Анна и Сергей Литвиновы - Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты (сборник)
Весь ряд условий был неукоснительно соблюден, однако трещина в стене «Зеленого берега» стремительно росла.
Жека настоял на вызове независимого эксперта.
Его заключение оказалось неутешительным: «Зеленый берег» обречен. «На этом грунте даже гаражи-ракушки лучше не ставить, а вы такую махину возвели!» – ахал эксперт.
– Но мы же заказывали анализ грунта! – возмущался Денис. – Вот все рекомендации: строить можно, только фундамент – по особой технологии… Сколько мы денег выкинули на эти сваи, на арматуру, на плиту на дне котлована!
Но эксперт только плечами пожимал:
– Не знаю, кто такие рекомендации давал, но отвечать в любом случае – вам, строителям!
– И что теперь делать? – мрачно спросил Денис.
– Можно, конечно, попробовать усилить фундамент, – неуверенно предположил эксперт, – только вряд ли это поможет… Это же не коттедж, а шестнадцатиэтажный домина. Представляете, какая на него нагрузка?
– Не надо общих слов, – попросил Денис. – Предлагайте, как быть.
– Можете, конечно, затеять мышиную возню… – пожал плечами эксперт. – Но только помяните мое слово: в итоге все равно дом придется сносить.
С того дня жизнь Дениса превратилась в кошмар. Теперь ее наполняло то, что эксперт назвал «мышиной возней»: бесконечные совещания, многочисленные идеи, ужасающие траты… И постоянный страх, что про проблему с «Зеленым берегом» узнают соинвесторы и покупатели квартир.
Начали с самого простого – с осушения почвы. Но тщательно продуманный и дорогостоящий комплекс дренажных мер практически никаких результатов не дал. Не помогло и укрепление фундамента цементным раствором с добавлением химических реагентов. «Маячки» – бумажные полоски в местах трещин – продолжали рваться с пугающей быстротой.
Последним шансом была специальная установка под названием «стабилизатор пластично-мерзлых грунтов». Она промораживала землю под «Зеленым берегом», холод сковывал почву, и подмывание фундамента должно было прекратиться. На покупку и монтаж установки потратили всю прибыль компании за прошлый год плюс взяли кредит в пять миллионов долларов.
Установку подключили три недели назад, но о результатах пока говорить было рано.
– Через месяц все будет ясно. Не начнут рваться «маячки» – считайте, что вам крупно повезло, почти победили, – предупредил эксперт.
Месяц истек позавчера. Денис уехал в Подмосковье, на похороны отца. И взял с Жеки обещание, что тот не будет дергать его по пустякам – только если что-то случится.
Но сегодня мобильник все же затренькал, и на определителе высветилось: «Евгений».
Денис потянулся к телефону, изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах. Он старательно настраивал себя на беззаботное, уверенное «алло».
– Алло, Жека?
«Алло» получилось, но на «Жеке» голос все-таки дрогнул.
Евгений не стал тянуть. И даже не поздоровался. Коротко сообщил:
– Плохие новости. «Маяк» порвался.
Денис откинулся на стуле и почувствовал: лицо заливает смертельная бледность. Смерть отца, гибель Тамары, бесконечные подозрения Ходасевича… Какая это все ерунда по сравнению с Жекиной новостью. Вот сейчас в его жизни действительно все кончено.
Наташа и Рита
Какой бы сестричка ни была – истеричной, завистливой, вредной, – а все же она – сестра. Ближайшая родственница. Родная кровь.
– Я так рада, Наташа! Так рада, что у тебя поживу! То есть в нашей старой квартире…
– Мысли читаешь, – улыбнулась в ответ Наталья. – Я о том же как раз подумала.
Такси уже давно въехало в Москву, водитель, в меру умений, пытался объезжать пробки на Хорошевке.
– Надо еды купить, – напомнила Маргарита.
– И выпивки, – добавила Наташа. Ей хотелось выпить вместе с сестрой. Как в ранней юности – когда по глоточку отцеживали из бутылки с рябиновкой, которую настаивал отец.
– Помнишь, Ритка, как мы рябиновку у папы сливали? – усмехнулась Наташа.
Но сестра – нет бы ответить: «Помню!» – тут же нахмурилась. И выдала:
– А наш папаня всегда жмотом был!
– Да ладно тебе! – усмехнулась Наташа. – Он просто хотел, чтоб рябиновка настоялась, а мы ее сырой выпивали!
– Ой, Наташка! – начала заводиться сестра. – Да наш отец…
С Риткой можно говорить о чем угодно. Только не об отце.
– Магазин! Тормозните, пожалуйста! – перебила сестру Наташа.
– Еще на час… – заворчал таксист. Но послушно въехал на магазинную парковку.
– Мы быстро, – заверила водителя Наталья.
