Александра Маринина - Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток
В выходной день народу на ярмарке уйма — не протолкнешься. Зато книжек — на любой вкус. Вцепившись в руку идущего впереди мужа, Ира медленно продвигалась вдоль прилавков, жадно шаря глазами по ярким обложкам. Вот это бы купить, и еще вот это, и вот эту книгу тоже хочется. Ладно, пусть сначала Игорь найдет то, что ему нужно, а потом уж она собой займется.
Совсем рядом в толпе мелькнуло знакомое лицо. Ой, да это же Вадим, Наташкин бывший муж.
— Вадим! — крикнула Ира, поднимая над головой свободную руку. — Вадим!
Тот услышал, закрутил головой, встретился глазами с Ирой и подошел. С ним была симпатичная тетка, крохотного росточка, брюнетка с зелеными глазами. Наверное, жена, он же говорил, что женился. Интересно посмотреть, на кого он Наташку променял. Вадим пожал руку Игорю, с которым познакомился еще на свадьбе, радостно чмокнул Иру в щеку и представил свою спутницу:
— Это, Вера, моя жена.
— Очень приятно, — церемонно кивнула головой зеленоглазая, но по ее лицу было отчетливо видно, что ей совсем не приятно. Более того, ей ужасно неприятно.
— Ириша, ты такая молодец! — возбужденно заговорил Вадим. — Мы с удовольствием посмотрели Наташин сериал, она тоже молодец, просто умница. Я так вами обеими горжусь. Я вчера разговаривал с Натальей, мы теперь все время на связи, пока Алешка поступает. Когда у него следующий экзамен? Кажется, завтра?
— Завтра, — подтвердила Ира. — Наташка прямо из-под себя выпрыгивает от волнения.
— Я тоже переживаю, — кивнул Вадим. — Завтра вечером позвоню Наталье, узнаю, как Алешка сдал.
Они распрощались и влились в плотные потоки покупателей, двигающиеся в разные стороны. Прошло некоторое время, прежде чем Ира заметила, что Игорь чем-то не то разозлен, не то раздосадован.
— Ты чего такой хмурый? — весело спросила она. — Устал от давки? Хочешь, выйдем на улицу?
— Пошли.
Игорь резко дернул ее за руку и потащил в сторону выхода. На улице они отошли в сторонку, вытащили сигареты.
— Ты знаешь, кто это был? — неожиданно спросил Игорь, сделав несколько глубоких затяжек.
— Где был? — не поняла Ира.
— Ну та женщина, с Вадимом.
— Так это его жена, он же сказал.
— Ага, это сейчас она его жена. А раньше это была моя жена.
Руслан
Утро выдалось хмурым и дождливым, но это не испортило им настроения. Яна проснулась первой и принялась тормошить жениха.
— Русик, немедленно вставай! Мы опоздали! Боже мой, мы с тобой все проспали, уже двенадцать часов!
Перепуганный Руслан открыл глаза и рывком сел на постели. Как же так? Ведь в одиннадцать они должны быть в загсе, там свидетели ждут, друзья, родственники. Неужели они с Яной так переволновались накануне, что слишком поздно уснули и все проспали? И в суете предсвадебных хлопот забыли завести будильник.
Руслан посмотрел на часы и с облегчением вздохнул. Всего половина восьмого. В эти пасмурные дни, когда солнце надежно скрыто тяжелыми плотными облаками, с ходу и не отличишь раннее утро от полудня. Невеста в очередной раз его разыграла.
— Янка! Опять? — с упреком сказал он.
— Не опять, а снова. А что, ты поверил? Испугался?
— Испугался, — признался Руслан.
— Ну ничего, зато быстро проснулся, а то раскачивался бы еще целый час.
Это верно, вставал он по утрам тяжело, с трудом, по миллиметру выдергивая себя из сна, то и дело сдавая завоеванные позиции и проваливаясь в дремоту.
— Как ты думаешь, Русик, твоя мама приедет? — спросила Яна за завтраком.
— Надеюсь. Но что-то слабо верится. Во всяком случае, когда я вчера ей звонил, она сослалась на нездоровье и заранее извинилась.
— Она на тебя так сильно рассердилась? — В голосе девушки звучало искреннее сочувствие.
— Сильно, — кивнул Руслан.
На самом деле словосочетание «сильно рассердилась» не передавало сути. Ольга Андреевна была в ярости. И хотя со времени той поездки домой на майские праздники, когда Руслан представил матери Яну, прошло больше двух месяцев, он до сих пор не мог без содрогания вспоминать разговор с матерью и последовавший за этим скандал.
— Мамуля, а что тебе нужно было от Бахтина? — спросил тогда Руслан. Спросил как будто между прочим, совершенно спокойным тоном. В тот момент все четверо — мама с Семеном Семеновичем и он с Яной — сидели на веранде и пили чай.
Ольга Андреевна вздрогнула, быстро поставила чашку на блюдце, расплескав чай.
