Элиз Тайтл - Ромео
Вагнер закатывается в маниакальном хохоте. Кровь струится по его руке, но он, кажется, не замечает. Наскоро связав Саре щиколотки, он небрежно опрокидывает ее на кресло и, опускаясь на колени возле Аллегро, нащупывает его пульс.
— Живучий пес. Что скажешь, любовь моя? Положить конец его страданиям?
— Нет. Нет, пожалуйста. Я сделаю… все. Только не убивай его. Прошу тебя. Умоляю.
Он спихивает ее с кресла, опять ставит на колени.
— Вот и хорошо, Сара. Ты сделаешь все, что я пожелаю. Но не из-за этого дерьма, что валяется тут на полу. Не ему, а тебе нужно искупить грех.
— А тебе, Майк? Ты убил столько женщин. Не пожалел даже родную мать.
Он хватает ее за горло. Сдавливает большими пальцами.
— Еще одно слово… — шипит он.
— Остановись, — умоляет она. — Остановись. Я не могу дышать.
Ромео еще крепче сдавливает горло. Он сейчас задушит ее. Она погибнет так же, как ее мать.
О Боже…
— Ну, полно. Скажи маме, почему ты плачешь.
— Я ненавижу его. Он страшный человек. Он ненавидит меня. Ненавидит и тебя. Он любит одну только Мелани.
— Это неправда, Сара.
— Не я плохая. Мелани. Она плохая. Она разрешает ему проделывать эти мерзости, а не я. Я бы не позволила. А Мелани позволяет. Ей это нравится. Я знаю. Я видела их. Видела.
Вагнер крепкой пощечиной выводит ее из забытья. Она пристально смотрит на него. Он улыбается. Но вдруг черты лица его расплываются. Сара больше не видит его. Она видит свою мать. Болтающуюся в петле на чердаке.
Отец предупредил, что она пожалеет, если расскажет…
На коленях, зажатая между его ног — рабыня у ног своего господина. Свет в комнате приглушен. Звучит рапсодия.
Он нежно улыбается.
— Видишь, Сара. Мы с тобой родственные души. Потому что мы оба убили своих матерей.
— Как… ты узнал?
— Мелани писала об этом.
— Но она не могла. Она же…
— Она слышала, как ты плакала. Как мама утешала тебя. Слышала, как ты ябедничала. Ты разбила не только сердце своей матери, Сара. Ты разбила и сердце Мелани. Ты погубила их обеих.
— Да. Это правда. — Печальные ритмичные звуки рапсодии Гершвина заглушают хриплое дыхание Сары.
Он гладит ее щеки, шею, груди. Ее тело ватное, обмякшее, словно бескостное.
— О, Сара, я так красиво ухаживал за тобой. Забрасывал тебя любовными посланиями, подарками, страницами дневника Мелани. И все для того, чтобы приблизить тебя к правде. Что меня задело — так это твоя по-детски наивная влюбленность в Джона. Я был в шоке, застав вас в постели. Ты понимаешь?
Она кивает головой. Как ни странно, она понимает все его чувства — не только ярость, но и ощущение собственной вины и никчемности. Она знает, как это страшно, когда тебя бросают и ты становишься никому не нужным. В конце концов она пришла к пониманию правды не только о Ромео, но и о себе самой. Грехи отцов. И матерей. Они проросли в детях.
Одной рукой он обхватывает свой налитой пенис, а другой ласкает ее груди. Выражение его лица страдальческое. Звучат последние аккорды рапсодии.
— Я совсем не хочу, чтобы это кончалось, — скорбно произносит он.
Она робко улыбается.
— Тогда давай выпьем последний тост.
Не сводя с нее глаз, он тянется за бутылкой шампанского. Но он забыл принести бокалы. Оставляя ее в комнате, он бросается в кухню. Все должно быть безукоризненно. Возвращаясь, он наполняет бокалы.
— За что мы выпьем?
— За… прощение…
Он колеблется.
— Пора, — нежно убеждает она его. — Пора нам обоим избавиться от боли и зависти, пороков и слабости. Пришло время простить всех. Простить самих себя.
Он подносит бокал к ее губам.
— Только скажи сначала: «Я хочу тебя больше жизни, Ромео».
Она заглядывает в лицо убийце. Она едва дышит. Но голос ее звучит спокойно и уверенно. И даже с нежностью. Она произносит:
— Я хочу тебя больше жизни, Ромео.
Веки его опускаются, черты лица смягчаются и становятся ангельски-прекрасными.
— Чудесно. Как чудесно. — Потом он открывает глаза и наклоняет бокал так, чтобы она могла выпить. — За прощение, любовь моя. — Он делает долгий глоток из своего бокала, оставляет его и горько улыбается. — Пора, малышка. Пришло время искупления. Полного очищения. — Его взгляд падает на подушку кресла.
Губы его раскрываются, но не слышно ни звука. На мгновение кажется, будто порвана пленка в кинопроекторе. Все замирает. Все, кроме оглушительных аккордов рапсодии.
— Сара, Сара… ты все испортила, гадина. — Голос его исполнен злобы. Священный ритуал нарушен. Он кричит ей в лицо: — Нож, сука! Где этот чертов нож?
Она выплевывает изо рта шампанское прямо ему в глаза. Ослепленный, он инстинктивно тянется руками к лицу.
Чувствуя, как стучит в висках, как обливается потом ее обнаженное тело, она из последних сил разрезает шелковые оковы.
Сверкающее стальное лезвие проносится у нее перед глазами. Он извергает нечеловеческий крик, на лице его — обреченность проклятого.
Сара вонзает нож в грудь монстра.
Его крик замирает в биении сердца. Последнем для Ромео.
Эпилог
Сара устраивается в уже хорошо знакомом ей кресле за столиком в студии «Опасной грани». Она записывает свое выступление. Перед тем как режиссер подает знак, Джон ободряюще кивает ей, шепчет: «В последний раз, Сара» и отходит от телекамеры.
Загорается красный огонек. Сара набросала текст своего выступления на бумажке, но она так и лежит, свернутая, на столике.
— Я пролила немало слез в последние дни. Я оплакивала свою сестру Мелани, Эмму, всех женщин, чьи жизни зверски оборвал сумасшедший. Я чувствую свою общность с ними. Я — одна из них. Мы все пережили страшную трагедию предательства. Все были заложницами вины и стыда. Всю свою жизнь я пыталась бороться с этими чувствами. И мне повезло. У меня появился шанс бороться за счастье, которое все мы заслуживаем.
Мелани… и ты, мама… мне бы очень хотелось, чтобы, взявшись за руки, мы вышли вместе из мрачной тени прошлого навстречу солнечному свету будущего. Но обещаю: этот путь я пройду, храня ваши светлые образы в сердце своем.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
1
Чистая доска (лат.).
2
Мексиканское блюдо из мяса и красного перца (исп.).
3
Зрелый, ответственный человек (идиш).
4
Глупец, ничтожество (идиш).
5
Кошер — пища, приготовленная по еврейским религиозным обычаям (особ. мясо). — Прим. пер.
6
Brunch (англ.) — завтрак-обед, поздний завтрак.
