Подвиги Геракла. После похорон (сборник) - Кристи Агата
Миссис Эбернети улыбнулась:
– В этом вопросе вся Кора!
– Я просто хочу понять, было ли это обыкновенной глупостью? Выдала ли она то, что было у нее на уме, не подумав? Или она была злобной женщиной, которой нравилось портить настроение окружающим?
Хелен задумалась.
– Трудно вот так говорить о человеке, нет? Я никогда не могла понять, была ли Кора такой утонченно-изобретательной, или она просто, как ребенок, надеялась произвести эффект на окружающих. Вы ведь это хотели знать, не так ли?
– Да. Мне просто пришло в голову… Предположим, миссис Кора сказала сама себе: «Здорово будет спросить, убили ли Ричарда, и посмотреть, как они все на это прореагируют!» Это ведь было бы в ее духе, правильно?
На лице у миссис Эбернети было написано сомнение.
– Возможно, – согласилась она. – У нее действительно было озорное, детское чувство юмора. Но какое это сейчас имеет значение?
– Ну, для начала это подтверждает, что о смерти лучше не шутить, – сухо ответил Пуаро.
– Бедная Кора! – передернула плечами Хелен.
Сыщик решил сменить тему разговора:
– Миссис Тимоти Эбернети оставалась после похорон на ночь?
– Да.
– А она говорила с вами о том, что сказала Кора?
– Да. Она сказала, что это возмутительно и очень похоже на Кору!
– Она приняла эти слова всерьез?
– Нет-нет, уверена, что нет.
Второе «нет» показалось Эркюлю совсем неуверенным. Но ведь люди, которые пытаются что-то вспомнить, очень часто говорят неуверенно.
– А вы, мадам, вы приняли эти слова всерьез? – задал он новый вопрос.
– Да, месье Пуаро. Думаю, что да, – задумчиво сказала Хелен Эбернети, глядя на детектива неожиданно молодыми и ярко-голубыми глазами из-под челки седых волос.
– Это все потому, что вам показалось, будто что-то «не так»?
– Возможно.
Пуаро помолчал, но женщина ничего больше не сказала, и поэтому он продолжил:
– Между миссис Ланскене и ее семьей существовало отчуждение, которое продолжалось долгие годы?
– Да. Никому из нас не понравился ее муж, и она обиделась на нас за это. Так и началось это отчуждение.
– А потом, неожиданно, ваш деверь отправляется к ней на встречу… Почему, как вы думаете?
– Не знаю. Думаю, он догадывался, что ему не так долго осталось жить, и хотел со всеми помириться… но я и вправду не знаю.
– А он вам не говорил?
– Мне?
– Ну да. Вы ведь были здесь в то время, когда он поехал к сестре. Или он даже не сказал вам о своих намерениях?
В этот момент сыщику показалось, что манеры его собеседницы стали более официальными.
– Он сказал мне, что собирается к своему брату Тимоти, – и он к нему съездил, – сообщила она. – А вот о Коре он никогда не говорил. Может быть, пойдемте в дом? Время ланча.
Она зашагала рядом с Пуаро, держа в руках срезанные цветы. Когда они подошли к боковой двери, сыщик сказал:
– Вы абсолютно уверены, что за время вашего визита мистер Эбернети не сказал ни об одном члене семьи ничего, что могло бы показаться вам важным?
– Вы говорите как полицейский, – сдержанно заметила Хелен.
– А я когда-то и был полицейским. Да, сейчас у меня нет ни статуса, ни права задавать вам вопросы, но ведь вы, как я понимаю, хотите узнать правду?
Они вошли в Зеленую гостиную.
– Ричард был разочарован в молодом поколении, – со вздохом сказала женщина. – Но это характерно для всех стариков. Он во многом критиковал молодежь, но в его критике не было ничего, вы слышите – ничего, что могло бы послужить поводом для убийства.
– Понятно, – ответил Пуаро.
Его спутница взяла круглую фарфоровую вазу и стала расставлять в ней срезанные цветы. Удовлетворившись их видом, она оглянулась, выискивая место, куда бы их поставить.
– Вы великолепно расположили цветы, мадам, – сказал Эркюль. – Мне кажется, что все, за что бы ни взялись, вы делаете безупречно.
