривали. Только сидели, обнявшись. Всхлипывания Юли постепенно затихали, и через несколько минут она нашла в себе силы пойти умыться.

— Скоро придёт Никита. Не хочу, чтобы он что-то заподозрил, — объяснила она.

— Слушай, Юль. Может, расскажем хотя бы ему? Он не навредит. Он очень-очень тебя любит и страшно за тебя переживает.

— Ага. И чрезмерно опекает, — усмехнулась Юля. — Знаешь, Ника, когда у вас появятся дети, он станет самым заботливым и самым нежным отцом.

— Ой, Юль, куда тебя занесло, — махнула рукой Вероника. — Какие дети? Никита мне даже ни разу не сказал о своих чувствах. Никакого там «я тебя люблю» или хотя бы «ты мне нравишься». Что уж говорить о детях и женитьбе. Совсем не уверена, что это входит в его планы.

— А мне Ричард постоянно твердил о чувствах. Каждый день начинался с «я тебя люблю», а что толку? Уж лучше б он молчал, так было бы честнее. Знаешь, иногда мне кажется, что все парни такие…

— …козлы, — Вероника догадалась, какое слово крутится у подруги на языке.

Обобщение, сделанное Юлей, напомнило Нике о задании Никиты. Момент был очень подходящий, чтобы распространить вывод подруги на ещё одного конкретного представителя мужского пола.

— Кстати, Юль, может тебе пока не стоит ходить на дополнительные занятия к Аристарху? Лучше я с тобой позанимаюсь. А то больно уж он настойчив в стремлении сделать из тебя отличницу по физике. Кто его знает, что у него в мыслях. Окажется потом ещё одним представителем семейства парнокопытных.

Возможно, Никита подразумевал более резкую формулировку, но Вероника решила: в Юлином состоянии такого предупреждения будет достаточно. Подруге сейчас и так нет дела как до самой физики, так и до преподавателя этой дисциплины. Однако Юля неожиданно возразила.

— Знаешь, Ник, Аристарх не такой. Мне кажется, он на предательство не способен.

— Нет, ну, мне он тоже нравится. Но практика показывает, что в мужчинах легко ошибиться. Могут казаться искренними, а на самом деле…

— Знаю-знаю, — вздохнула Юля, а потом, улыбнувшись, добавила. — Просто меня умиляет, как Аристарх самоотверженно предан своей физике. Знаешь, как он расстроился, когда я попросила поставить мне пятёрку просто так, за красивые глаза.

— И хватило у тебя смелости, — с улыбкой качнула головой Вероника.

На часах было без пяти восемь, и подруги начали собираться, ведь вот-вот должен был подойти Никита.

— Девочки, можно? — раздался стук в дверь.

— Никит, заходи. Мы почти готовы. Только пальто накинем, — отозвалась Юля.

— Пальто временно отменяется.

Никита зашёл в комнату с огромным пакетом в руках и сразу направился к столу. Из пакета были извлечены одноразовые картонные коробочки, которые источали приятный аромат домашней еды.

— Подумал, девочки сегодня соскочили ни свет ни заря, поэтому нуждаются в более калорийном завтраке, чем столовская овсянка, — пояснил он. — Вот заскочил в кулинарию. Думаю, успеем перекусить до начала занятий.

— Успеем, — радостно потирая руки, согласилась Вероника.

Потом с тревогой посмотрела на Юлю — как её желудок отреагирует на предстоящий завтрак? Признаков тошноты у подруги не наблюдалось. Она была в полном восторге от принесённых Никитой деликатесов, и на её щеках даже проступило какое-то подобие румянца.