— Я не понимаю, о чем ты, — ответила она, пряча глаза.
— Восемь лет назад, в девяностом году, ты искала его. Записала его служебный адрес и телефон. Ты хотела с ним встретиться? Зачем?
— Ничего я не хотела. Откуда ты это взял?
— Вот отсюда.
Он вытащил из нагрудного кармана рубашки записку и положил на стол перед матерью.
— Это название фирмы Бахтина и его телефоны. И почерк твой. Ты можешь это как-нибудь объяснить?
— Я не буду ничего тебе объяснять. — Ольга Андреевна уже пришла в себя от неожиданности, и ей даже почти удалось взять себя в руки. — Откуда у тебя эта бумажка?
— Тетя Соня отдала вместе со всеми твоими вещами. Мама, ну пойми, бессмысленно же отпираться, все и так ясно.
— Что тебе ясно? Если тебе все ясно, тогда не спрашивай.
Мать сильно нервничала, это было видно не только Руслану, но и Семену Семеновичу, который успокаивающим жестом погладил Ольгу Андреевну по руке и встал.
— Яночка, пойдем в дом, — сказал он примирительно, — у матери с сыном семейный разговор, не будем им мешать.
Янка, верный товарищ, нагнулась к Руслану, сделала вид, что целует его в щеку, и шепнула:
— Мне остаться?
— Не нужно, — тихо ответил он. — Мы сами разберемся.
— Мама, нам пора объясниться, — решительно начал Руслан, когда они остались одни. — Я уже много лет пытаюсь выяснить правду о смерти Мишки. И ровно столько же лет ты этого не одобряешь и меня в этом не поддерживаешь. Ты говоришь, что никакая правда не сможет вернуть нам Мишку и не нужно тратить силы на ее поиски. Ну хорошо, я готов понять твои аргументы, я готов смириться с тем, что моя мать не желает разобраться в убийстве собственного сына. И вдруг я узнаю, что за моей спиной ты пыталась встретиться с убийцей. А может быть, не только пыталась, но и встретилась. И ни слова не сказала мне об этом. Согласись, это выглядит странным.
— Мне все равно, как это выглядит. Ты нашел свою правду?
— Пока нет. А ты? Ты ее случайно не нашла? О чем ты говорила с Бахтиным? Что он тебе сказал?
— Я с ним не встречалась.
— Тогда зачем эти телефоны? — Он в сердцах ткнул пальцем в лежащую на столе записку. — Что все это означает?
Ольга Андреевна побелела, судорожно сжала в пальцах чайную ложечку, которой нервно постукивала по столу.
— Я запрещаю тебе разговаривать со мной в таком тоне! Ты слишком увлекся образом Шерлока Холмса и забыл, что перед тобой мать, а не посторонняя женщина. Много лет я тебе твержу, чтобы ты прекратил свои поиски, потому что они ни к чему не приведут. Я тебя умоляла, заклинала, уговаривала. Я плакала. Только что на колени перед тобой не становилась. Но ты продолжаешь делать по-своему. Ты не слышишь моих слов и не уважаешь мои чувства. Ты вообще забываешь о том, что я — твоя мать и ты должен со мной считаться.
— Я ничего не забываю, мама, я помню о том, что ты — мать, у которой отняли сына, а потом еще и оболгали его, выставили пьяницей и хулиганом. И все эти годы я не понимал твоего равнодушия. Почему ты так против того, чтобы я узнал правду? Почему ты пытаешься выгородить Бахтина?
— Я никого не выгораживаю, я защищаю свой душевный покой. Я не желаю, чтобы ты копался в этом деле, я не желаю вспоминать о смерти Мишеньки и говорить об этом. Можешь ты хотя бы это понять?
— Могу. Тогда зачем ты искала Бахтина? Зачем, мама? О чем ты собиралась говорить с ним, если не о Мише? О погоде? О политике?
Мать молчала, глядя через открытое окно на распускавшуюся в саду нежную зелень. Руслан подсознательно чувствовал, что надо остановиться, свернуть разговор и вывести его снова в мирную колею. Но остановиться уже не мог. Его глубоко задевала мысль о том, что мать тайком от него встречалась с убийцей брата. Ладно, пусть она не одобряет и не поддерживает его поиски истины, это ее дело. Но действовать за спиной сына — это уж слишком. Выходит, ее нежелание узнать правду — всего лишь показуха. На самом деле она хочет что-то скрыть. От кого? От него, от своего сына Руслана?
— Я уже давно подозревал, что ты пытаешься от меня что-то скрыть, — продолжал он. — Кому может помешать правда об убийстве? Только одному человеку — Бахтину. И тот факт, что ты не желаешь этой правды, говорит о том, что ты хочешь защитить убийцу. Никакого другого объяснения нет. Что вас связывает? Давнее знакомство? Любовь? Общий ребенок? У Мишки был другой отец, Колотырин. Значит, остаюсь я.