– Благодарю вас. Я очень люблю цветы. Думаю, что они будут неплохо смотреться на зеленом малахитовом столике.
На столике, за стеклянным экраном, стоял букет восковых цветов. Когда женщина подняла его, Пуаро небрежно сказал:
– А кто-нибудь говорил мистеру Эбернети, что муж его племянницы Сьюзан чуть не отравил пациента, когда готовил для него лекарство?.. О, pardon!
В следующий миг детектив бросился вперед, ибо из рук Хелен выпал викторианский экран. Движение Пуаро оказалось недостаточно быстрым. На лице миссис Эбернети появилось раздражение.
– Какая же я неловкая!.. Хотя смотрите, с самим букетом ничего не случилось. Экран можно заказать новый. А этот я пока уберу в шкаф под лестницей.
Пуаро помог ей поставить экран на полку в темном чулане, вернулся вместе с ней в гостиную и только после этого сказал:
– Это я во всем виноват. Я не должен был пугать вас.
– А о чем вы меня спросили – я забыла…
– Да нет смысла повторять мой вопрос – право слово, я тоже его забыл.
Хелен подошла к сыщику и положила руку на его плечо:
– Месье Пуаро, а вы знаете хоть одного человека, которому нечего было бы скрывать в своей жизни? Но надо ли подвергать такому пристальному вниманию жизнь людей, которые не имеют никакого отношения к… к…
– К смерти Коры Ланскене? Да, надо. Потому что при расследовании убийства необходимо изучить все. Конечно, вы совершенно правы, это максима, старая как мир: каждому человеку есть что скрывать. Это относится ко всем нам, и к вам тоже, мадам. Но я хочу сказать вам, что ничто нельзя игнорировать. Именно поэтому ваш друг, мистер Энтвисл, обратился ко мне. Потому что я не представляю полицию. Я человек совершенно не болтливый, и все, что я узнаю, меня совершенно не касается. Но я должен узнать это. А так как в этом деле на первый план выходят люди, а не доказательства, то я должен заняться именно людьми. Мне необходимо, мадам, встретиться со всеми, кто был здесь в день похорон. Было бы очень удобно – и выгодно со стратегической точки зрения – встретиться с ними именно в этом доме.
– Боюсь, – медленно произнесла Хелен, – что это будет очень непросто…
– Не так уж «непросто», как вам кажется. У меня уже есть план. Мистер Энтвисл объявит всем, что дом продается. Entendu[67], иногда такие вещи могут и не состояться! Он пригласит всех членов семьи собраться в доме и выбрать себе что-нибудь на память, прежде чем вещи пойдут с аукциона. Для этой цели можно выбрать один из уик-эндов. – Помолчав немного, он спросил: – Видите, как все просто, не правда ли?
– Вы что, готовите кому-то ловушку, месье Пуаро? – спросила Хелен, глядя на него холодными, почти ледяными глазами.
– Увы! Хотел бы я знать, кому… Но нет, пока я еще ничего не знаю. Кроме того, – задумчиво продолжил сыщик, – я бы хотел проверить кое-что…
– Проверить? Каким образом?
– Это я еще для себя не сформулировал. Но в любом случае, мадам, будет лучше, если вы об этом ничего не будете знать.
– Это для того, чтобы меня тоже можно было проверить?
– Вы у нас, мадам, вне подозрений… Меня волнует одна вещь. Молодежь наверняка приедет с удовольствием. А вот мистера Тимоти Эбернети вытащить сюда будет трудновато. Как я слышал, он совсем не выходит из дому.
Неожиданно Хелен улыбнулась:
– Думаю, что здесь вам просто повезло, месье Пуаро. Вчера я разговаривала с Мод. Рабочие сейчас красят их дом, и Тимоти невероятно страдает от запаха краски. Он утверждает, что этот запах серьезно влияет на его здоровье. Думаю, что и он, и Мод с удовольствием приедут сюда недельки на две. Мод все еще с трудом двигается – вы слышали, она повредила колено?
– Нет, не слышал. Какое несчастье…
– Им повезло, что к ним переехала компаньонка Коры, мисс Гилкрист. Она оказалась настоящим сокровищем.
– Что вы сказали? – Пуаро резко повернулся к собеседнице. – Они попросили мисс Гилкрист переехать к ним? А кто это предложил?