Едва сестренки вошли в магазин, как Маргарита засуетилась:
– Ты, Наташка, я помню, сыр бри любишь? Вон смотри, целая полка – сыры с плесенью. Берем? А колбасный сыр ты еще не разлюбила, помнишь, в школе за него готова была душу продать?
– Как ты все в голове держишь? – благодарно улыбнулась Наталья.
– Приходится, – вздохнула Рита. – Я ведь троих кормлю, не забыла? И у всех – свои вкусы, и каждому надо потрафить.
– А я, если семью заведу, трафить не буду, – ответила Наталья, сосредоточенно копаясь в россыпи сыров. – Скажу: «Лопайте, что дают»! – и весь разговор.
– Можно подумать, они послушаются! – фыркнула сестра. – Муж – ворчать начнет, дети – реветь.
– Со мной не поревешь, – заверила Наталья.
– Да ты вообще семью голодом уморишь, – пошутила Маргарита. – Будешь домашних здоровым питанием пичкать. Отрубями там, кефиром нулевой жирности… Из своего магазина.
«Откуда ж он возьмется, мой магазин?» – грустно подумала Наталья. Но в голосе сестры звучала такая убежденность, что спорить не стала.
– Ну, выбрала свой сыр? – продолжала болтать Ритка. – Пошли, пока я не забыла, в порошки.
– Куда?
– Ну, в чистящие средства. Надо какой-нибудь «Комет» купить. Есть у вас в России «Комет»? Или по-прежнему только «Пемоксоль»?
Наташа усмехнулась: фразочка «у вас в России» в исполнении сестрицы ее позабавила.
– «Комет»-то есть, а зачем тебе?
– Ну как же! – вскинула брови Маргарита. – Ты ведь в своей квартире сколько не жила! Знаешь, какая у тебя там грязища?! Надо будет порядок навести.
– Ну вот еще, – фыркнула Наташа.
Она подождала, пока сестра нахмурится и откроет рот, дабы начать лекцию о чистоте и сангигиене, и пояснила:
– Хоть я и уехала, а ко мне все равно два раза в месяц домработница приходит. Поливает цветы, стирает пыль, полы моет. Я ее специально наняла, чтоб квартира грязью не зарастала.
– Ну, ты буржуйка, – покачала головой Рита. В ее голосе явственно слышались завистливые нотки. – А я у Пита какой год помощницу по хозяйству прошу – не желает. Говорит: «Не потерплю, чтобы в моих вещах посторонние копались!»
– Дурак твой Пит, – пригвоздила Наташа. – И жадина. Похлеще папаши нашего.
– А у тебя и такого нет, – тут же ощетинилась сестричка.
«Удивительно, с каким упорством люди держатся за свои цепи!» – подумала Наталья. Но решила дискуссию не открывать. Предложила:
– Давай мы про мужей потом поговорим. Дома. Затоваримся побыстрей, а то таксист ворчать будет.
Но, хотя больше они и не болтали, быстро не получилось. Девушки вдумчиво, со смаком исследовали продуктовые ряды. На закуску, помимо сыров с плесенью, выбрали крекеры, баночку икры и нежно-розовую, как летний закат, ветчинку. («Пахнет вкусно, почти как английская», – похвалила ветчину Маргарита.) Пить решили красное сухое. Рита внимательно изучила ценники французских вин и, к Наташиной потехе, достала из сумочки карманный калькулятор. Поделила цены вин на курс фунта к рублю, и сумма на экранчике счетной машинки ей явно не понравилась. Сестра неуверенно предложила:
– Дорого, блин. Может, рискнем наше купить?
– А почему «рискнем»? – не поняла Наталья.
– А вдруг паленое? Я читала, от вашего спиртного люди слепнут…
Наташа улыбнулась и решительно сняла с полки бутылку «Киндзмараули».
– Ты, Ритка, как я погляжу, совсем иностранкой стала… Про Россию по газетам судишь – причем по старым. Кстати, а мясо мы будем покупать – или ты, как все европейцы, бешеной говядины боишься?
– Ладно тебе, – надулась сестра, – никакой говядины я не боюсь!
Но, когда выбирали мясо, все-таки попросила продавщицу взвесить свинины…
– Что-то вы долго, – заворчал таксист, когда девушки подкатили к машине тележку с продуктами.
– Очередь была, – не моргнув глазом, соврала Рита.
– Откуда очередь? – не поверил таксист. – Парковка вон совсем пустая… – И важно изрек: – Знаю я вас, теток. Не успокоитесь, пока весь магазин не скупите.
Он наметанным глазом оценил ассортимент и поинтересовался:
– Винишко, закусончик… Что-то праздновать будете, да?
– Да, – кивнула Наташа. И, имитируя революционный пафос, продекламировала: – Мы будем праздновать свободу!
