Сам себе приговор - Николай Иванович Леонов
– Скорее всего, она, после того как своровали ее телефон, предпочитала пользоваться Сониным телефоном, – заметил Леша. – Кстати, вот тут я записал номер коттеджа, из которого был сделан последний звонок с сотового девочки, – он показал на запись в распечатке.
– А кому был этот звонок, ты узнавал? Сим-карты на имя Коваль, как я понял, не было…
– Не было. Во всяком случае, такой, которую можно было бы связать именно с Тарасовой Светланой Владимировной. А это вот, – снова показал Леша на какую-то запись – Северцева Ангелина Максимовна. Это на ее телефон был последний звонок с симки Сони.
– Ага, теперь вижу. Замечательно. Это уже хоть что-то. Спасибо, Леша, больше я тебя со своими просьбами тревожить не буду, как и обещал, – Гуров пожал руку специалисту.
– Да я бы и не против, чтобы меня тревожили. Я работу свою люблю, – бодро ответил Леша. – Но сами понимаете, сейчас у нас просто шквал работы. Как, впрочем, и каждый день, – рассмеялся он и быстрым шагом удалился.
– Ну вот, теперь у меня появилась хоть какая-то ясность и есть куда нам с тобой двигаться, Сергей, – повернулся Гуров к Дробышеву. – В общем, так. – Лев Иванович прошелся до окна и обратно, потер ладонью о ладонь, словно готовясь сделать приятное для него дело. – Ты парень молодой и наверняка неплохо разбираешься в разных компьютерных программах и прочих технических условностях. Ведь разбираешься?
– Да вроде бы разбираюсь, – улыбнулся Дробышев.
– Хорошо. Значит, ты легко сможешь найти во «ВКонтакте» или «Одноклассниках» страницу Тарасовой Светланы Владимировны тридцати двух лет отроду, замужнюю и с дочерью Соней, и просмотреть все ее контакты. Мне нужно, чтобы ты нашел, с кем она чаще всего в последнее время переписывалась в соцсетях и мессенджерах. Запиши ее номер телефона… И Сонин тоже проверь. Запиши оба.
– За последнее время – это какой период времени? – уточнил Дробышев, выписывая номера Светланы и Сони.
– Ну, скажем, за последние три месяца.
– Вам нужно знать, о чем и с кем Тарасова переписывалась до самого последнего момента перед тем, как пропала сотовая связь с ней. Я правильно понял?
– Да, именно. Но не просто о чем она общалась, – Лев Иванович поднял указательный палец, акцентируя важность того, что он говорит, – а о том, что собирается уйти от мужа, и к кому она собирается уйти. И еще желательно узнать, велась ли переписка с этим мужчиной в ее социальных сетях или, может быть, она пользовалась для этого почтой. В общем, узнавай все, что только сможешь. Проверь и соцсети, и мессенджеры. Не знаю, что там у нее было – «Телеграм», «Вотсап» или «Вайбер». Выясняй сам.
– Хорошо, я понял, – Дробышев покосился на стоявший в кабинете компьютер. Оперативники, закончив писать, ушли, не удосужившись даже выключить его. – Может, мне прямо тут и сесть? – кивнул он на соседний стол.
– Садись, – немного поразмыслив, разрешил Лев Иванович. – А придут и будут гнать, скажи, что у тебя срочная оперативная надобность. Мол, жизнь несовершеннолетней девочки зависит от скорости сбора информации. Понял? Или звони мне, я все улажу.
– Добро, – Сергей сразу же направился к компьютеру. Он был явно рад, что ему не нужно ехать обратно в свое районное управление.
Лев Иванович нашел в принесенной распечатке телефон Северцевой, но позвонить ей не успел. Его айфон заиграл рингтон, привязанный к Станиславу Крячко. Лев Иванович покачал головой, улыбнулся и, выйдя из кабинета в коридор, чтобы не мешать Дробышеву, ответил на звонок друга.
– Лева, ты что, совсем в отчетах погряз? – рассмеялся Крячко, но потом, сменив тон, спросил тревожно: – Или что-то случилось? Как там Мария? У вас все нормально?
– Да вроде бы все нормально и у Маши, и у меня. Даже у нашего с тобой любимого начальника Петра и то вроде бы как все в норме. А что это ты вдруг обеспокоился?
– И он еще спрашивает! – в голосе Крячко проскользнули нотки обиды. – Я тебе два дня пишу сообщения в телегу, высылаю фото, а ты мне не отвечаешь. Реакции ноль. Словно тебя и нет. Хоть бы ручкой помахал, что получил все и прочел.
– Станислав, ты уж меня извини, получил, но не прочел и не посмотрел. Первые фотографии посмотрел и ответил даже тебе…
– Да, ответил, а потом два дня молчания. Я и подумал, что что-то случилось, – перебил его Крячко.
– Да нет, все у нас живы и здоровы. Это моя вина, что не реагировал на твои сообщения. – Гурову и вправду вдруг стало неловко, что он своим молчанием заставил друга волноваться за него.
– Неужели столько бумажной работы навалилось? – осторожно осведомился Станислав, мысленно припоминая, какие косяки он оставил за собой на этот раз.
Крячко, в отличие от Гурова, не отличался ни усидчивостью, ни пунктуальностью. Бумажную часть работы он выполнять не просто ленился, а частенько пренебрегал ею, надеясь, что Орлов, в случае чего, отмажет, а Лев Иванович возьмет на себя часть его волокиты. Нередко из-за такого разгильдяйства и пофигизма Крячко оба полковника начинали ругаться друг с другом и ссорились при этом так основательно, что по два дня могли не разговаривать друг с другом. Дольше их, правда, не хватало.
Работа в одном кабинете и чаще всего над одним и тем же делом обязывала Крячко и Гурова быть в тесной взаимосвязи – оперативно-разыскные мероприятия не могут обходиться без обмена информацией. Поэтому постепенно ссора забывалась, а ее причина и вовсе спускалась на тормозах. У каждого из них, в конце концов, были свои недостатки. А их дружба длиною почти в тридцать лет строилась больше на положительных моментах, чем на мимолетных и ничего не стоящих, по большому счету, претензиях.
– Если честно, то я к отчетам еще и не приступал, – сознался Лев Иванович. – Я тут завяз в расследовании. Подробности рассказывать по телефону не буду. Вернешься – все узнаешь. Пока могу только сказать, что дело меня зацепило больше из-за исчезновения несовершеннолетней девочки. Ты же знаешь, как я отношусь к делам, в которых фигурируют дети.
– Еще как знаю, – серьезным тоном подтвердил Станислав.
– Так что ты уж извини, что не реагирую на твои послания. Но я обязательно сегодня вечером все фото посмотрю и отвечу. Добро?
– Ладно, смотри и решай сам, что и как. Сейчас у тебя найдутся дела посерьезней моих легкомысленных фотографий с места отдыха.
– Тогда привет Наталье от меня и от Маши. Отдыхай
